Нина Карташева. Патриотические стихи
Карташева Нина Васильевна, поэтесса, вошла в русскую литературу в 90-х годах. Ее первая публикация в N 9 1990 г. журнала "Наш современик" вызвала горячие отклики читателей, и с тех пор ее стихи часто появляются с неизменным успехом в русских периодических изданиях. Автор трех поэтических книг: "Стихи из России", 1991 г., Мельбурн, Австралия; "Чистый образ", 1992 г., Москва и "Имперские розы", 1996 г., Москва. Член Союза Писателей России с 1993 года. С 1992 года ведет в Международном Славянском культурном центре литературно-музыкальные вечера "Слово во славу", где выступает с авторским чтением и чтением русской классической поэзии.
+ + +
Наш герб теперь орел безглавый.
Но в черном поле - Крест Меча,
Копье во тьме - горит Свеча
Былой, утерянною славой.
Где венценосная глава?
И где Великая Держава?
Жезла алмазная оправа,
Девиза гордые слова?
Теперь ответим мы за всех
В сей век практический и грубый.
Перед врагом смиренье - грех,
Пред Богом ропот - грех сугубый.
Покуда в небе нет луча,
Враг богохульства изрыгает -
Наш герб: Копьем горит Свеча,
И Крест Мечом оберегает.
+ + +
Ты воин в Поле безоружный,
Народ свой бедный не злословь.
Пусть он забитый и недужный,
Но исцелит его Любовь.
Не кнут, не хлыст, не поношенье -
Любовь! И память о себе.
Не искушенье - воскрешенье
Добром, наперекор судьбе.
В меч препояшься крепче, воин,
И сердце Богу приготовь.
Ты должен русским быть достоин,
Народ свой бедный не злословь.
+ + +
Помогите тому, кто слабее.
Русский русского да не покинет,
И в беде своего пожалеет,
Не забудет и не отринет.
Ни за то, что он стал безродным,
Ни за то, что он пьет да курит,
Ни за то, что он стал неугодным,
Что его только бьют да дурят.
Все простим. Перестанем считаться,
И друг другу руки протянем,
Не забудем родства и братства,
Все стеной друг за друга встанем.
А иначе возьмут всех даром,
А иначе России не будет,
Продадут всех дешевым товаром...
И пусть Бог нас за это судит.
+ + +
Держитесь, братья! Это лишь начало.
А смерти нет. Не бойтесь умереть.
Торжественная солнечная медь
Седьмой трубы Архангела звучала:
Держитесь, братья, это лишь начало.
Коричневым и красным метят нас,
Но мы убелены самой Россией.
Но мы опять страданья пересилим,
И не опустим рук, и не закроем глаз.
Держитесь! Скоро грянет грозный час.
Так говорю. И пусть меня сметут.
Смешают с красными, коричневыми в черном.
Ты принимаешь над собою суд?
Народ Святой Руси! Кому покорным
Да лгут тебе опять! От страха лгут,
Что ты узнаешь правду и увидишь правых,
Увидишь левых, крашеных, лукавых,
А ну, исчезнет дым? И будет все открыто -
И черной скорби встанет белизна!
Давно ведется тайная война.
К Возмездию! Священный долг - защита!
Держитесь, братья, Бог благословит.
Теперь Открытый Бой. Кто честен - победит.
+ + +
Огрубели сердца, осквернились все чувства
И коммерческий грех воспевает искусство.
И реклама блудниц и прелестных, и грязных,
Бес-подобных, без-образных и безобразных.
Все за деньги! Невежество, образованье.
Все за деньги! И даже Святое Писанье.
И торгуют мальчишки, старухи во прахе.
Нынче с миру по нитке - не будет рубахи.
Нынче милость и та на торгах продается,
Нынче слово и то даром не подается.
И влюбленных не стало. И нет идеала.
И земля, как жена, нынче плод не давала.
Нынче Зверя число всем знакомого знака
Вызывает его из духовного мрака.
И готовят народы пути преступленья,
Попирая Христа и Его искупленье.
МОСКВА-92
Рост ростовщичества, мистерия разврата,
Надменна нечисть, воровством богата.
А из метро, из смрадного подвала
Москва к станкам рабочих подавала.
Арбатом правят шайки, попрошайки,
Матрешки, ложки, плошки, балалайки.
Торгуют честью русского мундира,
Элиту лепят из отбросов мира.
Невольничьего рынка стон и грохот,
Жидовский дух и сатанинский хохот,
Потеряны все чувства и все меры.
Какой ты нации, Москва? Какой ты веры?
+ + +
От Бога за убийство отлученные,
Отец ваш дьявол. Он всегда за вас.
Вокруг него одной семьей сплоченные,
Вы дружно выполняете приказ.
Я не о нации. Ведь вы разноплеменные.
