Траектории ускользания (четыре фотографии Алёны Гончаровой)
Всегда поражаюсь, как определённая техника фотографии, в принципе не направленная на высвобождение или отыскание новых и новейших тактических приёмов создания фотографий, рождает совершенно разные образы. Рассматривая какие-то фотографии Алёны Гончаровой, думаешь: "А вот и граница. Дальше некуда, дальше - повторение, вечное возвращение того же самого". А потом, через определённое время, смотришь на новые фотографии и понимаешь - граница отодвинута. Дальше можно - и отодвигать границу, и двигаться. Потому что дело не в тактических приёмах, а в стратегии изображения. Ради красного словца можно написать даже нечто в таком стиле: "Не важно, как изображаешь, важно что изображаешь". Это, конечно же, только ради красного словца, красный цвет которого быстро облетает и остаётся стальной неприглядный каркас букв, из которого слово сложено.
Гончаровой удаётся выплавить из тактики стратегию - и каждый раз новую. Это можно сразу не рассмотреть, не увидеть, но это так. Ниже я привожу четыре снимка Алёны Гончаровой, чтобы хотя бы для себя уяснить какие-то стратегические вещи.
На первом фото - классическая (взять ли эпитет в кавычки?) Гончарова: трансформация человека, лица, тела. Тактика: движение, замороженное в снимке, запечатлённая траектория ускользания тела и лица. Слоистая ладонь, дублированная в отражении (впрочем, это может быть не зеркало, а пустая рама, а отражение окажется следом движения), кажется то ли древесным листом в полёте, то ли взмахом белых ресниц. Лицо в каком-то чудовищном подъём-перевороте (причём, я понимаю, что ничего чудовищного нет - это движение лица, которое происходит каждую секунду вне фотографии), словно силящееся посмотреть на самое себя. Человек ускользает от человека.
Если не видеть остальные три фотографии, можно лишь отметить классический гончаровский ход и констатировать его предельность.
Дальше некуда. Помыслить, что дальше - невозможно. И это свидетельствует лишь о том, что фотография больше и умнее, чем попытка помыслить "вперёд", обогнать фотографию. А потом смотришь и понимаешь - не нужно пытаться обогнать то, что и догнать-то не можешь.
Всё то же, казалось бы: маятник руки перед зеркалом, схваченное фотографией движение, развоплощённая голова, разлицевлённое лицо. Важная оговорка: "казалось бы" - во второй фотографии Алёна Гончарова даёт взгляду образ совершенно другой траектории ускользания человека. На самом деле, человека уже и нет, есть лишь нечто вроде гештальта, который позволяет угадать человека. Человек как парейдолия, как лицо, которое видишь в песках Марса, как китайский лунный кролик. Это лицо? - задаёшь себе вопрос. А что это может быть? - вот верный ответ-вопрос. Нужно перестать быть уверенным. Движение, в котором исчезает человек - и вот уже тактика сохранения движения в неподвижной фотографии обнажает несуществование человека как такового.
И вот тогда третья фотография уже представляется крайним случаем этого несуществования - нечто вроде далианского Вермеера в роли стола - человек, ставший прямым углом призрачного торса и пламенеющей руки. Зеркало уже не спасает, ничего не отражая, когда рука и голова становятся траекториями света, гребнями и бороздами, расчёсывающими тьму.
Если внимательно смотреть эти три фото, то видно, как отодвигается граница образа. Кажется: невозможно, смотришь: возможно, ещё и как. Всё дело в том, что траекторий ускользания - бесконечное множество. Можно посвятить всю свою жизнь, создавая каталог фотографий ускользания: развоплощения, разлицевления, стирания движением, трансформаций, столкновения различения в зоне неразличимого.
Между третьей и четвёртой фотографией расстояние не меньшее, чем между четвёртой и первой. Четвёртая фотография - это человек-волна, становление-молекулярным, бешеная борьба неразличимого движения того, что мы называем "руки", и чётко проработанной на снимке ступни. Особый смак, как это всегда бывает с фотографиями Гончаровой: невозможно сказать куда что движется - неразличимое становится различимым или наоборот, но точно можно отметить траектории становления.
И снова сомнение: может быть, это граница? дальше некуда? И нет (пока!) пятой фотографии, которая снова даст возможность сомневаться в том, что граница достижима.
Гончаровой удаётся выплавить из тактики стратегию - и каждый раз новую. Это можно сразу не рассмотреть, не увидеть, но это так. Ниже я привожу четыре снимка Алёны Гончаровой, чтобы хотя бы для себя уяснить какие-то стратегические вещи.
На первом фото - классическая (взять ли эпитет в кавычки?) Гончарова: трансформация человека, лица, тела. Тактика: движение, замороженное в снимке, запечатлённая траектория ускользания тела и лица. Слоистая ладонь, дублированная в отражении (впрочем, это может быть не зеркало, а пустая рама, а отражение окажется следом движения), кажется то ли древесным листом в полёте, то ли взмахом белых ресниц. Лицо в каком-то чудовищном подъём-перевороте (причём, я понимаю, что ничего чудовищного нет - это движение лица, которое происходит каждую секунду вне фотографии), словно силящееся посмотреть на самое себя. Человек ускользает от человека.
Если не видеть остальные три фотографии, можно лишь отметить классический гончаровский ход и констатировать его предельность.
Дальше некуда. Помыслить, что дальше - невозможно. И это свидетельствует лишь о том, что фотография больше и умнее, чем попытка помыслить "вперёд", обогнать фотографию. А потом смотришь и понимаешь - не нужно пытаться обогнать то, что и догнать-то не можешь.
Всё то же, казалось бы: маятник руки перед зеркалом, схваченное фотографией движение, развоплощённая голова, разлицевлённое лицо. Важная оговорка: "казалось бы" - во второй фотографии Алёна Гончарова даёт взгляду образ совершенно другой траектории ускользания человека. На самом деле, человека уже и нет, есть лишь нечто вроде гештальта, который позволяет угадать человека. Человек как парейдолия, как лицо, которое видишь в песках Марса, как китайский лунный кролик. Это лицо? - задаёшь себе вопрос. А что это может быть? - вот верный ответ-вопрос. Нужно перестать быть уверенным. Движение, в котором исчезает человек - и вот уже тактика сохранения движения в неподвижной фотографии обнажает несуществование человека как такового.
И вот тогда третья фотография уже представляется крайним случаем этого несуществования - нечто вроде далианского Вермеера в роли стола - человек, ставший прямым углом призрачного торса и пламенеющей руки. Зеркало уже не спасает, ничего не отражая, когда рука и голова становятся траекториями света, гребнями и бороздами, расчёсывающими тьму.
Если внимательно смотреть эти три фото, то видно, как отодвигается граница образа. Кажется: невозможно, смотришь: возможно, ещё и как. Всё дело в том, что траекторий ускользания - бесконечное множество. Можно посвятить всю свою жизнь, создавая каталог фотографий ускользания: развоплощения, разлицевления, стирания движением, трансформаций, столкновения различения в зоне неразличимого.
Между третьей и четвёртой фотографией расстояние не меньшее, чем между четвёртой и первой. Четвёртая фотография - это человек-волна, становление-молекулярным, бешеная борьба неразличимого движения того, что мы называем "руки", и чётко проработанной на снимке ступни. Особый смак, как это всегда бывает с фотографиями Гончаровой: невозможно сказать куда что движется - неразличимое становится различимым или наоборот, но точно можно отметить траектории становления.
И снова сомнение: может быть, это граница? дальше некуда? И нет (пока!) пятой фотографии, которая снова даст возможность сомневаться в том, что граница достижима.