Ростовщичество в Древней Руси - 4.
По данным Псковской судной грамоты. Залог. Поручительство. Решение спорных вопросов.
Выдержка из статьи в журнале Valla: http://vallajournal.com/journal/index.php/valla/article/view/105
Продолжение.
Часть 1 - https://alex-bow.livejournal.com/2366.html
Часть 2 - https://alex-bow.livejournal.com/2564.html
Часть 3 - https://alex-bow.livejournal.com/3028.html
Теперь обратимся к Псковской судной грамоте (далее ПСГ). Следует обратить внимание на то, что статьи из ПСГ не заменяют соответствующих статей из РП, а лишь дополняют их. Статья 2 (3) ПСГ прямо говорит о том, что «Князь и посадник на вече суду не судять, судити им у князя на сенех, взирая в правду по крестному целованию» (Здесь и далее в работе приводится двойная нумерация статей ПСГ, как она дана в монографии Ю.Г. Алексеева [Алексеев 1997, С. 37-47]) . Законодательные акты Древней Руси имеют названия «грамота», «устав» или «уложение». «Правдой» же именуется только один юридический документ Древней Руси - Русская Правда. Таким образом, можно смело утверждать, что деятельность ростовщиков Псковской земли и в XIV-XV вв. регулировалась соответствующими статьями РП и, дополнительно, ПСГ.
Самых общих вопросов кредитования ПСГ не касается, т. к. они уже рассмотрены в РП. В статье 19 (28) ПСГ сразу идет речь о кредите под залог - это форма кредита не описана в статьях РП. «А кто на ком имет сочить съсуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит, ино воля того человека, кто имет серебра сочить по закладу, хочет сам поцелует да свое серебро возмет, а хочет заклад ему оу креста положит, и он поцеловав да свой заклад возмет, а поле через заклад не присужати, закладных досок не посужати».
«Заклад» - это залог. Залог заимодавец оставлял у кредитора взамен полученных денег. Оставление залога никак не регламентировалось РП, а значит, на момент ее написания не было постоянной практикой, и, уж тем более, чем-то обязательным при получении кредита. Мало того, из текста статьи 19 (28) следует, что и на момент действия ПСГ оставление залога вовсе не обязательно для получения займа. Ведь написано «а сверх того и заклад положит». Даже во время действия ПСГ, конец XIV-XV вв. ростовщик мог выдать кредит заемщику, вовсе не требуя залога.
Выдать кредит, не требуя залога, мог лишь ростовщик, уверенный, что его заемщик в состоянии будет этот кредит выплатить. Вероятно, кредит без залога в Пскове мог быть выдан только псковичу, владевшему недвижимостью, или иногороднему купцу (гостю), если у того была во Пскове лавка с товарами. В пределах стоимости лавки, усадьбы, земельных владений, заемщик мог рассчитывать на кредит без залога. В таком случае просто писалась «доска» (или делалась «запись»). Ведь в случае невыплаты такого кредита, согласно РП, заемщик должен был быть «продан на торгу». То есть имущество заемщика все равно находилось в неявном залоге. Перед угрозой продажи в закупы хозяин будет вынужден продать это имущество, лишь бы расплатиться с долгами.
Залог же, в явной форме оставляемый на хранение кредитору, был нужен для того, чтобы подстраховаться от недобросовестного заемщика, который получит деньги и скроется за пределы юрисдикции псковских властей. В таком случае, у кредитора оставался хотя бы залог.
Почему вопросы залога не рассматриваются в РП? Почему они стали актуальны на рубеже XIV-XV вв., при написании ПСГ? Видимо, «ростовщический бизнес» к XIV в. стал более распространенным явлением. В более ранний период ростовщикам не было нужды давать деньги в долг ненадежным заемщикам. Для успешного ростовщического бизнеса хватало и вполне надежных клиентов.
А заемщик XIV-XV в., судя по постоянной практике залогов в ПСГ, мог стать неплатежеспособным в любой момент. Это можно объяснить только тем, что к XIV в., по крайней мере, во Пскове, в число заемщиков вошли не только состоятельные собственники, но и более бедные, более многочисленные слои населения. Институт залога нужен там, где кредит может и желает брать любой, кто может предложить кредитору хоть что-то ценное в залог.
