Безумству храбрых
Две байки, прочитанных вчера-сегодня в жж, потрясшие меня до глубины души ( в т.ч. и похожестью на ситуации, в которые доводилось попадать нам - но с нюансами и другими оттенками вкуса!)
yari_ankaina в комментах к Анекдоту про манку.
Это была эпичная история ещё школьных времен.
Мне только стукнуло 15, мой первый многодневный поход без родителей. Точнее, "соревнования по спортивному ориентированию". Нас 11, парней и девчонок примерно поровну. Взрослый только один, инструктор по внеклассной работе, чьего имени история не сохранила, поскольку все звали его Балу. Ибо похож был очень.
Выходим на полустанке и бодро топаем в лес за инструктором. Час, два. Сначала по дороге, потом по тропинке, потом куда попало. Сумерки застают нас в каком-то феерическом буреломе, и даже ежу становится ясно, что наш инструктор заблудился. Но делать нечего, находим сухую полянку и ставим лагерь. В процессе выясняется: а) 12 человек, включая весьма габаритного Балу, надо уложить в двух двухместных палатках; б) одеяла в наличии от силы у трети группы; в) продуктов - завались, но ведро только одно(большое эмалированное), то есть пока все всё не съедят, чай не поставить. Ножей на всю группу четыре: один у инструктора, два у меня, и еще один, дешевый цельнометаллический складник, у парня из параллельного класса. Топоров два: один у меня, лёгкий туристический, второй у инструктора - был бы хорош, кабы не слетал с топорища. Зато спичек взяли навалом. Почему экипировка школьников не была проконтролирована в городе - леший знает, почему нормальной снаряги не было у инструктора - даже лешему не понять...
Поели, кое-как уложились, распределив одеяла. Лежим, слушаем соловья, который поет на соседней ветке. Красиво... Но вдруг на весь лес раздается треск мотоцикла. Мы подскакиваем из горизонтального положения: "Что? Где"? Но вокруг бурелом, по которому не то что мотоцикл - пеший с трудом продерется. Только улеглись - опять мотоцикл. На третий раз до наш дошло, что это соловей...
К утру погода испортилась, стал накрапывать дождь. Ну, вы уже поняли, что единственным человеком, имевшим резиновые сапоги и дождевик, оказалась опять-таки я. Собрали подмокшее снаряжение, побрели выбираться. Дорога от станции до точки сбора, как выяснилось позднее, почти прямая и занимает от силы пару часов, но пока мы ее нашли, пробродили еще полдня. Когда мы, мокрые и уставшие, пришли на место, выяснилось, что на соревнования парней мы уже опоздали, а на девичьи еще успеваем, но надо бросать рюкзаки и быстро строиться. Итого, девчонки бегут на старт, а парни остаются налаживать быт и готовить еду.
О том, что вообще за зверь такой спортивное ориентирование, в нашей команде знал ровно один человек. Для разнообразия это была не я. И не инструктор, как вы могли такое подумать. Это была моя одноклассница. Благодаря ей мы не выглядели на маршруте полными недоумками и пробежали его даже не последними. Хотя веселье было то ещё: трасса шла по размокшей под струями дождя глинистой дороге вперемежку с мелким ельником. А финиш был вообще фееричен. Он был установлен в самом низу горки градусов в 45, покрытой той же размокшей до мыльного состояния глиной, по которой текли струи воды. Часть финиширующих успевала притормозить перед этой горкой и осторожно спуститься сбоку по кустикам, но большинство весело летело с нее кубарем в большую лужу прямо посреди финишной черты. Некоторые при этом сшибали туда же и судью с секундомером, отчего он выглядел натуральным глиняным человеком :) Впрочем, мы после полета по горке выглядели не лучше.
