Бессмертие, золото и пинта пива
- Трактир этот, судари, мой пра-прадед выкупил у одной старухи. А она унаследовала его от своего покойного родственника - вот этот-то родственник его и построил. Так что зданию, почитай, уже лет полтораста, а то и все двести. И поглядите-ка! Стоит, как ни в чем не бывало.
- А полы у тебя гнилые, - заметил боцман, облокачиваясь ручищами на стойку бара. - И вонища стоит, словно стадо козлов натоптало.
Матрос Бинс, сидевший рядом с боцманом, гадко захихикал. Трактирщик бросил на него невозмутимый взгляд и продолжил полировать кружку грязной тряпкой.
- Чего же полам не гнить? - философски заметил он. - На пол постоянно пиво проливают. Вот они и гниют, судари мои. Оттуда же и запах. Меняем доски каждые пять лет, а только разве убережешь?.. Зато посмотрите на стены. Какие камни! Долговечны, как прибрежные скалы.
- И такие же унылые, - ввернул плотник Каннингем, опуская свою пивную кружку на стойку.
- Что ты имеешь против скал, Каннингем, сучье ты вымя? - рявкнул из-за его спины капитан. Плотник поспешно обернулся.
Капитан в одиночестве сидел за столиком, неторопливо нагружая трюмы пивом и яичницей с беконом. Борода его была усеяна крошками.
- Или тебе уже не нравится их вид? - спросил капитан. - Помнится, третьего дня ты чуть не расплакался от радости, завидев землю.
Плотник густо покраснел. Боцман нашел шутку чрезвычайно смешной и загоготал, словно гусь. Матрос Бинс вторил ему фальцетом. Только юнга счел нужным опустить нос в кружку и благоразумно удержаться от смеха. Ссориться с плотником ему не хотелось.
- Стены и правда сложены, как следует, на совесть, - сказал капитан, обращаясь к трактирщику. - Но зал для гостей можно было построить и пошире. Тесно у тебя.
- Тесно, сударь, - смиренно согласился трактирщик. - Что верно, то верно. Так ведь трактир здесь устроил только мой дед. А до него - чего тут только не было. И сыроварня, и пакгауз, и даже, поговаривают… - трактирщик понизил голос. - Одно веселое заведение, для которого надобны кровати.
- Постоялый двор? - спросил юнга.
- Можно и так выразиться, - кивнул хозяин. - Но первый-то владелец строил его совсем для других надобностей.
- Плесни-ка еще пива, - боцман толкнул ему кружку. - Пересохло в горле от твоей болтовни.
- Сию минуту.
- И мне! - крикнул капитан, топая деревянной ногой по полу.
- Уже бегу, сударь.
- А для чего же это здание было построено? - полюбопытствовал юнга.
Трактирщик смахнул с кружки излишки пены. Через секунду кружка очутилась в огромных лапах боцмана. Нацеживая из бочки еще одну порцию для капитана, хозяин заведения ответил:
- Темная история, судари мои. Поговаривают, что первый владелец дома был чернокнижником. Должно полагать, и дом этот он отстроил для своих чернокнижных нужд и алхимических опытов.
- Так это его варево мы пьем? - поинтересовался боцман, отхлебывая из кружки.
Трактирщик сдержанно улыбнулся.
- Что тебя не устраивает в пиве, боцман, чертова треска? - прогремел капитан. - Не ты ли жаловался мне в прошлом месяце, что соскучился по свежему элю?
Плотник Каннингем скривил рот в усмешке. Боцман грохнул кружкой по барной стойке.
- Я имел в виду хороший эль, капитан, - огрызнулся боцман. - А не это пойло из ослиной…
- А чем же занимался тот чернокнижник? - юнге не терпелось узнать продолжение истории.
Трактирщик пожал плечами и снова принялся протирать тряпкой стакан.
- Как знать, сударь, - сказал он. - Как знать?.. Поговаривают, будто ему удалось изготовить философский камень.
- Какой-какой? - брезгливо переспросил матрос Бинс.
- Философский, сударь. Камень красного льва, пятый компонент сущего. Сиречь, философский камень.
- Первый раз слышу о такой чертовщине. Что это за дрянь?
- Это же волшебный камень! - воскликнул юнга. - Ты что, никогда не слышал, Бинс? Он превращает все металлы в золото!
- Эй! Что там о золоте?.. - встрепенулся капитан.
- Чушь, - сказал плотник Каннингем. - Чушь и бред. Не бывает никакого философского камня.
Раздвинув плечами Бинса и Каннингема, к стойке протиснулся капитан.
- Про золото подробнее, - сказал он и уронил пустую кружку на стойку. - И пива долей. Еще кружечка на дорожку, и нам пора отчаливать. Прилив скоро… Так что ты говорил про какой-то там камень и золото?
