Нет.
Стою в Данфéрмлине на автобусном вокзале, чтобы поехать в Глазго. Жду. Приезжает какой-то автобус из «города за 200 миль отсюда», из него выходит пухленький мужик в коричневых очочках и такого же цвета немытых волосах. Двери закрываются и автобус уезжает. Мужик, оглядываясь и потирая немытую белую футболку, спрашивает:
- Это Данфермлин?
Я машинально:
- Нет.
Остановка взорвалась, но политкорректно пыталась сдавить смех. Вот она сила слова. Одновременно со мной какая-то бабулько сказала мол «да», Данфермлин, чё уш тут.
Приехали, короче, потом в Глазго, выхожу из автобуса, а народ чё-то ещё не разошелся почти. Мужик тоже стоит, ждёт звёздного часа. Я вышел и не удержался:
- Это Данфермлин?
Мужик:
- Нет.
Я ржал дальше чем видел, но конечно же не подал виду, даже не двинув ни одним мускулом своего расслабленного лица.
- Это Данфермлин?
Я машинально:
- Нет.
Остановка взорвалась, но политкорректно пыталась сдавить смех. Вот она сила слова. Одновременно со мной какая-то бабулько сказала мол «да», Данфермлин, чё уш тут.
Приехали, короче, потом в Глазго, выхожу из автобуса, а народ чё-то ещё не разошелся почти. Мужик тоже стоит, ждёт звёздного часа. Я вышел и не удержался:
- Это Данфермлин?
Мужик:
- Нет.
Я ржал дальше чем видел, но конечно же не подал виду, даже не двинув ни одним мускулом своего расслабленного лица.