Устрицы. Сегодня гастрономическая тема
В далеком 2002 году со мной многое случилось впервые.
Я в первый раз вышла замуж, в первый раз на заводе в переводческом отделе за последние три года не сократили резервную штатную единицу и я наконец-то узаконила с заводом свои отношения, в первый раз я поехала за границу, в первый раз полетела на самолете, в первый раз увидела Париж и не умерла и в первый же раз попробовала устрицы.
А дело было так.
В первую командировку мне повезло, и меня приставили переводчиком не к оголтелой толпе провинциальных постсоветских инженеров, в первый раз увидевших воочию загнивающий запад, а всего лишь к одному ценному специалисту, нашему главному сварщику, Геннадию Ивановичу.
Мы с Геннадием Ивановичем выполнили всю положенную командировочную программу: распили на двоих бутылку вина в самолете, залезли на Эйфелеву башню, сфотографировались в эффектных позах у тогда еще живого Нотр-Дама, а по окончании визита были приглашены на дружеский ужин в ресторан морской кухни.
Со стороны встречающих был тамошний главный сварщик по имени Клод и по фамилии-не-помню-уже-какой и Жан-Поль Буланже (по нашему г-н Булочников), лицо, ответственное за организацию и удовлетворение иностранной делегации.
Иностранная делегация в составе нас с Геннадием Ивановичем слегка нервничала и не знала, куда девать руки.
- Ты, эта, - сказал мудрый Геннадий Иванович. - Когда меню-то принесут, во что попало не тыкай. Смотри, что французы будут заказывать. Чего они возьмут, то и мы.
И мы послушно тыкнули в меню следом за французами в суп из мидий, жареного карася и в устриц с виноградными улитками.
Суп из мидий был хорош, и мы с Геннадием Ивановичем дружно заработали ложками.
Потом принесли каждому по карасю. А к карасю нож и вилку. Мы с Геннадием Ивановичем взяли, как нас учили, нож в правую руку, вилку в левую и впали в ступор.
Лирическое отступление: если японцы появляются на свет с палочками в руке, которыми они хоть суп-мисо съедят, хоть харакири сделают, то французы рождаются с ножом и вилкой в руках. И этими самыми ножом и вилкой они хоть мамонта тебе на кусочки разделают, хоть вот того самого карася.
И французы такие: раз-раз
и на тарелке аккуратный такой остов карася - все косточки на своем месте - как в палеонтологическом музее.
Мы с Геннадием Ивановичем, конечно, тоже старались, но лучше бы не, потому что после наших стараний наши караси выглядели как жертвы маньяков-расчленителей и долго потом персонал того ресторана отшкрябывал со стен ошметки наших карасей.
Ну и на десерт были устрицы. И виноградные улитки.
Геннадий Иванович наклонился ко мне и прошептал на ухо:
- Оля, спроси их, они - живые?
И тыкнул пальцем в ближайшую устрицу.
- Да что вы такое говорите, Геннадий Иванович! - возмущенно прошипела я. - Кто же термически необработанную пищу на стол подает тут же юг культура понимать надо!
- А ты все-таки спроси, - не унимался Геннадий Иванович.
Я, конечно, спросила, и мне, конечно, ответили. И знаете, мне ничуть не стыдно за мое невежество.
- Живые, - буркнула я Геннадию Ивановичу.
- Ой, спасибо, я кажется уже так наелся! - Геннадий Иванович натянул на лицо веселую улыбку и для достоверности похлопал себя по животу. - Все было очень вкусно.
Но Жан-Поль Буланже, который по нашему Булочников, не сдавался.
- Очень свежие и очень живые! Отведайте, гости дорогие.
И потыкал устрицу вилочкой в бок. Устрица начала извиваться и кричать. Суп из мидий попросился наружу. Геннадий Иванович позеленел. Клод сказал, ну если вы не хотите, тогда я сам съем. Ну нет, сказал Буланже- Булочников, пусть наши гости попробуют. Давай, Оля, ты, ткнул меня в бок Геннадий Иванович. И я дала. В смысле съела. А скорее втянула в себя скользкое устричное тело. Устрица издала хлюпающий звук и присоединилась к супу из мидий. Суп, кстати, не возражал.
Геннадий Иванович смотрел на меня с благоговейным ужасом. Думаю, если бы мы были парой, а не коллегами по работе, мы бы, наверно, развелись.
PS А по-настоящему я попробовала и распробовала устрицы лишь почти десять спустя. В Анси. В обществе Михаила Михайловича Лопухина, из тех самых Лопухиных. Потому что никто не умеет так есть устрицы, как русские аристократы.
