Немного о судьбе и одной раскладушке
- А смотрите-ка, что у меня есть! Оп-па!
Наденька, наша интеллигентная Наденька, профессорская дочка, жестом фокусника вскинула вверх руку, в которой поблескивала связка ключей.
- Ключики! От квартиры!
- Где деньги лежат? - не отрываясь от конспектов, поинтересовалась отличница Лена.
- От пустой квартиры, дурочка! - засмеялась Наденька. - Мне Лида дала. Просила присмотреть.
Лида была Наденькиным старшим другом, художницей, писавшей странные картины психоделической расцветки. В Ярославле у Лиды была однокомнатная квартира, доставшаяся ей то ли в наследство, то ли после удачного развода, сопровождавшего неудачное замужество. Сама Лида в Ярославле постоянно не жила, была там наездами, и квартира пустовала.
- Короче, можем туда мыться на неделе ходить, - сказала Наденька. - Ну и всякое-разное там.
Мы все три дружно повернули голову на Наденькино многозначительное «всякое-разное». Конечно, и нашу комнату в студенческой общаге мы умело приспосабливали под «всякое-разное», старательно соблюдая установленную договоренность и график, но тут! Целая квартира! Ого-го! Не, ну и помыться тоже можно, чего уж там.
Лидина однокомнатная квартира на первом этаже старенькой пятиэтажки была меблирована очень скромно: раскладушка и картины, выставленные вдоль стен. И чумазый пузатый чайник на плите. Но боже ж ты мой.. Это. Была. Целая. Пустая. Квартира.
Наденька, на правах Хранительницы Ключей, имела все привилегии. К тому же у Наденьки в ту пору был бурный роман с инженером Александром. Наденьке только-только исполнилось девятнадцать, Александр разменял четвертый десяток.
- На! - Наденька торопливо сунула мне в руки ключи.
Пара уже началась, и строгая Галина Васильевна неодобрительно косилась на нас. Наденька улыбнулась Галине Васильевне своей фирменной улыбочкой и, стоило той отвернуться, наклонилась ко мне и быстро-быстро зашептала в ухо:
- Мы с Сашей раскладушку сломали, он, конечно, чего-то там подделал, но ты все равно, будь осторожна там.
- Nadya, ne chuchotez pas! - Галина Васильевна укоризненно покачала головой.
Наденька виновато захлопала ресницами.
Александр, видимо, был хорошим инженером. Сломанная раскладушка продолжала выполнять свои нехитрые функции, выдерживая нагрузки, и ударные, и на сдвиг, и вибрационные. Наденька парила на крыльях любви, пока… пока об их романе не узнала Наденькина мама.
Нет, Наденькина мама вовсе не была ханжой, но…
- Надя, между вами 13 лет разницы! 13 лет!
И Наденьку отослали учиться во Францию, поселив в семье друга Наденькиного папы, какого-то французского атташе.
Перед отъездом Наденька с Александром клялись друг другу в вечной любви, обещали писать длинные и волнующие письма, и звонить, обязательно звонить при каждом удобном случае.
- Я вернусь через год! Вернусь! - повторяла Наденька, орошая слезами небритую щеку Александра. - Вот увидишь, я вернусь… Уеду! Все равно уеду от этого атташе!
Через год Наденька действительно съехала из шикарной квартиры господина атташе. В маленькую мансарду, к Михаилу, художнику и армянскому еврею.
Наденьке только-только стукнуло двадцать. Михаил разменял пятый десяток…
Наденька, наша интеллигентная Наденька, профессорская дочка, жестом фокусника вскинула вверх руку, в которой поблескивала связка ключей.
- Ключики! От квартиры!
- Где деньги лежат? - не отрываясь от конспектов, поинтересовалась отличница Лена.
- От пустой квартиры, дурочка! - засмеялась Наденька. - Мне Лида дала. Просила присмотреть.
Лида была Наденькиным старшим другом, художницей, писавшей странные картины психоделической расцветки. В Ярославле у Лиды была однокомнатная квартира, доставшаяся ей то ли в наследство, то ли после удачного развода, сопровождавшего неудачное замужество. Сама Лида в Ярославле постоянно не жила, была там наездами, и квартира пустовала.
- Короче, можем туда мыться на неделе ходить, - сказала Наденька. - Ну и всякое-разное там.
Мы все три дружно повернули голову на Наденькино многозначительное «всякое-разное». Конечно, и нашу комнату в студенческой общаге мы умело приспосабливали под «всякое-разное», старательно соблюдая установленную договоренность и график, но тут! Целая квартира! Ого-го! Не, ну и помыться тоже можно, чего уж там.
Лидина однокомнатная квартира на первом этаже старенькой пятиэтажки была меблирована очень скромно: раскладушка и картины, выставленные вдоль стен. И чумазый пузатый чайник на плите. Но боже ж ты мой.. Это. Была. Целая. Пустая. Квартира.
Наденька, на правах Хранительницы Ключей, имела все привилегии. К тому же у Наденьки в ту пору был бурный роман с инженером Александром. Наденьке только-только исполнилось девятнадцать, Александр разменял четвертый десяток.
- На! - Наденька торопливо сунула мне в руки ключи.
Пара уже началась, и строгая Галина Васильевна неодобрительно косилась на нас. Наденька улыбнулась Галине Васильевне своей фирменной улыбочкой и, стоило той отвернуться, наклонилась ко мне и быстро-быстро зашептала в ухо:
- Мы с Сашей раскладушку сломали, он, конечно, чего-то там подделал, но ты все равно, будь осторожна там.
- Nadya, ne chuchotez pas! - Галина Васильевна укоризненно покачала головой.
Наденька виновато захлопала ресницами.
Александр, видимо, был хорошим инженером. Сломанная раскладушка продолжала выполнять свои нехитрые функции, выдерживая нагрузки, и ударные, и на сдвиг, и вибрационные. Наденька парила на крыльях любви, пока… пока об их романе не узнала Наденькина мама.
Нет, Наденькина мама вовсе не была ханжой, но…
- Надя, между вами 13 лет разницы! 13 лет!
И Наденьку отослали учиться во Францию, поселив в семье друга Наденькиного папы, какого-то французского атташе.
Перед отъездом Наденька с Александром клялись друг другу в вечной любви, обещали писать длинные и волнующие письма, и звонить, обязательно звонить при каждом удобном случае.
- Я вернусь через год! Вернусь! - повторяла Наденька, орошая слезами небритую щеку Александра. - Вот увидишь, я вернусь… Уеду! Все равно уеду от этого атташе!
Через год Наденька действительно съехала из шикарной квартиры господина атташе. В маленькую мансарду, к Михаилу, художнику и армянскому еврею.
Наденьке только-только стукнуло двадцать. Михаил разменял пятый десяток…