Размер залога должен был быть пропорционален размеру кредита. Разумный ростовщик следил за тем, чтобы рыночная стоимость залога превышала выданную в кредит сумму. В таком случае исчезновение заемщика просто превратит выдачу кредита в выгодную сделку, в ходе которой ростовщик задешево приобрел предмет, оставленный в залог.
Все эти соображения касаются самого института залога. Однако статья 19 ПСГ регламентирует не сам факт залога, а конфликт, который может возникнуть при выдаче кредита под залог. Человек, который «имет серебра сочить по закладу» - это кредитор. Он желает отдать заемщику залог (заклад) и получить назад свое серебро. При этом кредитору закон предоставляет на выбор:
- либо кредитор «сам поцелует да свое серебро возмет» - т.е. кредитор публично дает клятву (крестоцелование) в том, что он должен получить за предъявленный залог указанную сумму денег;
- либо кредитор «заклад ему оу креста положит, и он поцеловав да свой заклад возмет» - т.е. кредитор только предъявит заклад, а давать клятву, подтверждая сумму долга, будет вынужден заемщик.
Если бы рыночная стоимость залога была примерно равна той сумме, которую должен вернуть кредитору заемщик, то обмен произошел бы без обращения в суд - естественным образом. Но эти стоимости могли значительно различаться.
Приведем пример. Выдавая кредит на 10 гривен, ростовщик взял залог, который легко продать на рынке хотя бы за 15 гривен. Если кредит выдан под 10% в месяц, то через месяц заемщик, чтобы получить залог, должен будет вернуть 10 + 1 = 11 гривен. Через 2 месяца: 10 + 2 = 12 гривен. Тогда через 6 месяцев заемщик, чтобы получить обратно залог, должен будет выплатить 10 + 6 = 16 гривен. Но эта сумма уже больше, чем рыночная стоимость залога. То есть заемщику уже выгоднее вообще не выкупать залог.
В то же время, если сумма выплаты ниже 15 гривен, то кредитору вроде бы выгоднее не отдавать залог заемщику, а продать залог на рынке. «Вроде бы», потому что стоимость залога можно определить только приблизительно. Субъективная ценность залога для ростовщика и заемщика - разная. Для ростовщика - это рыночная стоимость минус хлопоты по продаже залога на рынке. Для заемщика - это личная вещь, привычная, все положительные качества которой ему хорошо известны.
При отдаче вещи в залог она, как правило, оценивается ростовщиками ниже рыночной стоимости. Мало того, опытный ростовщик, давая кредит, например, сроком на полгода, потребует залог, который будет стоить больше, чем сумма долга + проценты за полгода. Но заемщик может не успеть выплатить кредит в срок. Если кредит вынужденно продляется, то в этом случае может возникнуть неприятная для ростовщика ситуация, когда залог, находящийся у него на руках, стоит уже ниже, чем сумма общего долга заемщика. Мало того, рыночная стоимость залога может, в силу колебания цен, вырасти или упасть. Именно поэтому для ростовщика, который через суд требует возвращения «ссудного серебра по доскам» предоставляется свобода выбора: или он сам объявляет, какую стоимость должен выплатить заемщик, чтобы получить обратно заклад, или же он кладет заклад «у креста» и требует, чтобы заемщик клялся, озвучивая сумму выплаты, взамен за заклад.
Сильное несоответствие между очевидной для всех рыночной стоимостью заклада и называемой клянущимся суммой долга - это удар по репутации клянущегося. Человек, не уверенный в своей правоте, предпочтет избежать такой клятвы. Таким образом, даже если нет свидетелей, удостоверяющих условия займа, и даже если нет доски, или запись на доске не проясняет полностью ситуацию с займом, публичная клятва остается единственным относительно справедливым способом разрешения конфликта.
Статья 19 (28) отказывает сторонам в праве вызвать противника на судный поединок. В случае если бы кредиты были делом знати, землевладельцев и богатых гостей, «поле» вполне могло бы служить последней инстанцией в установлении справедливости. Но, видимо, суммы кредитов, о которых велись судебные споры, были, в основном, незначительными, а сами кредиты под залог были не редким случаем, а массовым, рутинным явлением. Тогда отказ от решения спорных дел поединком - «полем» - вполне оправданное решение законодателей.
Статья 20 (29) «А какой человек кому заклад положит в чем, грамоты или иное што в серебри, да изымает своего истца изневести, или перед господою изгодит своего истца, а оу того истца, оу кого заклад положен, не будет доски на заклад, ино его в том не повинити, нять вера ему, кто выложит заклад, в чем скажет, да судом судит на того волю, кто заклад выложит, хочет сам поцелует на своем серебри, или оу креста ему положит и поцеловав да свой заклад возмет».
