...
Сегодня в моей жизни образовалась дыра.
Бесконечное восхищение, легкий трепет, огромное уважение и тайное обожание - вот какой она была.
Только недавно вспоминала запах ее духов - помню его на рефлекторном уровне, но так и не узнала, что это был за аромат. Только недавно вспоминала, что давно ее не видела.
Пока другие "философы" систематически пропивали талант и образование в кабаках, разменивая мысль на досужие разговоры, и приползали на следующий день в университет, чтобы, с трудом ворочая похмельным языком, донести до студентов прописные истины из открытых наугад умных книг, импровизируя на ходу и бравируя общей эрудицией, она - представьте себе - готовилась к занятиям, перечитывая старика Г. заново перед каждой парой. Пока самоуверенные кандидаты наук не стеснялись рассуждать вслух о таком грязном, но популярном виде заработка, как написание научных работ под заказ, она была одной из немногих, отрицавших и осуждавших эту практику. Пока те же псевдоученые закрывали глаза на списанные работы и запугивали студентов карами за прогулы, она не принимала и не спускала ни малейшего плагиата, а занятия начинала с предложения всем незаинтересованным не приходить, потому что "мертвые души" не нужны. Она любила то, чем занималась, и искренне верила в такие нелепые для прожженных универсантов вещи, как наука, профессионализм и преданность делу. На фоне бесконечной профанации она занималась настоящей философией.
Я не успела ей сказать... Много чего. Она так и не узнала, какую огромную роль сыграла, о том и не догадываясь, в моей жизни. И то, что произошло - бесконечность боли. Не хочу, отказываюсь в это верить.
"Читайте книгу по философии как детективный роман - интересно же, чем там все закончится?"
Бесконечное восхищение, легкий трепет, огромное уважение и тайное обожание - вот какой она была.
Только недавно вспоминала запах ее духов - помню его на рефлекторном уровне, но так и не узнала, что это был за аромат. Только недавно вспоминала, что давно ее не видела.
Пока другие "философы" систематически пропивали талант и образование в кабаках, разменивая мысль на досужие разговоры, и приползали на следующий день в университет, чтобы, с трудом ворочая похмельным языком, донести до студентов прописные истины из открытых наугад умных книг, импровизируя на ходу и бравируя общей эрудицией, она - представьте себе - готовилась к занятиям, перечитывая старика Г. заново перед каждой парой. Пока самоуверенные кандидаты наук не стеснялись рассуждать вслух о таком грязном, но популярном виде заработка, как написание научных работ под заказ, она была одной из немногих, отрицавших и осуждавших эту практику. Пока те же псевдоученые закрывали глаза на списанные работы и запугивали студентов карами за прогулы, она не принимала и не спускала ни малейшего плагиата, а занятия начинала с предложения всем незаинтересованным не приходить, потому что "мертвые души" не нужны. Она любила то, чем занималась, и искренне верила в такие нелепые для прожженных универсантов вещи, как наука, профессионализм и преданность делу. На фоне бесконечной профанации она занималась настоящей философией.
Я не успела ей сказать... Много чего. Она так и не узнала, какую огромную роль сыграла, о том и не догадываясь, в моей жизни. И то, что произошло - бесконечность боли. Не хочу, отказываюсь в это верить.
"Читайте книгу по философии как детективный роман - интересно же, чем там все закончится?"