Я не о старом. Вы воспели грех.
Вы не из древних. Слишком современные.
Но древнее клеймо на вас на всех.
Теперь не вы, а к вам идут с поклонами.
Напрасен труд, вас лучше не проси.
Пугаете самих себя погромами
Среди разгрома нового Руси.
Уехали бы вы без возвращения,
Освободили бы наш древний русский Кремль
За это мы вам вымолим прощение.
Езжайте с миром. Только насовсем.
+ + +
Все учат смиряться и покоряться.
Смиренство, покорство...
Такое притворство
Должно покараться!
А я не приемлю!
Ропщу и рыдаю,
Безбрежна мятежность!
И кроткая нежность...
И я покоряюсь, когда покоряю.
+ + +
Современные иуды не повесятся,
И серебренников вам не возвратят.
В Гефсиманию летят гулять под месяцем,
Под звездой в вечере тайной возлежат.
Под процентами серебренники в выгоде.
К черной мессе масса новых жертв.
Наплевать, что подлецами выглядят,
За труды вручается конверт.
Кто поймет - тот в страхе перекрестится,
Отойдет, их не перекрестив...
Сами не повесятся - но взбесятся,
Крови человеческой вкусив.
+ + +
Не верьте этим господам,
Хоть крест они теперь целуют,
И строят храм, но стыд и срам,
Рубли сиротские воруют.
А Бог не жертвы просит, нет!
Он милости от сердца хочет,
Не толковать Его Завет,
А исполнять. И не порочить.
А эти господа всегда,
Еще товарищами были,
Героев славили труда,
Но сами по труду не жили.
Исчезнут снова, яко дым.
Ложь не исправить новой ложью.
Не приспособить Церковь к ним,
Она еще покуда Божья.
+ + +
Последних капель поцелуи,
Как легкий ландыш на щеке.
И снова голуби воркуют
На ярком от дождя песке.
Прошла гроза, клубятся воды,
Двойная радуга парит!
И дышит почва диким медом,
И лес листвою говорит.
Нелепый старый дом кирпичный
Дождем и светом обновлен,
Стал непривычный, необычный -
Хозяин молод и влюблен.
И та, которая здесь будет
Растить цветы, детей - поймет,
Что Божий мир так прост и чуден:
Дождь, радуга, и труд, и пот.
+ + +
Ясновидящие звезды застит мгла,
И священные слова не прочитать,
Но земля уснуть спокойно не могла:
Царствуют разбойник, вор и тать.
Звезд не видно. Молви слово, ясный муж!
Скоро ль Божий Вестник протрубит?
Сколько здесь спасется наших душ
Из юдоли скорби и обид?
Звезд не видно. Где-то грянул гром.
Чья-то тень зловещая в окне!
Ну, а если это к нам разбойник в дом? -
Ничего, двухстволка на стене.
+ + +
Нездешний мир свой лик на миг покажет.
Сей мир во зле. И смертен от грехов.
Мы все живем, чтоб умереть однажды.
Земля - могила братская веков.
Стареют, умирают даже камни.
Бесчисленней песка наш род людской.
В забвенье все мы, как песчинки, канем,
Сама земля ждет участи такой.
Бессмысленность, бесчисленность рождений.
Зачем?! Ведь лучше грешный мир не стал,
Ведь мы не лучше прежних поколений,
Пожалуй, хуже. Век наш измельчал.
Перед бедой, перед нуждой и болью...
В чем смысл страданий? Замысел Творца?
Вопросы посыпают раны солью,
Чтоб с облегченьем ждали мы конца.
И если б не обещанная Вечность,
Где наше время числят неспеша -
Откуда б силы были ставить свечи,
Страдать, но жить, чтоб выросла душа?
+ + +
Так много хитрости в словах расставлено.
Я воду пью - вода отравлена,
Цветы беру - в цветах шипит змея,
И мне доказано, что я совсем не - я.
Я соглашаюсь, да. Не возражаю, нет.
Как хороша вода, и как красив букет!
И наконец-то я так уничтожена,
Что нет и не было, и не положено!
Но из небытия
Вас убедила я!
+ + +
Я за Единение, но без смешения,
Я за Слияние без поглощения.
А в новых понятиях те же смещения,
Те же безвыходные положения.
На поклонение Западу сытому,
Или в язычество, или в безбожие,
Или покаяться битым небитому,
Прахом пропасть у чужого подножия.
Нет! Единение! Братство Слияния!
Противоборство неверным упорное,
В правде до смерти святое стояние -
В этом спасенье и сила соборная.
НЕУПИВАЕМАЯ ЧАША
Иду по городу родному.
На всем чужие ярлыки,
Подобострастие к чужому,
Смешались речь и языки.
И русских лиц почти не видно,
Лишь небо русское одно.
