О мире невидимом
Иногда в блогах я встречаю утверждения, что россияне, ставящие свечки иконам, - язычники или следуют языческим практикам. Еще чаще я вижу насмешки над людьми, которые «в СССР массово ставили банки заряжаться от пассов Чумака». И то, и другое я полагаю не совсем верным и обоснованным. В случае со многими «захожанами» я вижу не язычество (как предыдущий этап миропонимания), а наоборот, материалистический подход (следующий по сравнению с христианским идеализмом). И «пассы Чумака» упомянул, потому что ими эту мысль иллюстрировать еще удобнее.
В течение двадцатого века наука очень бурно развивалась, и на протяжении жизни одного поколения не только делались открытия, но и вводились в массовое употребление изобретения, сделанные на их основе, и одно было чуднее другого (от слова «чудо»): хотя предвестники этого были уже в 19-м веке, но именно в двадцатом «мир невидимый» (отсылка к Символу веры) перешел из обиталища духов и богов в сферу науки - радиоволны («видишь их? Нет? А они есть»), радиация и прочие инфракрасные и ультрафиолетовые излучения оказались тем, что недоступно ни одному из пяти органов чувств, но однако и существует, и оказывает значительное влияние на жизнь (или смерть, в случае с радиацией), и может быть использовано человеком.
Это, естественно, не только дало надежную почву для атеизма (зачем боги, если и без них все прекрасно объясняется), но и заставило выглядеть не совсем безосновательным прежние верования: уже нельзя было отрицать существование богов тем, что «на самом деле их никто не видел» - радиацию тоже никто не видел (в строгом смысле) до самого недавнего времени, но она была; нельзя было пренебрежительно относиться к тому, что не дано пяти органам чувств, - поскольку и радиоволны им не даны, но есть приборы, которые их фиксируют (способом, доступным пяти чувствам), и есть производимые ими изменения в реальности, которые (изменения) пяти органам чувств доступны.
Возникла двойственность: научный прорыв дал опору и успехи, равным которым не было никогда в человеческой истории, при этом он же показал всем желающим нашу ограниченность, не позволяющую видеть реальность во всем ее многообразии. «Есть невидимые радиоволны, говорите? И радиация? И еще много невидимого и неощутимого? В том числе такого невидимого, что науке пока неизвестно, и что она пока не готова предъявить так же надежно, как испытания радиоприемника?». Отрицательно на последний вопрос ответить уже было нельзя - наука ни тогда, ни сейчас не претендовала на то, что раскрыла все загадки Вселенной, и естественно, не могла отрицать возможность существования еще чего-то в «мире невидимом».
И поэтому насмешки над «заряжавшими банки под пассы Чумака» представляются мне необоснованными: да, это предполагало использование чего-то, ранее совершенно не известного инженерам и врачам, ставившим воду перед экраном телевизора, но, положа руку на сердце, - разве «пассы» и «энергия» «экстрасенса» могут быть чем-то более удивительным, чем радио или радиация? Я имею в виду, если встать на место тех, кто ранее никогда не знал ни про одно, ни про другое? Я думаю, что это ничуть не более удивительно. И поэтому я думаю, что «ставить банки» не могло противоречить ничему в опыте и образовании тех людей и, наоборот, в большой степени характеризовало их положительно - как тех, кто открыт новому и сознает несовершенство своих прежних знаний, а не тех, кто нового не приемлет и отвергает все, что не соответствует его прежним представлениям.
На те их действия можно смотреть двояко. С одной стороны, они проявляли большое доверие к тем, кто ранее определял, что будет в эфире телевещания, а чего не будет - можно было положиться, что если нечто оказалось в телеэфире, значит, какие-то научные проверки это уже прошло. Естественно, сейчас мы знаем, что это представление оказалось неверным, но это пример всего лишь обманутого доверия, и вина лежит на обманувшем, а не на жертве. Тем более, что, к счастью, никаких тяжелых последствий для жертв это не повлекло - водопроводная вода просто оставалась водопроводной водой. И в целом мы в этом контексте можем говорить о жертвах как экспериментаторах: они услышали о некой новинке, которая может оказаться работающей, и проверили это утверждение. Ни в открытости новому, ни в доверии людям, ни в экспериментаторском духе я не вижу ничего плохого, а наоборот, полагаю позитивными чертами. Поэтому не только не осуждаю тех, кто действовал подобным образом, но, наоборот, предполагаю косность и ограниченность у многих из тех, кто сейчас над теми людьми насмехается.
Точно то же, как можно понять из сопоставления в первом абзаце, я наблюдаю у «захожан» в церкви: есть «мир невидимый» (он точно есть, будет трудно найти желающего спорить с электричеством и радиоволнами), при этом он еще далеко не полностью исследован (считающих, что все научные задачи решены, найти тоже трудно), и есть давняя практика, предлагающая варианты решения некоторых вопросов, - называется ли она йогой (как спортивная гимнастика освященная в том числе наукой), «позитивным мышлением» или православием. И многие (если не большинство или все) «захожане» явно либо неявно мыслят примерно так: «может быть, там дело совсем не в боге и не в святых, и церковь строить совсем не обязательно, но может быть, это просто давняя и отработанная практика взаимодействия с какой-то пока неизвестной - не более одушевленной, чем радиация, но и не менее существующей - силой. Отчего бы не попрактиковать это, особенно если это мало чего стоит». В результате это порождает сам феномен «захожанства»: малого внимания к религии и ее требованиям, но и неизбеганием ее вовсе - отчего бы и не креститься или не поставить свечку перед экзаменом, вреда от купания в кадке или сжигания свечки перед картинкой нет никакого, а если шансы на успех повышаются хотя бы на процент, то уже, значит, не зря.
Конечно, необходимость произнесения ритуальных формул и соблюдения не всегда поддающихся осмыслению традиций усложняет дело, но в той степени, в какой это не трудно, отчего бы не попробовать - и они говорят, например, что регулярные поклоны во время службы это очень удобно («У меня ноги устали стоять, а тут наклонился, и растяжка задней поверхности бедра, и отдых; а если поклоны на коленях, то спина хорошо тянется, это я прямо почувствовал»).
Проблема в этом, с моей точки зрения, тоже, конечно, есть: большинство разговоров о «невидимом» заставляют подозревать эзотерический уклон и идеализм - если только они не касаются чего-то, столь прочно вошедшего в обиход, как многократно упомянутое мной радио.
Но эту проблему я не считаю ни значительной, ни тем более непреодолимой - думаю, что это всего лишь небольшое временное недоразумение, что сейчас сфера «невидимого» (и при этом еще неизвестного и неисследованного в полной мере) отдана больше эзотерикам и экстрасенсам, чем ученым.