(no subject)
На фейсбуке я все еще подписана на старых знакомых по философскому факультету СПбГУ, кто до сих пор так или иначе связаны либо с университетом, либо с философией в целом. Кое-кто из них периодически пописывает о философском житье-бытье в России сегодня. Вроде бы, не так уж много времени прошло с того момента, когда их "сегодня" стало сильно отличаться от моего, но наблюдать за их наблюдениями очень познавательно.* Например, кто-то обнаружил статью о каком-то, представляется мне, именитом преподавателе философии из Москвы (я московских всегда плохо знала, так что имя его мне знакомо только очень смутно, и до конца так и не понятно, а не ложная ли это память вообще), где герой растекается мыслью по древу, как говорится, "за жисть". Моих фейсбучных знакомых возмутило высказывание о том, что постструктурализм, по его мнению, это полный бред, ментально враждебная волна, направленная на то, чтобы разрушить гармонию мировой культуры и т.п. (под "мировой культурой" чувак понимает, само собой, западноевропейский мужской литературный канон - ничего удивительного). В общем, фейсбук исходит праведным гневом, а мне и не удивительно. Если только забавно немного: очередной среднестатистический (читай: представитель титульной этничности, привилегированный, мнящий себя интеллектуалом) мужчина рассуждает о том, что ему непонятно, но он, как свойственно его типу, не может просто так это признать, заявляя вместо признания собственной некомпетентности, что это теория бред, а не он неспособен ее понять.
Ну а откуда ему, с другой стороны? Проблема университетской философии в России (и дошло до меня понимание этой проблемы не так давно, справедливости ради; некоторые вещи становятся заметны исключительно с большого расстояния), как в плане преподавания студентам, так и в плане карьеры в этой области состоит в том, что вместо под философией здесь понимают историю философии: жизнеописания, порой увлекательные но всегда очень поверхностные, мыслителей с фокусом на их идеях. В полном отрыве от реальности мира и специфических обстоятельств, под покровом которых эти идеи развивались. Платон считал так. Аристотель иначе. У Канта был третий вариант. Гегель хотел переплюнуть всех остальных (но на самом деле, он просто очень сильно фанател от Наполеона). Маркс ловил лулзы от Гегелевой наивности, но и сам был подвержен подобным сентиментам. Чем дальше в глубь веков, тем толще абстракции меньше необходимость знания исторических деталей, тем проще абстрагироваться и рассуждать о пустых идеях: субстанция едина или множественна? Идеи существуют сами по себе или являются отражением человеческого опыта? Вопросы, (не) достойные пяти лет высшего образования. Если философию понимать исключительно в подобном русле, то совершенно неудивительно то, что постструктурализм, а именно, французская философия второй половины двадцатого века - сформировавшаяся на фоне послевоенных общественных движений (студенческого, антирасистского, антиколонильного, женского и гей-либ, например) и породившая переворот в образовании и понимании всего гуманитарного канона, именуемый также языковым поворотом - представляется некоторым российским профессиональным философам бредом, перформансом, провокацией, игрой на публику или даже ментально враждебной мыслью. Насчет последнего они, кстати, не так уж и далеки от истины: потому что да, языковой переворот в западном гуманитарном знании, включая французскую философию, действительно привел если не к разрушению, то по крайней мере к солидному расшатыванию "гармонии мировой культуры" - иерархической, евроцентричной горки объектов с белым мужечеловеком-субъектом на самом верху - в которой нашему философу тепло и уютно, и спускаться вниз совсем не хочется.
По-другому же и быть не может. Потому что в России не было подобной истории. Не было освободительных общественных движений, переосмысления канона гуманитарного знания, собственно лингвистического поворота. Конечно же, кто-то скажет, главным вопросом философии всегда было объяснение мира. Чьего мира, хочется спросить. Миру с точки зрения кого? Понятие "академической свободы" и прочие фрейровские идеи и сейчас чужды российской академии, напрямую зависящей от властей, от бюджета, от министерства образования. Как мертвый монолит идей, каноническая, университетская философия в России могла бы органично вписаться в сюжет фильма Weekend at Bernie's. Опять-таки, ничего удивительного - современному политическому режиму только такая философия и подходит. Философия, в которой теоретические идеи (например, субъект и субъекция, свобода воли, власть, Другой) применяются к реальным, имеющим непосредственное отношение к жизни тех, кто этой философией занимается, ситуациям - таким, как государственное насилие и, следовательно, власть над субъектом или понимание того, что философский Другой это не абстракция а, например, весьма конкретные другие - женщины, гомосексуалы, трансгендеры или трудовые мигранты "неславянской внешности", такая философия была бы слишком опасна. Я не помню, чтобы мне и моим сокурсникам когда-либо преподавали такую философию.
* Дело, само собой, не в количестве прошедшего времени, а скорее в качестве событий, за это время произошедших в той или иной жизни. Я часто ощущаю, что между теми, с которыми когда-то было у меня много общего, особенно в профессиональном плане, и мной сейчас не то что даже географическая и культурная пропасть, а что они и я принадлежат к разным видам. Возможно, такие заявления звучат по-снобски, и тут нужно отметить, что я ни в коем случае не имею в виду всех людей, с которыми общалась в России. Я не знаю, как по-другому описать эти ощущения.