Портрет леди кисти слепого художника
На гребне второй генриджеймсовской волны, которая накатила на меня недавно, решил всё же пересмотреть "Портрет леди", который смотрел лет шесть назад - уже тогда он меня дико раздражал своим широким форматом кадра. Включил, начал смотреть, посмотрел немного, вспылил и выключил. Причина раздражения осталась - я даже уверился в чувстве, что такой формат категорически не подходит фильму. Критиковать это нет смысла - предполагаю, что какая плёнка и камера были даны Кемпион, на такие она и снимала.
Вместе с видеофайлом самого фильма в папке был трейлер и бонус в виде почти часового документального фильма Питера Лонга и Кейт Эллис "Джейн Кемпион и "Портрет леди" (Peter Long and Kate Ellis Jane Campion and The Portrait of a Lady, 1996). Оказался для меня весьма любопытным - по причине частного интереса, естественно.
Сложно сказать на что он снят (наверное, телекамера), но изображение весьма "шумящее", резко контрастное при переходе к светам (очень пережжённое), со странными провалами цвета, которые меня заинтриговали - нечто подобное я видел, точно не помню, лишь у Сокурова в фильме "В круге первом": вроде бы цвет приглушен до выпадения в ч/б, но всё же считывается (после сериала "Ликвидация" Сергея Урсуляка такое "срезание" цвета уже даже иногда раздражает, как всё, что слишком нарочито). Пример - заглавный скриншот с загримированным Малковичем: у него вокруг рта синяя грим-краска, он подготовлен для съёмки крупного плана рта, который шепчет о любви. Синий цвет краски очень тёмный - вот так и во всём фильме, кроме цветных фрагментов уже снятого фильма, - то вот такие пришибленные цвета, то пропадание их до полного монохрома.
Такая картинка, при всех её недостатках - шум, куцый динамический диапазон, нереальная цветопередача - мне очень понравилось. А потом, в первой половине фильма был интереснейший эпизод о режиссёрской тактике Кемпион, в котором цветной фрагмент из готового фильма мягко перетекал в footage-кадры, снятые Лонгом и Эллис. Это позволило сравнить ощущения от широкого и телевизионного формата.
И вот эта телевизионная картинка, которую многие посчитают просто уродливой, вместе с сочетанием этой дико шумящей фактуры, словно бы снятой с поверхности литографического камня или старинного дагерротипа (вспомнился почему-то портрет самого Джеймса на стене алтаря из "Зелёной комнаты" Трюффо), мне показалась совершенно конгениальной роману Джеймса. Это, конечно, невозможно доказать, но в таком сочетании формата, который открывает удивительное пространство вокруг героев, невозможное при широком формате кадра, странного цвета, который как будто бы выбирает сама телекамера (возможно, так и есть - я сталкивался с таким, снимая на miniDV; в этом есть даже какой-то перверсивно-изысканный кайф, когда ты, снимая, не знаешь, как камера видит то, что видишь ты), а человек потом ничего не корректирует, а также грубоватой фактуры есть что-то точно соответствующее истории Джеймса. У него всегда присутствует некая серая изнанка, по которой вышиты великолепные цветы, полностью её скрывающие - читая, переходишь от цветка к цветку и только краем глаза, краем чувства засекаешь эту серую канву, из которой они вырастают.
Интересно, что, смотря телевизионный документальный фильм, я сначала подумал о сотне таких вот телеспектаклей-экранизаций классики - с такой картинкой, с такими крупностями, с такой телевизионной "замыленностью". Но потом всё изменилось, когда параллельно с "большой" камерой сцену одновременно снимала телекамера - это был уже не телеспектакль, а документальный фильм. И это было захватывающе - роман Генри Джеймса в документальном исполнении. Может быть, так и следует экранизировать этого писателя, которого Риветт считал неэкранизируемым, обращаясь к его темам, перелицовывая их в собственном стиле... Джеймс Айвори, экранизируя Джеймса трижды, с каждым разом, как мне кажется, уходил от него всё дальше и дальше - "Золотая чаша" это красиво и костюмно и хватит об этом. И снова удивлю, но смак новелл Джеймса ухватил Доминик Граф (режиссёр, хронически болеющий монтажом) - с его дрожащей камерой, тёмным изображением и диким, совершенно непристойно быстрым монтажом. А обращение к Джеймсу Трюффо поистине из ряда вон - просто великолепное.
Думаю, именно сочетание формата и некоего чувства балансирования документального и постановочного (когда каким-то шестым чувством ощущаешь, что постановочное переходит в документальное и наоборот) породило такой эффект. Но при явной документальности картинка не вылизана до чёткости и гладкости, за которую глазу невозможно уцепиться - "аутентичность" (беру в кавычки, так как это аутентичность, ощущаемая субъективно) достигается неаутентичными приёмами, которые были определены наугад. Что ж, счастливое стечение обстоятельств.