Промокшие, уставшие, но гордые возвращаемся в лагерь. Наши мужчины времени зря не теряли. Балу с помощью коллег-инструкторов починил, наконец, свой топор, позаимствовал у кого-то полиэтилен и сколотил большой навес над костром. Впрочем, сделать уклон для оттока дыма он не догадался, в итоге костер дымил во все стороны - и можно было либо сидеть под навесом, задыхаясь от дыма, либо сидеть под дождем и мокнуть. Добрые парни приготовили нам и еду. По уникальному чисто мужскому рецепту: все попавшие под руку продукты, от перловки, макарон и плохо почищенной картошки (цельными картофелинами) до тушенки, кильки в томате и небритой курицы (тоже целиком) были щедро навалены в ведро, залиты водой, посолены и сварены. Чтобы не сильно скучать в процессе, наши ребята придумали кидаться друг в друга мокрыми ботинками. Когда мы пришли, они как раз разыскивали один пропавший. Как и следовало ожидать, ботинок в конце концов обнаружился в ведре с едой, видимо, в качестве приправы. Но мы так устали и замерзли, что нам было уже пофигу. Сожрали и это.
Близится ночь. На 12 человек в наличии всё те же две палатки, одна мокрая насквозь, во второй вообще лужа. Спать в такой обстановке невозможно. В чью-то светлую голову приходит идея заночевать в большом стогу на соседнем поле. Так мы и делаем: оставив в лагере Балу и двух человек, не пожелавших экспериментировать, роем в стогу нору и закапываемся туда. Идея была реально хорошей: в стогу сухо и почти тепло. Хотя снимать в этой норе на ночь обувь все же не стоило...
Утро. Дождь кончился. Прояснилось. Возвращаемся в лагерь. Один из оставленных дремлет на бревне у костра, периодически падая. Вторая спит в мокрой палатке, завернувшись в три одеяла. Балу вообще не видать. Мы развиваем бурную деятельность, готовим еду (нормальную, без небритых кур и ботинок), наедаемся до отвала, принимаемся сушить вещи. Жизнь прекрасна!
Правда, к вечеру удается высушить только одну палатку. В которую на ночь героически запихиваются все 12 человек, 8 вдоль, остальные - поперек вторым слоем Было бы куда умней опять заночевать в стогу, но мы по-прежнему не искали легких путей...
На следующий день мы возвратились в город. На фоне всего предыдущего было даже как-то странно, что это произошло без особенных приключений. И что все остались целы, никто даже не заболел.
Вот такая история. Смешно, но все это чистая правда, от первого до последнего слова...
и вторая история, более лиричная, "водная" - и настолько проникновенная! - от buroba
в Медведица
Последний день апреля семьдесят девятого был, как всегда, необыкновенно жарким, и на ступеньках Ленинградского вокзала, где мы встречались, еще долго оставались наши потные следы. На поезде доехали до Твери, оттуда на автобусе до реки Медведицы, по которой собирались плавать четыре дня. Было уже совсем темно, когда, нагруженные байдарками и прочим необходимым снаряжением мы вывалились из автобуса и, стоя на высоком берегу реки, высматривали себе стоянку. Ужинать в темноте мы не стали и измотанные долгой дорогой завалились спать в наскоро собранных палатках.
Первомайское утро было теплым и радостным. Мы похлебали манную кашу, которой нас угостили из огромного ведра наши соседи, заядлые путешественники из института Биофизики, и, разомлев от еды и тепла, лежали на мягкой травке и наблюдали, как бодрые ученые, несмотря на свой весьма преклонный возраст, в считанные минуты снялись с постоя и уже прощались с нами, размахивая своими старомодными кепочками.
Переварив завтрак, мы принялись собирать наши байдарки, две из которых оказались к плаванию непригодными. И пока наши мальчики несколько раз ходили в соседнюю деревню сначала за досками, потом за гвоздями, и когда мы, наконец, со всем имуществом, большая половина которого была лишней, оказались на плаву, солнце уже катилось на запад.
Возглавляла флотилию легкая немецкая байдарка, в которой находились наши близкие друзья Алик и Наташа.
Остальные две байдарки были обычные советские, неповоротливые и тяжелые, под названием «Салют». В одной плыли мы с Юрой, в другой - Юрин брат Саша и Виталик, обладавший редким даром верности. Он был единственным из друзей, способных любить нас обоих.
