Самое важное - чтобы церковь жила свободой и в свободе
16 февраля этого года Никите Алексеевичу Струве исполнилось 83 года.
Притягательный утонченным обаянием интеллигентности и культуры, обладающий той "онтологической скромностью", которая была безвозвратно утрачена советским человеком - он не принадлежит определенной эпохе, поскольку определяет ее.
О Никите Струве можно говорить как о человеке Церкви и человеке Культуры с большой буквы. Он был лично знаком с Буниным, Ремизовым, Ахматовой, дружил с Солженицыным и Шмеманом. Но значим не сам факт его встреч с этими выдающимися людьми, а его деятельное и бережное стремление запомнить, сохранить, передать другим, ныне живущим и грядущим, открывшиеся ему сокровища. Отсюда его готовность в сложнейших условиях издавать Солженицына, спасать гибнущие росписи сестры Иоанны Рейтлингер, при первой же возможности в начале 1990-х ехать в Россию с грузовиком книг своего издательства и потом в течение 20 лет неутомимо развозить словесный дар русской эмиграции по библиотекам всей России.
Источник
Притягательный утонченным обаянием интеллигентности и культуры, обладающий той "онтологической скромностью", которая была безвозвратно утрачена советским человеком - он не принадлежит определенной эпохе, поскольку определяет ее.
Click to viewО Никите Струве можно говорить как о человеке Церкви и человеке Культуры с большой буквы. Он был лично знаком с Буниным, Ремизовым, Ахматовой, дружил с Солженицыным и Шмеманом. Но значим не сам факт его встреч с этими выдающимися людьми, а его деятельное и бережное стремление запомнить, сохранить, передать другим, ныне живущим и грядущим, открывшиеся ему сокровища. Отсюда его готовность в сложнейших условиях издавать Солженицына, спасать гибнущие росписи сестры Иоанны Рейтлингер, при первой же возможности в начале 1990-х ехать в Россию с грузовиком книг своего издательства и потом в течение 20 лет неутомимо развозить словесный дар русской эмиграции по библиотекам всей России.
Источник