Я в первый раз вышла замуж, в первый раз на заводе в переводческом отделе за последние три года не сократили резервную штатную единицу и я наконец-то узаконила с заводом свои отношения, в первый раз я поехала за границу, в первый раз полетела на самолете, в первый раз увидела Париж и не умерла и в первый же раз попробовала устрицы.
А дело было так.
В первую командировку мне повезло, и меня приставили переводчиком не к оголтелой толпе провинциальных постсоветских инженеров, в первый раз увидевших воочию загнивающий запад, а всего лишь к одному ценному специалисту, нашему главному сварщику, Геннадию Ивановичу.
Мы с Геннадием Ивановичем выполнили всю положенную командировочную программу: распили на двоих бутылку вина в самолете, залезли на Эйфелеву башню, сфотографировались в эффектных позах у тогда еще живого Нотр-Дама, а по окончании визита были приглашены на дружеский ужин в ресторан морской кухни.
Со стороны встречающих был тамошний главный сварщик по имени Клод и по фамилии-не-помню-уже-какой и Жан-Поль Буланже (по нашему г-н Булочников), лицо, ответственное за организацию и удовлетворение иностранной делегации.
Иностранная делегация в составе нас с Геннадием Ивановичем слегка нервничала и не знала, куда девать руки.
- Ты, эта, - сказал мудрый Геннадий Иванович. - Когда меню-то принесут, во что попало не тыкай. Смотри, что французы будут заказывать. Чего они возьмут, то и мы.
И мы послушно тыкнули в меню следом за французами в суп из мидий, жареного карася и в устриц с виноградными улитками.
Суп из мидий был хорош, и мы с Геннадием Ивановичем дружно заработали ложками.
Потом принесли каждому по карасю. А к карасю нож и вилку. Мы с Геннадием Ивановичем взяли, как нас учили, нож в правую руку, вилку в левую и впали в ступор.
Лирическое отступление: если японцы появляются на свет с палочками в руке, которыми они хоть суп-мисо съедят, хоть харакири сделают, то французы рождаются с ножом и вилкой в руках. И этими самыми ножом и вилкой они хоть мамонта тебе на кусочки разделают, хоть вот того самого карася.
И французы такие: раз-раз
и на тарелке аккуратный такой остов карася - все косточки на своем месте - как в палеонтологическом музее.
Мы с Геннадием Ивановичем, конечно, тоже старались, но лучше бы не, потому что после наших стараний наши караси выглядели как жертвы маньяков-расчленителей и долго потом персонал того ресторана отшкрябывал со стен ошметки наших карасей.
Ну и на десерт были устрицы. И виноградные улитки.
Геннадий Иванович наклонился ко мне и прошептал на ухо:
- Оля, спроси их, они - живые?
И тыкнул пальцем в ближайшую устрицу.
- Да что вы такое говорите, Геннадий Иванович! - возмущенно прошипела я. - Кто же термически необработанную пищу на стол подает тут же юг культура понимать надо!
- А ты все-таки спроси, - не унимался Геннадий Иванович.
Я, конечно, спросила, и мне, конечно, ответили. И знаете, мне ничуть не стыдно за мое невежество.
- Живые, - буркнула я Геннадию Ивановичу.
- Ой, спасибо, я кажется уже так наелся! - Геннадий Иванович натянул на лицо веселую улыбку и для достоверности похлопал себя по животу. - Все было очень вкусно.
Но Жан-Поль Буланже, который по нашему Булочников, не сдавался.
- Очень свежие и очень живые! Отведайте, гости дорогие.
И потыкал устрицу вилочкой в бок. Устрица начала извиваться и кричать. Суп из мидий попросился наружу. Геннадий Иванович позеленел. Клод сказал, ну если вы не хотите, тогда я сам съем. Ну нет, сказал Буланже- Булочников, пусть наши гости попробуют. Давай, Оля, ты, ткнул меня в бок Геннадий Иванович. И я дала. В смысле съела. А скорее втянула в себя скользкое устричное тело. Устрица издала хлюпающий звук и присоединилась к супу из мидий. Суп, кстати, не возражал.
Геннадий Иванович смотрел на меня с благоговейным ужасом. Думаю, если бы мы были парой, а не коллегами по работе, мы бы, наверно, развелись.
PS А по-настоящему я попробовала и распробовала устрицы лишь почти десять спустя. В Анси. В обществе Михаила Михайловича Лопухина, из тех самых Лопухиных. Потому что никто не умеет так есть устрицы, как русские аристократы.