О танцах
Не смешное про любовь
У нее сегодня выступление, концерт, она танцует целых четыре танца. А я приглашен, чтобы отснять все действо на видеокамеру. Я пришел и снимал.
Если у вас есть любимая женщина, которая танцует восточные танцы, вы поймете, как это волнительно. Она выбегает в зал, легкая, как тополиная пушинка в желтых штанишках, в зеленой прозрачной юбочке, и с зеленым же верхом, с оранжевой накидкой в руках. В волосах у нее цветок, а сама она чудесная, как песня о любви. С ней танцевали еще семь или восемь девушек, все в разноцветных костюмах, но вы же понимаете, что я не запомнил, кто во что был одет. Мне был интересен только один костюм, и та, что внутри него.
Она волшебно танцует. Она сама, кажется, не очень в это верит, но я-то знаю. Она ступает босыми пяточками прямо по сердцу, и кружится, и улыбается, и взмахивает своим оранжевым платком. Это и есть волшебство, оно в каждом движении, в каждом взмахе, в каждой улыбке. Оно наполняет зал, и ты не можешь оторвать взгляд, пока танец не закончится, и она не убежит со сцены.
А на второй танец она вышла в темно-коричневой юбке до пола, белой рубашке и безрукавочке сверху. Это была польская песня с грустными словами, я не понял ни одного. Вместе с моей любимой этот танец танцевали еще две девушки, не просите меня рассказать, во что они были одеты, я не видел. Танец такой: берется много-много страсти, и огня, и взглядов, добавляются хлопки в ладоши и повороты, от которых юбки облегают ножки. И еще изящные движения пальчиками. У нее поразительно изящные пальчики, я бы рассказал подробнее, но вы все равно не поверите.
А третий танец она танцевала одна. Она выбежала на середину зала, одетая какой-то восточной богиней. Я не знаю, что это за богиня, но она носит шаровары цвета пурпура, серебряные браслеты на тонких руках и монисто на бедрах. Когда богиня танцует, монисто звенит, и бедра ходят так, что сердца смертных непроизвольно начинают подстраиваться под ритм. Мое, во всяком случае, пыталось. Если у вас есть любимая богиня, вы понимаете, о чем я говорю.
А последний танец она танцевала в черно-серебряной юбке и в черной блузе. С нею были еще четверо девушек, я их помню смутно. В танце было много гибких рук и неуловимо прекрасных движений, я не знаю, как их описать. Вам придется поверить мне на слово, что это было дивно и волнующе. Знаете, как трудно держать камеру ровно, когда у любимой женщины такие гибкие руки и такие пластичные движения?.. Я тоже не знал, а теперь знаю.
Конечно, в программе вечера были еще какие-то номера, в промежутках между ее выступлениями, но я опускаю все эти незначительные подробности.
В общем, я хочу сказать, что теперь у меня есть целое кино о том, как прекрасна моя любимая женщина в танце. Она всегда, конечно, прекрасна, но конкретно про танцы у меня есть кино.
Разве не здорово?
У нее сегодня выступление, концерт, она танцует целых четыре танца. А я приглашен, чтобы отснять все действо на видеокамеру. Я пришел и снимал.
Если у вас есть любимая женщина, которая танцует восточные танцы, вы поймете, как это волнительно. Она выбегает в зал, легкая, как тополиная пушинка в желтых штанишках, в зеленой прозрачной юбочке, и с зеленым же верхом, с оранжевой накидкой в руках. В волосах у нее цветок, а сама она чудесная, как песня о любви. С ней танцевали еще семь или восемь девушек, все в разноцветных костюмах, но вы же понимаете, что я не запомнил, кто во что был одет. Мне был интересен только один костюм, и та, что внутри него.
Она волшебно танцует. Она сама, кажется, не очень в это верит, но я-то знаю. Она ступает босыми пяточками прямо по сердцу, и кружится, и улыбается, и взмахивает своим оранжевым платком. Это и есть волшебство, оно в каждом движении, в каждом взмахе, в каждой улыбке. Оно наполняет зал, и ты не можешь оторвать взгляд, пока танец не закончится, и она не убежит со сцены.
А на второй танец она вышла в темно-коричневой юбке до пола, белой рубашке и безрукавочке сверху. Это была польская песня с грустными словами, я не понял ни одного. Вместе с моей любимой этот танец танцевали еще две девушки, не просите меня рассказать, во что они были одеты, я не видел. Танец такой: берется много-много страсти, и огня, и взглядов, добавляются хлопки в ладоши и повороты, от которых юбки облегают ножки. И еще изящные движения пальчиками. У нее поразительно изящные пальчики, я бы рассказал подробнее, но вы все равно не поверите.
А третий танец она танцевала одна. Она выбежала на середину зала, одетая какой-то восточной богиней. Я не знаю, что это за богиня, но она носит шаровары цвета пурпура, серебряные браслеты на тонких руках и монисто на бедрах. Когда богиня танцует, монисто звенит, и бедра ходят так, что сердца смертных непроизвольно начинают подстраиваться под ритм. Мое, во всяком случае, пыталось. Если у вас есть любимая богиня, вы понимаете, о чем я говорю.
А последний танец она танцевала в черно-серебряной юбке и в черной блузе. С нею были еще четверо девушек, я их помню смутно. В танце было много гибких рук и неуловимо прекрасных движений, я не знаю, как их описать. Вам придется поверить мне на слово, что это было дивно и волнующе. Знаете, как трудно держать камеру ровно, когда у любимой женщины такие гибкие руки и такие пластичные движения?.. Я тоже не знал, а теперь знаю.
Конечно, в программе вечера были еще какие-то номера, в промежутках между ее выступлениями, но я опускаю все эти незначительные подробности.
В общем, я хочу сказать, что теперь у меня есть целое кино о том, как прекрасна моя любимая женщина в танце. Она всегда, конечно, прекрасна, но конкретно про танцы у меня есть кино.
Разве не здорово?