***
Идешь сквозь времена навстречу новым ранам
В тумане слов и слез, и скорбных дат,
Смешав вино и кровь, рассыпав по карманам
Осколки, черепки и прочий смрад.
И обьедался я отравленною пищей,
О, pabula amoris на лейзвии ножа.
Лукреций, где же я и где моё жилище,
Или смерть? Как ты её назвал?
В садах, средь щебетанья птиц,
Но нет, ни там, ни здесь.
Анфасы масок театральных, лиц,
На них надменное презрение и траурная спесь.
О, pabula amoris, тебе ли быть с косой
Старухой в балахоне черном?
Паду я ниц, бесстыжий и босой,
Не ясно, заключенный иль освобожденный...
В тумане слов и слез, и скорбных дат,
Смешав вино и кровь, рассыпав по карманам
Осколки, черепки и прочий смрад.
И обьедался я отравленною пищей,
О, pabula amoris на лейзвии ножа.
Лукреций, где же я и где моё жилище,
Или смерть? Как ты её назвал?
В садах, средь щебетанья птиц,
Но нет, ни там, ни здесь.
Анфасы масок театральных, лиц,
На них надменное презрение и траурная спесь.
О, pabula amoris, тебе ли быть с косой
Старухой в балахоне черном?
Паду я ниц, бесстыжий и босой,
Не ясно, заключенный иль освобожденный...