Мы с Юрой очень хотели взять с собой нашу двухлетнюю дочку, но, к счастью, в последний момент передумали. Это плавание было замечательно тем, что мы с мужем первый и последний раз в нашей жизни оказались в одной лодке. Саша был удивительно похож на брата не только лицом, но и привычкой проводить за шахматами большую часть жизни. Жена Виталика оказалась предусмотрительнее всех нас и плыть отказалась, а у Саши тогда вообще не было никакой жены.
Подгоняемые ветерком, мы легко скользили по Медведице, любуясь пробуждением природы, от которого на наших глазах выползали из висящих над водой веток, нежные листочки.
Через час была сделана остановка и мы с Наташей смотрели представление под названием «Преодоление бурного порога», в котором наши рыцари, оседлав перевернутые байдарки, буйно возились в обмелевшей речке.
А еще через час мы неожиданно заметили, что стало темно. Оставшегося времени хватило ровно на то, чтобы причалить к берегу, вытащить и перевернуть байдарки и со всех ног нестись к случайному сараю, в котором хранилось прошлогоднее сено. И пока абсолютно черное небо изливалось неистовым осенним ливнем, мы, зарывшись в сено, по-очереди отхлебывали водку из бутылки, прихваченной чьими-то заботливыми руками. В сарае было очень хорошо, но мы не могли, как бы нам этого ни хотелось, оставаться там навсегда. Впереди нас ожидали великие подвиги. Мы сразу, как только покинули гостеприимный сарай, в этом убедились.
Ясное, без единого облачка, зимнее небо повисло над нашими головами, а еще не высохшие купальники по известному закону физики стали быстро сокращаться. Стуча зубами и бестолково размахивая пупырчатыми конечностями, мы судорожно напяливали на себя все, что попадалось под руку, а попадалось очень даже много - мы все-таки не впервые совершали путешествие в это время года. Рассевшись по байдаркам все три пары пловцов, из которых самой благополучной парой были Саша с Виталиком, выглядели в своих шапках, варежках и шарфах как раз на ноль по Цельсию.
Почему мы не повернули обратно, а двинулись вперед, несмотря на страшный ветер, который дул теперь прямо в лицо? На это была только одна причина - бодрые туристы-биофизики успели рассказать нам, что в конце путешествия институтский автобус заберет их прямо с берега. Они даже предложили нам присоединиться, но мы тогда высокомерно отказались, - мы собирались плавать долго.
Можно было предположить, даже не имея четырех великих математиков на борту, что время упущено безвовзвратно, но нам очень хотелось догнать дружных туристов и ехать с ними в теплом автобусе под «Синий троллейбус».
По самым грубым подсчетам мы должны были плыть, налегая на весла, без остановок два дня. Но ночью плыть было темно, а днем, хотя бы несколько раз, необходимо было согреваться чаем или супом из пакетиков, для чего приходилось тратить время на небольшой, но все же костер, который не желал разгораться под нудным холодным дождем. Мы плыли три дня и две ночи, а вылезая утром из палатки, ступали на снежную травку. Кусты над рекой почернели, втянув назад молодые листочки, и все вокруг стало безутешно серым.
Встречный ветер уверенно набирал силу и мы прилагали неимоверные усилия, чтобы продвигаться вперед. К концу третьего дня, когда надежда оставила даже самое разгоряченное воображение, мы увидели автобус. Он стоял на берегу и, выпуская сизое облако дыма, собирался отъезжать.
Трудно представить, что нас могли услышать из плотно закупоренного автобуса с залитыми дождем мутными окнами, хотя вопили мы отменно.
До сих пор неизвестно, как нас заметили; скорее всего кто-то из биофизиков, обладавший особым чутьем, протер в стекле небольшое окошко.
Мы ехали в теплом автобусе под слаженный туристский хор и думали: как хорошо, что у кого-то из них случился аппендицит и это происшествие подарило нам целый лишний день.
Институт биофизики находился рядом с нашим домом и автобус высадил нас прямо в подъезд.
