Они боятся даже нашей памяти
Они сносят памятники. Методично. Уверенно. На Украине. В Прибалтике. В Европе.
Весело переговариваются, глядя, как падает лицом в землю бронзовый солдат, демонтируют стелы и обелиски, распиливают монументы под одобрительные аплодисменты или неловкое молчание, отправляют на утилизацию, плюют в вечный огонь, хотя на самом деле - плюют себе в душу.
Они говорят, что рушат памятники оккупантам, они заявляют, что в их демократичном мире нет места красным звездам, они утверждают, что наши солдаты не достойны того, чтобы им возводили монументы, они много чего говорят, но…
Что такое памятник?
Памятник - это наша дань уважения погибшим, это наша боль и наша скорбь, но самое главное - это наша память. Та самая память, которой мы врастаем в землю. Это наши корни. И наша сила.
А они свою память выкорчевывают. Выдирают с корнем. Они придумали термин «победобесие». Они кутаются в стыдливую мантру слов «наши деды умерли, что еще там праздновать». Они громко и надсадно воют про «трупами завалили» и буквально молятся на «нейтральную швейцарию», как на символ своей гнилой и трусливой сущности. Да - гнилой. И да - трусливой.
Поэтому им, трусам, мешают даже наши каменные солдаты.
Потому что солдат с девочкой на руках в Трептов-парке в Берлине перечеркивает все их дешевые перформансы, когда они скачут размалёванные в облитых красной краской трусах. Потому что у них на трусах - краска. А у наших солдат - настоящая кровь.
Потому что каменный Алеша в Пловдиве, даже если они его и снесут, все равно будет стоять «над городом этим», потому что там «стоял он всегда».
Потому что памятник генералу Карбышеву в Маутхаузене, где из белоснежной, ледяной глыбы вырастает Человек - это место силы. И никакой госпоже Эйдельман, трясущей своими жидкими кудряшками, не подменить генерала-героя генералом-предателем, как этого хотят все они - безвольные слабаки и трусливые крысеныши, у которых «все не так однозначно».
Потому что пока гордо держат головы каменные исполины концлагеря Саласпилса (который современные латвийские власти гнусно именуют «трудовым лагерем), пока стоят монументы в Бухенвальде, Освенциме, Дахау, картавому Димочке Быкову очень сложно рассказывать про хорошего Гитлера, который всего лишь хотел уничтожить плохих большевиков.
Поэтому они и борются с памятниками. С нашими памятниками.
Потому что боятся. Их - мертвых, каменных, бронзовых, гранитных, мраморных - боятся. До трясучки. До заикания. До потливых ладошек.
Боятся наших солдат. Которые стояли и будут стоять. Даже если они снесут их всех.
Потому что мы придем и поставим все обратно.
Обязательно поставим.