Если заклад - это недвижимость или серебро, то, в том случае, если кредитор предъявляет заклад, ему не обязательно предъявлять еще и «доску», подтверждающую факт и условия займа. Достаточно уже того, что он предъявляет заклад. Кредитор, как и в статье 19 может сам заверить своей клятвой сумму, требуемую с заемщика, либо «положить заклад у креста», предлагая заемщику клятвенно удостоверить сумму, которую он должен возвратить в обмен на залог.
Статья 21 (30): «А кто имет давать серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и без записи». Вспомним, что сумма займа без свидетелей по РП была ограничена 3 гривнами кун. Сумма же займа без заклада и без записи может составлять не более 1 рубля. Эта норма не отменяет соответствующую статью РП - она ее дополняет новыми требованиями к оформлению более крупных займов.
Статья 22 (30) уточняет эту норму: «А кто имет давати ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат» - то есть, если кто-то все-таки дал взаймы сумму более рубля, не составив при этом договора и не взяв залога, того суд отказывается защищать. Суд не будет принуждать заемщика выплачивать долг такому нерадивому кредитору.
А вот статья 23 (31), видимо, была принята, чтобы предотвратить мошенничество со стороны кредиторов: «Хто на ком имет ссуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит на него платной или доспех, или конь, или иное што назрячее и животное, а тот заклад того серебра не судит, чего ищет, отопрется своего закладу, а молвит так: оу тебе есми того не закладал, а оу тебе есми не взимал ничегж, ино кто ищет тому человеку тем закладом владети, а тот прав, на ком сочат».
Кредитор предъявляет суду «доску» - долговую расписку, а сверх того и заклад. Но «тот заклад того серебра не судит, чего ищет» - сумма зафиксированная в досках явно и значительно отличается от рыночной стоимости предъявленного заклада. В таком случае, если заемщик откажется от любых претензий кредитора - и от того, что брал серебро по доскам, и от того, что брал серебро под заклад - в этом случае закладом владеть кредитору, а все претензии кредитора к заемщику отвергаются. То есть, эта статья предполагает, что недобросовестный кредитор может сфабриковать поддельную доску и предъявить в качестве заклада какую-нибудь свою вещь, имеющую ценность гораздо ниже, чем сумма, обозначенная на «доске».
Из этой статьи можно сделать выводы:
1) во Пскове периода действия ПСГ порой имело место подобное мошенничество;
2) в долговой расписке - «доске» - явным образом фиксировалась сумма кредита. Анализ статей ПСГ о сроках кредита показывает, что сроки возврата кредита и размер процентов по кредиту тоже могли фиксироваться на заемном документе - «доске» или «записи». Тот факт, что, согласно Новгородской первой летописи, в 1207 г. большое количество заемных досок было конфисковано у посадника и его приспешника и передано князю доказывает, что на досках фиксировались также и имена заемщиков. Иначе - при наличии большого количества кредитных записей, сделанных другим человеком, князю и его управляющим было бы совершенно невозможно разобраться с этими кредитами - ведь они не могли помнить - на кого какая «доска» оформлена. Следовательно, это должно было быть записано непосредственно на долговых досках.
Мало того, несмотря на то, что заклад имеет в кредитных операциях все большее значение, «доска», согласно ПСГ остается достаточным средством для взыскания долга, даже если это долг господина своему изорнику (пахарю-издольшику): «А которой изорник на государя положит в чем доску, ино та доска посудить» - т.е. «доска» о долге «государя» изорнику принимается судом для рассмотрения и взыскания долга в пользу изорника. Естественно, что, согласно статье 21 (30) эта доска без предъявления залога будет действительна, только если сумма долга не превышает 1 рубля. Но вряд ли на практике был возможен такой случай как долг государя (феодала-заимодавца) своему изорнику (зависимому крестьянину), в сумме больше 1 рубля. Изорник, имеющий возможность ссужать более рубля кому бы то ни было, вероятно, потратит этот рубль не для того, чтобы кого-то ссужать, а для того, чтобы выкупиться из долговой зависимости феодалу и работать в дальнейшем только на себя.
