То, что остается за кадром...
На моих фото ароматная благодать и покой. Но если бы вы могли себе представить как трудно было сделать эти несколько кадров. Вне фото бушевал ураганный ветер, он дул порывами в разных направлениях. Несколько раз кукла чуть не упала вместе со стульчиком. Я удерживала ветки, чтобы они не хлестали нас по лицам, в сильный порыв прикрывала куклу, загораживая собой, а когда ветер стихал на мгновение, делала фото на расстоянии вытянутой руки, чтобы подстраховать куклу, если ветер внезапно набросится на нас.
Но все эти страсти остались за кадром....
Она очень любила окна в своей спальне...
... Именно в этой комнате было решено не менять их на новые, а сохранить старые резные ставни. После этих окон все окна на свете казались ей прищуренными и подслеповатыми. Окна ее спальни были от пола почти до потолка. А вид! Какой из них открывался вид. Весной перед ее окнами сходили с ума цветущие деревья, летом глаза отдыхали на разных оттенках зеленого, осенью земля покрывалась оранжево - красным ковром, а зимой... зимой приходили воспоминания, и только через эти окна они приходили ненавязчиво, не причиняя боли. Она утонула в любимом кресле, перед раскрытом окном, вытянув перед собой длинные ноги. В свои 55 она была стройной и сильной. Казалось эту женщину обошли бури стороной. Мало кто знал о ее невзгодах. Много лет она боролась с болезнью и смогла посадить ее под замок, не позволяя себе расслабляться и терять бдительность. Это неусыпное напряжение давалось ей не легко. Ее муж всю жизнь вёл себя в ее жизни, как слон в посудной лавке, топча и разбивая все самое важное и ценное для неё. Каждый раз устроив хаос он затихал на какое то время, и она кропотливо восстанавливала все, что подлежало восстановлению. Но приведя свою жизнь в относительный порядок, она впускала в нее своего "слона", так как без него было совсем невыносимо, и все повторялось... Она научилась не делиться болью с людьми, у каждого своя ноша. Но старинным куклам, которых она впускала в свой дом не один десяток лет, можно пожаловаться, ведь их хрупкие плчи с легкостью носят столетия одиночества.
Я шла по улице старинного городка, солнце припекало совсем по-летнему, хотя ещё была весна и раннее утро. В этом городе у меня была запланирована встреча с коллекционером, и я собиралась купить у нее несколько кукол. Я нашла нужный дом, но заметила Eе не сразу, она сидела у отворенного огромного окна на первом этаже, окно открывалось в небольшой садик, и разглядеть сидящую женщину можно было только с одно места. Я замерла и бесстыдно впитывала мгновение чужой жизни. Через это окно женщина выглядела божественно, казалось она сидела и наслаждалась своей идеальной жизнью. У приоткрытого гаража стоял по-видимому муж, красивый, статный, волосы с проседею, на таких мужчин оборачиваются женщины любого возраста.
Вглядываясь в лица ее кукол, прикасаясь к прохладному гладкому фарфору я вдруг ощутила всю глубину одиночества этой необыкновенной женщины. Все то, что бушевало и пряталось за рамой ее огромного окна, как ураганный ветер спрятался за моим кадром с куклой в розовых цветах....
Но все эти страсти остались за кадром....
Она очень любила окна в своей спальне...
... Именно в этой комнате было решено не менять их на новые, а сохранить старые резные ставни. После этих окон все окна на свете казались ей прищуренными и подслеповатыми. Окна ее спальни были от пола почти до потолка. А вид! Какой из них открывался вид. Весной перед ее окнами сходили с ума цветущие деревья, летом глаза отдыхали на разных оттенках зеленого, осенью земля покрывалась оранжево - красным ковром, а зимой... зимой приходили воспоминания, и только через эти окна они приходили ненавязчиво, не причиняя боли. Она утонула в любимом кресле, перед раскрытом окном, вытянув перед собой длинные ноги. В свои 55 она была стройной и сильной. Казалось эту женщину обошли бури стороной. Мало кто знал о ее невзгодах. Много лет она боролась с болезнью и смогла посадить ее под замок, не позволяя себе расслабляться и терять бдительность. Это неусыпное напряжение давалось ей не легко. Ее муж всю жизнь вёл себя в ее жизни, как слон в посудной лавке, топча и разбивая все самое важное и ценное для неё. Каждый раз устроив хаос он затихал на какое то время, и она кропотливо восстанавливала все, что подлежало восстановлению. Но приведя свою жизнь в относительный порядок, она впускала в нее своего "слона", так как без него было совсем невыносимо, и все повторялось... Она научилась не делиться болью с людьми, у каждого своя ноша. Но старинным куклам, которых она впускала в свой дом не один десяток лет, можно пожаловаться, ведь их хрупкие плчи с легкостью носят столетия одиночества.
Я шла по улице старинного городка, солнце припекало совсем по-летнему, хотя ещё была весна и раннее утро. В этом городе у меня была запланирована встреча с коллекционером, и я собиралась купить у нее несколько кукол. Я нашла нужный дом, но заметила Eе не сразу, она сидела у отворенного огромного окна на первом этаже, окно открывалось в небольшой садик, и разглядеть сидящую женщину можно было только с одно места. Я замерла и бесстыдно впитывала мгновение чужой жизни. Через это окно женщина выглядела божественно, казалось она сидела и наслаждалась своей идеальной жизнью. У приоткрытого гаража стоял по-видимому муж, красивый, статный, волосы с проседею, на таких мужчин оборачиваются женщины любого возраста.
Вглядываясь в лица ее кукол, прикасаясь к прохладному гладкому фарфору я вдруг ощутила всю глубину одиночества этой необыкновенной женщины. Все то, что бушевало и пряталось за рамой ее огромного окна, как ураганный ветер спрятался за моим кадром с куклой в розовых цветах....