Но даже небу нынче стыдно,
Внизу фонарь - вверху темно.
Как будто Родина не наша,
Как будто воины рабы.
Неупиваемая чаша
Судьбы без воли и борьбы.
+ + +
Что нас объединит в года Великой смуты?
Неужто только ненависть к врагу,
Которого и с другом можно спутать?
Враг скрытый, как иголка во стогу.
Нет. Только на любви возможно единенье:
Любить друг друга больше сытых благ,
Беречь и защищать от униженья.
ЛЮБИ СВОИХ - И ОБЕССИЛИТ ВРАГ!
КОНЬ ВЕЩИЙ
Нагрянуло небо грозою,
И молния плеткой сверкнула,
И музыка вещего гула
Нагнула лист перед травою.
Явился из мрака конь вещий,
В дождях грозовых искупался,
Подковою-радугой блещет!
Но счастья Иван испугался.
Царевич, лишенный наследства,
Не бойся! Доверься виденью!
Ты был одураченным с детства,
Но ты не дурак по рожденью.
Царевич! Седлай поскорее,
Пока еще лист пред травою!
Пусть поле отцовское зреет,
А я остаюсь за тобою.
+ + +
Россию до размеров огорода
Хотят лукаво раскромсать живую.
Сидят, едят предатели народа
И землю моих прадедов свежуют.
А вы толкуете: "Нельзя прямолинейно,
Не надо громко, великодержавно..."
О Боге рассуждаете елейно,
Народ же вырождается бесправно.
Но вы его же этим укорили:
"Как он посмел дойти до вырожденья!"
Предатели предателей укрыли,
И не прошу простить за выраженье.
+ + +
Вот сколько нынче всякой разной дряни
Пирует на развалинах страны!
Их благородия, сиятельства, дворяне...
Да Двор-то государя сатаны.
Гнушаясь собственным народом, как и прежде,
За что и мстил когда-то Красный хам,
Два пальца протянув ему небрежно,
Дворяне обе руки жмут врагам.
Да, господа, Империи не стало.
Теперь не запретишь красиво жить.
Как много спеси, только чести мало.
Дворянство надо снова заслужить.
+ + +
И тверди, и хляби небесные,
И горы, и долы понизились -
Опять испытания крестные
Вплотную к России приблизились.
Нестыдно ли, братья, нам ссориться?
Друг друга врагам оговаривать?
По людям с сумою позориться
Да дедовы земли раздаривать?
Над нами же враг потешается,
И честный за нас не заступится.
Ведь братская кровь не прощается
И только лишь кровью искупится.
ЗЕМЛЯ
К земле я ухо преклонила,
Я слушаю: гудит набат!
Какая сила полонила?
Кто в этой скорби виноват?
Земля! Продать? Отдать задаром?
Разрыть ее? Забить в бетон?
В аренду сдать ее хазарам?
Гудит, стыдит подземный звон.
Дарую я или ворую?
К земле я преклоню уста:
Как лягу в землю я сырую?
Где древо моего креста?
Подземный звон - и звон небесный.
Душа идет на Божий суд
Сказать, как на торгах бесчестных
Мою могилу продадут.
+ + +
Нет, я люблю не битву, а уют,
Детей, наряды, музыку, природу.
Да только жить спокойно не дают,
Конец готовят Русскому Народу.
Но за уют я не пойду в полон,
Напрасно ворон надо мною кружит.
Как испокон я встала у икон,
Сняла кольцо, чтоб ты купил оружье.
+ + +
Лжет снова выжига-поэт,
Что он сражается на Поле.
В нем ни ума, ни чести нет,
Нет страсти, ненависти, боли.
Не по словам, а по делам
Судить вас будут, лицемеры.
И чтобы вам, мужчины, вам
Урок дать доблести и веры,
Я безоружная стою,
Чтоб вас подвигнуть на защиту
Перед врагом. О Вас пою
Свою предсмертную молитву.
Но ни один из вас не встал
Ни за меня, ни за Россию,
И каждый целованье дал,
Нет, не Георгию, а Змию.
Сей Змий великодушней вас,
Вам ваших унижений мало.
Из мести к вам враг честь мне спас,
Чтоб вас я больше презирала.
+ + +
Взываю! Кто меня услышит?
Народ несчастный оглушен.
Отраву пьет, отравой дышит,
Воды и воздуха лишен.
Взываю с матерью-землею,
Дающей ныне мертвый плод,
Бредущей с нищею сумою,
И ей лишь нищий подает.
Ее в чужих грехах ославят,
Кричат: "Распни! Добей! Сожги!"
Нерусские Россией правят,
И во главе ее враги.
Взываю к русским: В бой! К защите!
Господь с небес пошлет нам рать.
Нам больше нечего терять -
Есть что найти. Христа взыщите