Мы все изменились... (памяти Елены Цезаревны Чуковской)
Оригинал взят у sretenie_portal в Мы все изменились... (памяти Елены Цезаревны Чуковской)
Из воспоминаний священника Иоанна Привалова:
В декабре 2003-го года я познакомился с Солженицынскими «невидимками». Это произошло на конференции, посвящённой 85-летию Александра Исаевича. Меня удивили эти люди. В зале их было совсем немного, но они были таким контрастом ко всем нам, что я глядел на них во все глаза, оторваться от них было невозможно. Все три дня было ощущение толи сказки, толи Царства Небесного.
Кроме Наталии Дмитриевны Солженицыной и Никиты Алексеевича Струве были ещё Елена Цезаревна Чуковская, Надежда Григорьевна Левитская и Мира Григорьевна Петрова. Мы разговорились с Еленой Цезаревной, и у нас началась переписка.
В марте 2005-го года Елена Цезаревна решилась приехать в Архангельск. 4 месяца шла подготовка, которая, как мне кажется, сильно нас изменила. Елена Цезаревна оказалась человеком очень диалогичным, отзывчивым, взыскательным и требовательным. Начиная своё выступление в Архангельской областной библиотеке, она сказала: «Что остаётся после искусства? - Остаёмся мы, которые изменились». В самом деле, мы все изменились. Подготовка к встречам в Архангельске, а потом и сами встречи, пересоздали, перетворили братскую душу, освободили нас от расхлябанности и разболтанности. От встречи к встрече расцветала и сама Елена Цезаревна. До сих пор помню то пронзительное чувство тоски, когда проводив её на самолёт, мы возвращались домой. Так было лишь, когда мы в первый раз провожали отца Георгия Кочеткова в феврале 1996-го года и Никиту Алексеевича Струве осенью 1998-го года. Словно с горы Преображения мы спускались в грешный, изменчивый мир.
Из воспоминаний священника Иоанна Привалова:
В декабре 2003-го года я познакомился с Солженицынскими «невидимками». Это произошло на конференции, посвящённой 85-летию Александра Исаевича. Меня удивили эти люди. В зале их было совсем немного, но они были таким контрастом ко всем нам, что я глядел на них во все глаза, оторваться от них было невозможно. Все три дня было ощущение толи сказки, толи Царства Небесного.
Кроме Наталии Дмитриевны Солженицыной и Никиты Алексеевича Струве были ещё Елена Цезаревна Чуковская, Надежда Григорьевна Левитская и Мира Григорьевна Петрова. Мы разговорились с Еленой Цезаревной, и у нас началась переписка.
В марте 2005-го года Елена Цезаревна решилась приехать в Архангельск. 4 месяца шла подготовка, которая, как мне кажется, сильно нас изменила. Елена Цезаревна оказалась человеком очень диалогичным, отзывчивым, взыскательным и требовательным. Начиная своё выступление в Архангельской областной библиотеке, она сказала: «Что остаётся после искусства? - Остаёмся мы, которые изменились». В самом деле, мы все изменились. Подготовка к встречам в Архангельске, а потом и сами встречи, пересоздали, перетворили братскую душу, освободили нас от расхлябанности и разболтанности. От встречи к встрече расцветала и сама Елена Цезаревна. До сих пор помню то пронзительное чувство тоски, когда проводив её на самолёт, мы возвращались домой. Так было лишь, когда мы в первый раз провожали отца Георгия Кочеткова в феврале 1996-го года и Никиту Алексеевича Струве осенью 1998-го года. Словно с горы Преображения мы спускались в грешный, изменчивый мир.