А потом мы сидели на кухне за круглым столом со знакомой цветастой клееночкой - зеленые груши, красные яблочки - и, обжигаясь, хлебали чай, обхватив чашки распухшими и белыми, как у утопленников, руками.
yari_ankaina в комментах к Анекдоту про манку.
Это была эпичная история ещё школьных времен.
Мне только стукнуло 15, мой первый многодневный поход без родителей. Точнее, "соревнования по спортивному ориентированию". Нас 11, парней и девчонок примерно поровну. Взрослый только один, инструктор по внеклассной работе, чьего имени история не сохранила, поскольку все звали его Балу. Ибо похож был очень.
Выходим на полустанке и бодро топаем в лес за инструктором. Час, два. Сначала по дороге, потом по тропинке, потом куда попало. Сумерки застают нас в каком-то феерическом буреломе, и даже ежу становится ясно, что наш инструктор заблудился. Но делать нечего, находим сухую полянку и ставим лагерь. В процессе выясняется: а) 12 человек, включая весьма габаритного Балу, надо уложить в двух двухместных палатках; б) одеяла в наличии от силы у трети группы; в) продуктов - завались, но ведро только одно(большое эмалированное), то есть пока все всё не съедят, чай не поставить. Ножей на всю группу четыре: один у инструктора, два у меня, и еще один, дешевый цельнометаллический складник, у парня из параллельного класса. Топоров два: один у меня, лёгкий туристический, второй у инструктора - был бы хорош, кабы не слетал с топорища. Зато спичек взяли навалом. Почему экипировка школьников не была проконтролирована в городе - леший знает, почему нормальной снаряги не было у инструктора - даже лешему не понять...
Поели, кое-как уложились, распределив одеяла. Лежим, слушаем соловья, который поет на соседней ветке. Красиво... Но вдруг на весь лес раздается треск мотоцикла. Мы подскакиваем из горизонтального положения: "Что? Где"? Но вокруг бурелом, по которому не то что мотоцикл - пеший с трудом продерется. Только улеглись - опять мотоцикл. На третий раз до наш дошло, что это соловей...
К утру погода испортилась, стал накрапывать дождь. Ну, вы уже поняли, что единственным человеком, имевшим резиновые сапоги и дождевик, оказалась опять-таки я. Собрали подмокшее снаряжение, побрели выбираться. Дорога от станции до точки сбора, как выяснилось позднее, почти прямая и занимает от силы пару часов, но пока мы ее нашли, пробродили еще полдня. Когда мы, мокрые и уставшие, пришли на место, выяснилось, что на соревнования парней мы уже опоздали, а на девичьи еще успеваем, но надо бросать рюкзаки и быстро строиться. Итого, девчонки бегут на старт, а парни остаются налаживать быт и готовить еду.
О том, что вообще за зверь такой спортивное ориентирование, в нашей команде знал ровно один человек. Для разнообразия это была не я. И не инструктор, как вы могли такое подумать. Это была моя одноклассница. Благодаря ей мы не выглядели на маршруте полными недоумками и пробежали его даже не последними. Хотя веселье было то ещё: трасса шла по размокшей под струями дождя глинистой дороге вперемежку с мелким ельником. А финиш был вообще фееричен. Он был установлен в самом низу горки градусов в 45, покрытой той же размокшей до мыльного состояния глиной, по которой текли струи воды. Часть финиширующих успевала притормозить перед этой горкой и осторожно спуститься сбоку по кустикам, но большинство весело летело с нее кубарем в большую лужу прямо посреди финишной черты. Некоторые при этом сшибали туда же и судью с секундомером, отчего он выглядел натуральным глиняным человеком :) Впрочем, мы после полета по горке выглядели не лучше.