В статье 24 (32) описывается институт поручителей: «А которой человек поручится за друга в серебре, а имет тот человек сочить на поручнике своего серебра, и тот истец по ком рука дана, вымет против своего истца рядницу, а молвит так: аз, брате, тобе заплатил то серебро за тою рукою, а у мене и рядница што ему не сочить истьцу на исце того серебра, ни на поручники, ино тая порядня повинить, аже в лары не будеть в тыжь реч, а исцу знати поручника в своем серебре, кто по ком руку дал. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля».
Для понимания этой статьи приведем пример. Из Новгорода во Псков периодически приезжает купец Жила. У него во Пскове есть постоянный партнер - Дружила. Жиле срочно понадобились деньги - хотя бы рубль. Но залога у него сейчас нет. В то же время Дружила владеет недвижимым имуществом во Пскове и готов поручится за Жилу. Жила и Дружила идут вместе к ростовщику, оформляют заемный договор - рядницу (на которой, видимо, фиксируются оба имени - заемщика и поручителя). Жила получает кредит и продолжает свою торговую деятельность. Наторговав нужную сумму, он может вернуть свой долг ростовщику. Но если он умный человек и хорошо знаком с суровыми Псковскими ростовщиками, то он потребует от ростовщика расписку в 2-х, а лучше в 3-х экземплярах, о том, что он, Жила, полностью расплатился, и у ростовщика теперь нет претензий ни к Жиле, ни к его поручителю. Один из экземпляров Жила должен положить на хранение «в ларь» - видимо, в какой-нибудь солидной псковской церкви. Другой экземпляр он должен отдать Дружиле. Возможно, лучше ему иметь и третий экземпляр и возить его с собой. Потому что когда Жила уедет обратно в Новгород, жадный ростовщик может «забыть» о том, что уже получил долг, и потребовать по суду уплаты того же рубля с процентами с поручителя Дружилы. И вот тут-то Дружиле пригодится рядная грамота между Жилой и ростовщиком. Но ростовщик может заявить, что эта грамота поддельная. Тогда-то и пригодится второй экземпляр рядной грамоты, в котором написано «в тыж речи». Пригодятся и показания церковного попа о том, кто и когда принес этот экземпляр грамоты на хранение.
Однако поручительство в долге не может быть на сумму больше рубля. То есть, любой кредит, суммой более чем на рубль, должен оформляться с применением залога.
«Поле», все-таки, может присуждаться при споре между кредитором и заемщиком, если долг по «доскам» требует выплатить не обычный ростовщик, а человек с ограниченной правоспособностью: «А на котором человеке имут сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно наяти, а истцом целовати, а наймитом битись, а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет» - гласит статья 26 (36).
Отдельно регламентируются долговые расчеты между торговцами: Статья 28 (38) «А кто имет на ком сочить торговых денег по доскам, тот человек противу положит рядницу, а в рядницы будет написано о троговли же, а противу той рядницы не будет во святоей церкви в лари в те же речи другой, ино тая рядница повинити». То есть отношение к профессиональным торговцам - особое. Судебная власть им не доверяет и считает их более, чем рядовые граждане, способными на всякие фальсификации. Поэтому торговцам остается только производить взаимные расчеты на доверии, не вмешивая суды, или составлять договор «рядницу» в нескольких экземплярах. Причем один экземпляр должен в таком случае хранится «во святой церкви в лари».
Статья 53 (62), предусматривает примирение сторон в иске о кредите: «А кто на ком имет чего искать по доскам, или по закладом, а с молве оу своего исца возмет от много мало по суду, и что бы оу креста, ино в том пени нет, что бы и даром отпустил своего истца без целованья». Т.е. истец может уменьшить сумму гражданского иска или совсем от него устно («с молве») отказаться, хотя бы даже дело дошло и до присяги. При этом никакая пеня примирившимися сторонами не платится.
Рассмотрим теперь статьи, касающиеся срока выплаты платежа или процентов: Статья 64 (73): «А которому человеку на ком будет имание по записи, да и гостинец будет писан на записи, а приидет зарок, ино ему явить господе о своем гостинце, ино и по зароки ему взять свой гостинец; а только не явит зарок господе, гостинца ино ему не взять по зароке».
