Похоже, поэзия останется моей слабостью до конца времён.
Владимир Маяковский. Письмо Татьяне Яковлевой
1928 год
В поцелуе рук ли, губ ли,
в дрожи тела близких мне
красный цвет моих республик
тоже должен пламенеть.
Я не люблю парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав: "тубо!"
собакам озверевшей страсти.
Ты одна мне ростом вровень,
стань же рядом с бровью брови.
дай про этот важный вечер
рассказать по-человечьи.
Пять часов, и с этих пор
стих людей дремучий бор,
вымер город заселенный,
слышу лишь свисточный спор
поездов до Барселоны.
В черном небе молний поступь,
гром ругней в небесной драме, -
не гроза, а это просто
ревность двигает горами.
Глупых слов не верь сырью,
не пугайся этой тряски, -
я взнуздаю,я смирю
чувства отпрысков дворянских.
Страсти корь сойдет коростой,
но радость неиссыхаемая,
буду долго, буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,слезы... ну их! -
вспухнут веки, впору Вию.
Я не сам, а я ревную
за Советскую Россию.
Видел на плечах заплаты,
их чахотка лижет вздохом.
Что же, мы не виноваты -
ста мильонам было плохо.
Мы теперь к таким нежны -
спортом выпрямишь не многих, -
вы и нам в Москве нужны,
не хватает длинноногих.
Не тебе,в снега и в тиф
шедшей этими ногами,
здесь на ласки выдать их
в ужины нефтяниками.
Ты не думай, щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда, иди на перекресток
моих больших и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это оскорбление на общий счет нанижем.
Я все равно тебя
когда-нибудь возьму -
одну или вдвоем с Парижем.