Кракен
Гранитный форпост стоял на берегу холодного моря уже бесконечно долго. Так долго, что бетонный раствор, скреплявший исполинские гранитные блоки, уже сам превратился в камень, неотличимый от природного монолита. Теперь следы древних швов с трудом угадывались под слоем мха и лишайника, который покрывал верхнюю часть гранитного монолита. Ниже, чуть ближе к полосе прибоя, мох и лишайники селится не могли - и там на поверхности гранита лежала белая полоска морской соли, въевшейся в гранит за тысячелетия. Ещё ниже колоссальная гранитная стена погружалась в морскую воду, а могучий стилобат защищал её от постоянных ударов ревущего прибоя.
Прибой был и врагом, и кормильцем гранитного исполина. Год за годом воюя с гранитом форпоста, волны бесконечного бушующего прибоя находили в стене узкие проходы, в которые они устремлялись в надежде пробиться за каменную стену, в узкий залив, ограниченный с двух сторон обрывистыми берегами материка и длинного полуострова, а со стороны моря перегороженного рукотворной стеной.
Стена, казалось, пропускала через себя штормовую волну и приливной вал - но делала это с тайным умыслом. В узких каналах внутри стены стояли мощные турбины, которые дважды в сутки включались в полную силу, вырабатывая энергию для колоссальных загадочных механизмов внутри форпоста. Ну а пока форпост ждал следующей приливной волны, в его верхней части прибой раскручивал турбинные колёса поменьше, которые, тем не менее, выдавали достаточно энергии для текущих нужд форпоста и его вспомогательных систем.
В таком же ритме, дважды в сутки, основные системы форпоста начинали свою скрытую подготовительную работу. Водород, полученный электролизом воды с помощью энергии прилива, запасался в циклопических резервуарах, но раз в 12 часов эти резервуары опорожнялись за считаные минуты. Форпост раскручивал своих внутренних монстров - сверхмощные газовые турбины, которые сжигали в безумном ракетном рёве весь накопленный водород и выдавали пиковую мощность, необходимую для передающей антенны форпоста. Ведь форпост был не просто стеной в заливе, но и исполинским Маяком.
В глубинах Маяка жил тот, кто называл себя Кракеном. Почему он выбрал себе такое имя, он уже точно не помнил, однако образ многорукого и многоногого морского моллюска как нельзя лучше соответствовал той сущности, что управляла жизнью Маяка. Из центрального зала, спрятанного глубоко под поверхностью планеты, щупальца Кракена - его сигнальные и силовые, сенсорные и управляющие линии простирались по всей стене, ко всем турбинам, водородным резервуарам, шлюзовым заслонкам, станциям электролиза и передающим массивам Маяка. Кракен был и сердцем, и мозгом для всего Маяка - без него вся эта сложная машинерия вряд ли смогла бы работать в том невидимом ритме, который день за днем превращал энергию прилива и прибоя в сигнал Маяка.
Сигнал был не просто пронзительным криком «Я здесь!», который бы указывал пространству и всем, находящимся и перемещающимся в нём, что здесь находится планета. Этот факт был понятен и без Маяка. Сообщение Маяка было скорее отчётом, в котором он день за днём сообщал о всех изменениях, что произошли за 12 часов на планете. Ведь щупальца Кракена простирались не только под исполинским форпостом и стеной, перегораживающей залив - невидимые линии связи - как под землёй, так и в атмосфере связывали Кракена с массой автономных наблюдательных по всей планете.
Десять миллионов сообщений уже ушло к невидимым адресатам - по пять миллионов в каждом из направлений, ведь через каждые 12 часов передатчик Кракена смотрел то на одну, то на другую звезду, с условными названиями Альфа и Бета. Кракен помнил, что первую звезду и в самом деле называли Альфой - она была самой яркой в созвездии Центавра. А вот касательно Беты в его файлах зиял неприятный пробел. Кракен не мог вспомнить настоящее название Беты - вместо истинного, а не условного имени звезды его механическая часть возвращала ему лишь пустую ссылку, которая выглядела, как %имязвезды%. Однако Кракен уже привык к тому, что часть его файлов была неполна и содержала такие артефакты машинного разума: его вторая, биологическая часть во многом существовала благодаря машинной поддержке и громадным банкам памяти, в которых хранилось всё, что было необходимо стареющему, но всё ещё острому и ясному биологическому разуму Кракена.
Задачей Кракена было управлять стеной, форпостом и Маяком. А вот сущность сигнала и его содержание лежала на машинном «альтер-эго». И это было отчасти спасением того статус кво, который обеспечил посылку вот уже десятка миллионов важных сообщений.
«Планета Земля. 12 июля 16173 года, 12:00 KMT. Сообщение Камчатского автоматического маяка звезде ван Маанена. Комплексы, системы и сети Камчатка-форпост работают в штатном режиме, уровни приливной станции в норме, водородные резервуары - на 80% от номинала. Отчёт о сенсорной сети. Погода (wheather.001). Радиационный фон (radiation.002). Аборигенные формы примитивной культуры (humans.003). Наблюдения за животными и растительными формами жизни (fauna.004, flora.005).
Состояние когнитивных систем оператора (Кракен.012) - норма.
Копия сообщения, отправленного 12 июля 16173 года, 00:00 KMT на Альфа Центавра»