(no subject)
Последний рабочий день в этом году. У меня спецреп в вечернем выпуске, первый за полгода работы. Все идет прекрасно: утром отсматриваю исходники, потом грим, потом выезд на стендап. Едем, звоню пресс-секретарю. И вдруг внезапно выясняется, что продюсер договорился на съёмку пустого ипподрома. Сюжет про лошадей, ага. На московском ипподроме сегодня выходной. Ой, - говорит пресс-секретарь. Ой, - говорит продюсер, - а я не знал, что нужны лошади. И начинается. Звоню во все столичные конюшни по очереди - приезжайте, съемка 45 тысяч рублей, нет, мы не не разрешаем снимать, нет, нет, нет, приезжайте, но мы в Зеленограде (хаха, доедем как раз к эфиру). Возвращаюсь в редакцию и пишу текст. Договариваемся с конюшней рядом с редакцией, но все операторы на выезде. И вот половина шестого вечера, три часа до эфира. Я уже попрощалась со стендапом, но в последний момент мы решили позвонить в цирк. И - внезапно - они соглашаются. Я оставляю текст монтажеру, в шесть мы выезжаем. До эфира - час сорок. Москва, вечер, новый год. На дорогах сто баллов. Я сжимаю кулаки. Доезжаем за полчаса. Лошади есть, нет конюха. Ждем. До эфира час. Пишем стендап впрямую - до эфира сорок минут. Стендап в редакции, но мне нужно быть в монтажке. Выезжаем на Цветной. До эфира полчаса. Но Москва, вечер, новый год. Пересаживаюсь на метро, бегу от Савёловской. Бегу, еле дышу, но бегу. И в 19.30 я в редакции. Заканчиваем монтаж во время эфира. Всё хорошо. Помогли зеленые светофоры. И не говорите мне после этого, что чудес не бывает. Не говорите! Завтра начинается отпуск, а потом - новый год. Я желаю себе - и всем вам - не перегореть. Не перегореть. Кажется, в нашей работе это самое важное.