Промокшие, уставшие, но гордые возвращаемся в лагерь. Наши мужчины времени зря не теряли. Балу с помощью коллег-инструкторов починил, наконец, свой топор, позаимствовал у кого-то полиэтилен и сколотил большой навес над костром. Впрочем, сделать уклон для оттока дыма он не догадался, в итоге костер дымил во все стороны - и можно было либо сидеть под навесом, задыхаясь от дыма, либо сидеть под дождем и мокнуть. Добрые парни приготовили нам и еду. По уникальному чисто мужскому рецепту: все попавшие под руку продукты, от перловки, макарон и плохо почищенной картошки (цельными картофелинами) до тушенки, кильки в томате и небритой курицы (тоже целиком) были щедро навалены в ведро, залиты водой, посолены и сварены. Чтобы не сильно скучать в процессе, наши ребята придумали кидаться друг в друга мокрыми ботинками. Когда мы пришли, они как раз разыскивали один пропавший. Как и следовало ожидать, ботинок в конце концов обнаружился в ведре с едой, видимо, в качестве приправы. Но мы так устали и замерзли, что нам было уже пофигу. Сожрали и это.
Близится ночь. На 12 человек в наличии всё те же две палатки, одна мокрая насквозь, во второй вообще лужа. Спать в такой обстановке невозможно. В чью-то светлую голову приходит идея заночевать в большом стогу на соседнем поле. Так мы и делаем: оставив в лагере Балу и двух человек, не пожелавших экспериментировать, роем в стогу нору и закапываемся туда. Идея была реально хорошей: в стогу сухо и почти тепло. Хотя снимать в этой норе на ночь обувь все же не стоило...
Утро. Дождь кончился. Прояснилось. Возвращаемся в лагерь. Один из оставленных дремлет на бревне у костра, периодически падая. Вторая спит в мокрой палатке, завернувшись в три одеяла. Балу вообще не видать. Мы развиваем бурную деятельность, готовим еду (нормальную, без небритых кур и ботинок), наедаемся до отвала, принимаемся сушить вещи. Жизнь прекрасна!
Правда, к вечеру удается высушить только одну палатку. В которую на ночь героически запихиваются все 12 человек, 8 вдоль, остальные - поперек вторым слоем Было бы куда умней опять заночевать в стогу, но мы по-прежнему не искали легких путей...
На следующий день мы возвратились в город. На фоне всего предыдущего было даже как-то странно, что это произошло без особенных приключений. И что все остались целы, никто даже не заболел.
Вот такая история. Смешно, но все это чистая правда, от первого до последнего слова...
и вторая история, более лиричная, "водная" - и настолько проникновенная! - от buroba
в Медведица
Последний день апреля семьдесят девятого был, как всегда, необыкновенно жарким, и на ступеньках Ленинградского вокзала, где мы встречались, еще долго оставались наши потные следы. На поезде доехали до Твери, оттуда на автобусе до реки Медведицы, по которой собирались плавать четыре дня. Было уже совсем темно, когда, нагруженные байдарками и прочим необходимым снаряжением мы вывалились из автобуса и, стоя на высоком берегу реки, высматривали себе стоянку. Ужинать в темноте мы не стали и измотанные долгой дорогой завалились спать в наскоро собранных палатках.
Первомайское утро было теплым и радостным. Мы похлебали манную кашу, которой нас угостили из огромного ведра наши соседи, заядлые путешественники из института Биофизики, и, разомлев от еды и тепла, лежали на мягкой травке и наблюдали, как бодрые ученые, несмотря на свой весьма преклонный возраст, в считанные минуты снялись с постоя и уже прощались с нами, размахивая своими старомодными кепочками.
Переварив завтрак, мы принялись собирать наши байдарки, две из которых оказались к плаванию непригодными. И пока наши мальчики несколько раз ходили в соседнюю деревню сначала за досками, потом за гвоздями, и когда мы, наконец, со всем имуществом, большая половина которого была лишней, оказались на плаву, солнце уже катилось на запад.
Возглавляла флотилию легкая немецкая байдарка, в которой находились наши близкие друзья Алик и Наташа.
Остальные две байдарки были обычные советские, неповоротливые и тяжелые, под названием «Салют». В одной плыли мы с Юрой, в другой - Юрин брат Саша и Виталик, обладавший редким даром верности. Он был единственным из друзей, способных любить нас обоих.
