Ночь и утро
Спалось плохо.
Посредине ночи послышался слабый свиристящий звук со стороны книжного шкафа. Пёстрая лента, подумалось мне. И действительно - потом лёгкий стук. Тихий, но ритмичный. Тишина. Лёгкое елозящее движение - короткое, почти неуловимое ухом.
Надел тапки, включил свет, открыл шкаф. Книги, лёгкий ванильный аромат. Здесь некому свиристеть, постукивать и елозить, если только древоточцы, проникшие в наш мир безбилетниками на огромном лайнере из дерева гофер (кстати, вот и Барнс стоит - тихо-тихо), не выросли до размера щенка. Поразительная и подозрительная тишина. Но причина всё же отыскалась: сборник интервью Ларса фон Триера нежно и ритмично сползал по большому шершавому тому книги Майи Туровской об Андрее Тарковском. «И здесь он пытается полюбить Тарковского» - подумалось мне, и я переложил книги о Триере и Тарковском толстенным англо-русским словарём.
А утром я видел кадавра. Только-только я вынырнул из аэродинамической трубы арки под домом, то сразу столкнулся с ним лицом к лицу. Причиной самодовольства на его алом лице был явно заниженный объём мозга и его вялая, смёрзшаяся консистенция. Кадавр шёл по улице довольный собой - в растёгнутой куртке, без шапки. Дул бесовский ветер, а красный спирт в термометре показывал -27 по Цельсию. Я уступил кадавру дорогу, молча сел в маршрутку и долго рассматривал морозные узоры на окне, успокаиваясь, сосредотачиваясь, крепясь. День только начинался.