То есть если кто-нибудь будет взыскивать долг по записи, а в записи зафиксирован и процент («гостинец») и срок выплаты этого процента, то, когда подойдет срок, кредитор должен заранее предъявить господе (выборным городским магистратам Пскова) документ, о полагающихся ему процентах. Тогда, при наступлении срока ему взять свой процент. А если кредитор не предъявит господе документ о полагающемся ему проценте, то не взять ему свой процент после наступления срока.
Понятно, что при наличии доброй воли между кредитором и заемщиком, заемщик сам, добровольно будет выплачивать в срок полагающиеся по заемному документу проценты. Однако, в случае уклонения заемщика от своевременной выплаты процентов, «господа» (т.е. выборные главы Пскова), должна была принудить заемщика к этим выплатам. Но невозможно сегодня принудить заемщика к своевременной выплате, если время этой выплаты просрочено еще вчера. Даже если к этой выплате принудить - она будет произведена уже с задержкой. Поэтому, для того, чтобы силами псковской администрации добиться своевременной выплаты процентов от недобросовестных заемщиков, кредиторы и должны предупреждать администрацию о сроках платежей заранее, естественно, предъявляя при этом подтверждающие документы.
Следующая статья 54 (63) говорит о досрочном расторжении кредитного договора: «А кто почнет имать своего исца в своем сребре до зарока, ино ему гостинца не взять. А на коем сребро имати, и тот человек до зароку оучнет сребро отдавать, кому виноват, ино гостинца дать, по счету ему взять».
Если досрочного возврата кредита требует ростовщик, то тогда он получает только основную сумму («тело», «исто») кредита, но не получает процентов - «гостинца». Если же кредит досрочно возвращает заемщик, то тогда, из-за торопливости заемщика, ростовщик не должен терять своих законных процентов по кредиту. Однако проценты должны быть выплачены не в полном объеме, как планировалось, а частично, пропорционально тому времени, которое заемщик пользовался кредитом («по счету ему взять»).
В статье 101 (104) описывается ситуация, которая могла возникнуть в случае смерти недобросовестного заемщика, заложившего один и тот же объект недвижимости нескольким разным ростовщикам: «А которыи исцы вымоут на умершего заклад грамоты двои или трои или пятеры на одну землю, или на воду или на один двор, или на одну клеть, а у тех исцов, у кого заклад грамоты сверх того и записи и на того оумершаго и на его заклад и у иных исцов не будет записи, только заклад грамот, ино им правда давши да деля поделом, и по серебру, колко серебра ино и доля ему по тому числу, ожь ближнее племя восхощет заклад выкупить, а у коего исца заклад и записи на умершаго, ино ему целованья нет на его дело».
Итак, на один объект недвижимости претендует несколько кредиторов, имеющих закладные грамоты на этот объект. В этом случае, возможно, у одних кредиторов будут и закладные документы и записи (расписки умершего), удостоверяющие сумму долга, а у других кредиторов будут только закладные на этот объект. В таком случае, чтобы определить, какую сумму умерший был должен кредиторам, не предъявившим расписок умершего, этих кредиторов приводят к присяге, где они и объявляют о сумме долга. Потом объект недвижимости, видимо, продается, а вырученная сумма делится между кредиторами пропорционально суммам иска. Если же ближайшие родственники захотят выкупить заклад (т.е. оплатить все закладные умершего и вступить во владение его недвижимостью), то и тогда кредиторы, не имеющие расписок должны приносить клятву - крестное целование, удостоверяя сумму, которую им был должен покойный, а те кредиторы, у которых есть расписки, никакой клятвы приносить не должны.
И, наконец, рассмотрим случай из статьи 104 (107), когда кредит берется в пенязях (пфенингах): «А кто коли заклад положит в пенязех, что любо, а потом времяне имет пенязи отдавати, а своего заклада просит, ино он запрется его закладу, а молвит так: тебе есми пенязи не давал, а у тебе есми заклад не взял, ино той суд как зблюдению на три воли тому человеку на ком сочат: захочет сам поцелует как за ним заклад не будет, или ему закладную цену ценою положить у креста, или с ним на поле лезет».
То есть, если кто-то под заклад возьмет кредит в пфенингах, а по истечении времени начнет отдавать свои пфенинги и просить назад свой заклад, а ростовщик откажется отдавать, говоря так: «тебе пфенингов не давал, а у тебя заклад не брал», то тут суд предлагает ростовщику три варианта действий. Либо ростовщик может сам поцеловать крест - дать клятву о том, что не давал кредит и не брал заклад, либо ростовщик объявит цену выкупа заклада и призовет к присяге истца-должника; либо выйдет с ним на судный поединок - «на поле».