Мы с Юрой очень хотели взять с собой нашу двухлетнюю дочку, но, к счастью, в последний момент передумали. Это плавание было замечательно тем, что мы с мужем первый и последний раз в нашей жизни оказались в одной лодке. Саша был удивительно похож на брата не только лицом, но и привычкой проводить за шахматами большую часть жизни. Жена Виталика оказалась предусмотрительнее всех нас и плыть отказалась, а у Саши тогда вообще не было никакой жены.
Подгоняемые ветерком, мы легко скользили по Медведице, любуясь пробуждением природы, от которого на наших глазах выползали из висящих над водой веток, нежные листочки.
Через час была сделана остановка и мы с Наташей смотрели представление под названием «Преодоление бурного порога», в котором наши рыцари, оседлав перевернутые байдарки, буйно возились в обмелевшей речке.
А еще через час мы неожиданно заметили, что стало темно. Оставшегося времени хватило ровно на то, чтобы причалить к берегу, вытащить и перевернуть байдарки и со всех ног нестись к случайному сараю, в котором хранилось прошлогоднее сено. И пока абсолютно черное небо изливалось неистовым осенним ливнем, мы, зарывшись в сено, по-очереди отхлебывали водку из бутылки, прихваченной чьими-то заботливыми руками. В сарае было очень хорошо, но мы не могли, как бы нам этого ни хотелось, оставаться там навсегда. Впереди нас ожидали великие подвиги. Мы сразу, как только покинули гостеприимный сарай, в этом убедились.
Ясное, без единого облачка, зимнее небо повисло над нашими головами, а еще не высохшие купальники по известному закону физики стали быстро сокращаться. Стуча зубами и бестолково размахивая пупырчатыми конечностями, мы судорожно напяливали на себя все, что попадалось под руку, а попадалось очень даже много - мы все-таки не впервые совершали путешествие в это время года. Рассевшись по байдаркам все три пары пловцов, из которых самой благополучной парой были Саша с Виталиком, выглядели в своих шапках, варежках и шарфах как раз на ноль по Цельсию.
Почему мы не повернули обратно, а двинулись вперед, несмотря на страшный ветер, который дул теперь прямо в лицо? На это была только одна причина - бодрые туристы-биофизики успели рассказать нам, что в конце путешествия институтский автобус заберет их прямо с берега. Они даже предложили нам присоединиться, но мы тогда высокомерно отказались, - мы собирались плавать долго.
Можно было предположить, даже не имея четырех великих математиков на борту, что время упущено безвовзвратно, но нам очень хотелось догнать дружных туристов и ехать с ними в теплом автобусе под «Синий троллейбус».
По самым грубым подсчетам мы должны были плыть, налегая на весла, без остановок два дня. Но ночью плыть было темно, а днем, хотя бы несколько раз, необходимо было согреваться чаем или супом из пакетиков, для чего приходилось тратить время на небольшой, но все же костер, который не желал разгораться под нудным холодным дождем. Мы плыли три дня и две ночи, а вылезая утром из палатки, ступали на снежную травку. Кусты над рекой почернели, втянув назад молодые листочки, и все вокруг стало безутешно серым.
Встречный ветер уверенно набирал силу и мы прилагали неимоверные усилия, чтобы продвигаться вперед. К концу третьего дня, когда надежда оставила даже самое разгоряченное воображение, мы увидели автобус. Он стоял на берегу и, выпуская сизое облако дыма, собирался отъезжать.
Трудно представить, что нас могли услышать из плотно закупоренного автобуса с залитыми дождем мутными окнами, хотя вопили мы отменно.
До сих пор неизвестно, как нас заметили; скорее всего кто-то из биофизиков, обладавший особым чутьем, протер в стекле небольшое окошко.
Мы ехали в теплом автобусе под слаженный туристский хор и думали: как хорошо, что у кого-то из них случился аппендицит и это происшествие подарило нам целый лишний день.
Институт биофизики находился рядом с нашим домом и автобус высадил нас прямо в подъезд.
А потом мы сидели на кухне за круглым столом со знакомой цветастой клееночкой - зеленые груши, красные яблочки - и, обжигаясь, хлебали чай, обхватив чашки распухшими и белыми, как у утопленников, руками.