(no subject)
Сегодня утром видела смерть.
Ехала по эскалатору на Шоссе Энтузиатосв, там вечная толчея, все идут медленно.
Вдруг с эскалатора, движущегося вниз, раздается громкий мужской голос: "Остановите эскалатор! Тут человек упал!"
Замешательство, поворот крана на "Стоп", я в это время проезжаю мимо.
Лежит человек, пожилой, нет, даже уже старый. Конвульсии, руки так страшно скрючились, галаза на выкате, рот провалился, кожа желтого цвета. Ребята подхватили его на руки, волокут вниз.
И я вспомнила, как мне рассказывала сестра, как они дома "забивают" животных. "Им, - говорит, - не страшно. Только вот другие животные чувствуют, жмутся в угол и не подходят к тому, кого собираются забить на следующий день".
Человек - один, когда рождается и один, когда умирает. И каждый проходит этот путь.
Жуть.
Ехала по эскалатору на Шоссе Энтузиатосв, там вечная толчея, все идут медленно.
Вдруг с эскалатора, движущегося вниз, раздается громкий мужской голос: "Остановите эскалатор! Тут человек упал!"
Замешательство, поворот крана на "Стоп", я в это время проезжаю мимо.
Лежит человек, пожилой, нет, даже уже старый. Конвульсии, руки так страшно скрючились, галаза на выкате, рот провалился, кожа желтого цвета. Ребята подхватили его на руки, волокут вниз.
И я вспомнила, как мне рассказывала сестра, как они дома "забивают" животных. "Им, - говорит, - не страшно. Только вот другие животные чувствуют, жмутся в угол и не подходят к тому, кого собираются забить на следующий день".
Человек - один, когда рождается и один, когда умирает. И каждый проходит этот путь.
Жуть.