Почему в статье 23 (31) от сделки может отказаться должник, а в статье 104 (107) от такой же кредитной следки может отказаться кредитор? Логика закона в том, что одна из сторон имеет возможность отказаться от сделки, если сделка окажется для этой стороны заведомо невыгодной. И если невыгодность сделки в статье 23 (31) проистекает из того, что сама кредитная сделка подложная, предложенный ростовщиком заклад не стоит требуемого за него серебра, то в статье 104 (107) «подложной» может оказаться не кредитная сделка, а валюта, в которой проводится сделка. Заемщик берет кредит и отдает его в «пенязех». В Псковской 3-й летописи за 1409 г. сообщается, что «отложиша во Пьскове коунами торговати и начаша торговати пенязи» [Псковская третья летопись, 2003, с. 116]. Пенязями названы деньги ливонского ордена, которые были в ходу в Пскове на протяжении всего средневековья, и даже использовались в качестве местной валюты в период 1409-1424 гг. Дело в том, что в XIV-XV вв. ливонская монета несколько раз претерпевала заметную порчу. Уменьшалось содержание в ней серебра и, соответственно, падала и реальная стоимость таких денег. Подобные же процессы девальвации и уменьшения серебряной составляющей происходили и с большинством немецких разменных монет того периода, также именовавшихся пфенингами, или, по-русски - пенязями. В результате порчи, девальвации пенязей, их ценность, видимо, могла упасть настолько, что выданный в пенязях кредит в результате удешевления монеты, терял свою стоимость, и получение той же валюты, пусть даже с процентами, могло обернуться для ростовщика серьезным убытком. Сознавая такую особенность «немецких денег» - время от времени резко дешеветь - законодатели в статье 104 (107) узаконили право ростовщика по своему желанию отказаться от возврата занятых пфенингов и, вместо этого, оставить у себя залог.
Итак, кредитный бизнес успешно развивался во Пскове и действовал по довольно простым и логичным правилам, которые так или иначе учитывали интересы заемщиков и кредиторов. Нормы ПСГ, регламентировавшие кредитный бизнес, видимо, создавались постепенно, как реакция на изменения на рынке кредитования. Эти нормы были направлены на борьбу с мошенниками и на максимально простое и эффективное решение возникавших на этом рынке конфликтов.
Учитывая скудость источников, регламентирующих деятельность ростовщиков, данные, полученные из анализа ПСГ, можно, в самых общих чертах, экстраполировать и на другие регионы Древней Руси. Основанием для этого служит общность правовой основы - Русская Правда, и общее направление социально экономического и культурного развития этих регионов.
Источники и литература
Алексеев 1997 - Алексеев Ю.Г. Псковская судная грамота. - Псков: Изд-во центра
«Возрождение», 1997.
Аристов 1866 - Аристов Н.Я. Промышленность древней Руси. - СПб., 1866.
Зализняк 2004 - Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. - М.: Языки славянской
культуры, 2004.
Ковалёв 2003 - Ковалёв Р.К. Деревянные долговые бирки-сорочки XI-XII вв. из
новгородской коллекции // Новгородский исторический сборник. Вып. 9 (19). - СПб.:
Дмитрий Буланин, 2003. С. 28-35.
Кучкин 2013 - Кучкин В.А. Кредитование в Древней Руси // Восточная Европа в
древности и средневековье. Экономические основы формирования государства в древности и
средневековье. XXV Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто и памяти чл. корр. АН
СССР А.П. Новосельцева. Москва, 17-19 апреля 2013 г. Материалы конференции. - М., 2013.
С. 174-179.
Ключевский 1989 - Ключевский В.О. Сочинения. В 9 тт. Т. VII. Специальные курсы
(продолжение). - М.: Мысль, 1989.
НIЛ 1950 - Новгородская I летопись. - М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1950.
Псковские летописи 1955 - Псковские летописи. Выпуск 2. - М.: Изд-во АН СССР,
1955.
ПIIIЛ 2003 - Псковская III летопись // ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2. Псковская II и Псковская II
летописи. - М.: Языки русской культуры, 2003.
Тихомиров 1953 - Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. - М.: МГУ,
1953.
Янин, Зализняк 1986 - Янин В.Л., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте (из
раскопок 1977-1983 гг.). - М.: Наука, 1986.