- Философский камень, сударь, - сказал трактирщик, - По слухам, камень не только умеет обращать вульгарные металлы в благородные, но и дает обладателю бессмертие. Нужно лишь опустить его в жидкость, и - вуаля! - она становится красной тинктурой, животворной эссенцией, омолаживающей наши грешные тела и продлевающей жизнь.
- Ну, в это пиво ты никакого философского камня не опускал, - сказал боцман. - Это уж точно.
- Живут же люди, - мечтательно произнес Бинс. - И вечная жизнь им, и золото им… А ты носишься по всем морям в поисках золота и славы, а что находишь?
- Шрамы, цингу и дрянное пиво, - ответил боцман.
- И где же, черт его дери, это золото? - спросил капитан.
Трактирщик вручил ему полную кружку, и капитан немедленно окунул в нее бороду и усы.
- Вот именно! - фыркнул плотник Каннингем. - Какое золото?.. Кто видел это золото?..
- Никто, судари, увы, - отозвался трактирщик.
- Так золота нет?.. - разочарованно протянул капитан. - Тьфу, пропасть!..
- Да ведь камень ценнее любого золота! - быстро откликнулся юнга. - А уж бессмертие…
- К черту бессмертие, - капитан топнул деревяшкой о пол. - Чтоб я согласился вечно тянуть такую жизнь?.. Подавай счет, трактирщик. Нам пора на корабль.
- И бессмертия не бывает, - буркнул Каннингем. - Иначе где же этот бессмертный чернокнижник? От скуки помер?
- Так ведь, судари, лошадь с телегой его сбила, - сказал трактирщик. - Задавила, стало быть. По крайней мере, дед мне так рассказывал. А так, может, по сей день жил бы себе.
- Мементо море, - покачал головой юнга.
- Ты что-то имеешь против моря? - капитан вынырнул из кружки и подозрительно уставился на юнгу.
- Обожаю море! - быстро признался юнга. - Это поговорка такая, капитан. Что-то про смерть. И про море. Я не очень помню, о чем там.
- Вот и помолчи, - заключил боцман. - А ты давай-ка, налей еще добрую кружку пива, да чтоб с верхом.
- Отставить! - капитанский кулак ударил по стойке. - Допиваем и пора топать на борт.
- Капита-ан!..
- Цыц! Прилив прозеваем. Ал... ик!... коголики!
На стойку просыпалась горсть меди.
- Шагом марш к причалам!.. - капитан отлепился от стойки. - И помогите своему капитану, черти! Проклятая качка… Вперед! Золото ждет нас где-то в другом месте, а бессмертие нам обеспечат наши славные дела!
Бинс и Каннингем с шумом втянули остатки жидкости со дна кружек и, подхватив капитана под руки, вынесли его за дверь. Боцман с неодобрением посмотрел на юнгу, который, захлебываясь, допивал свое пиво, потом махнул ему рукой.
- Догонишь, - и вышел.
Вечерело. Солнце опускалось в оранжевые воды залива, теплый бриз пытался унести с собой в океан листья прибрежных пальм. В голове шумел прибой. Боцман сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь разогнать хмель.
Бинс и Каннингем шагали вниз по улице, к причалам, а капитан висел у них на плечах и неразборчиво горланил какую-то песню. Деревянная нога цеплялась за булыжники мостовой, глухо стуча о камень. Боцман совсем было собирался последовать за ними, но вдруг вспомнил еще об одном срочном деле. Заглянув за угол таверны, он нашел именно то, что искал - тесный маленький закуток между стеной и забором, заваленный хламом и помоями. Протиснувшись туда, боцман принялся развязывать шнурок на поясе.
- Прилив, - пробормотал он себе под нос. - Чуть не прозевали…
А в это время юнга, вернув хозяину трактира пустую кружку, полюбопытствовал:
- Куда же делся философский камень?
Трактирщик пожал плечами.
- Как знать, сударь? Как знать.
Он вздохнул и привычными движениями принялся протирать кружку.
- Поговаривают, будто чернокнижник вмуровал камень в стену этого самого дома, когда его строил. Такова легенда. А впрочем, может и не было вовсе никакого камня. Может, это и вовсе байки. Сами знаете, сударь, как оно бывает.
- Ну да, - кисло согласился юнга. - А жаль.
И вышел на улицу.
Из-за угла ему навстречу выдвинулся боцман, заметно посвежевший и бодрый.
- Вперед, к славе, богатству и бессмертию! - гаркнул он. - Шагай, салага!
Железные подковы ботфорт зацокали по булыжникам.
А в закутке за углом со стены таверны стекали остатки боцманского прилива. Омывая ничем не примечательный камень, чуть выступающий из стены прямо над фундаментом, капли немедленно превращались в драгоценную красную тинктуру и падали прямо в грязь.
Поддержать автора можно тут. Добавлены реквизиты PayPal.