Экология частой исповеди
Неправда, что обычный человек, живущий мимо церкви, не задумывается о «покаянии». Просто его смысловое поле организовано иначе. И тот факт, что «покаяния» там нет, сам по себе не значит еще ничего. У обычного человека - другие слова. «Вина», «измена», «предательство», или даже скучнее - «кража», «хулиганство», нарушение УК», а то и веселее - «кинуть», «развести»… Да мало ли оценочных слов, в которых идея покаяния вложена иначе. Она и через них позволяет и осознать, и решаться, и выбирать.
Но, оказываясь в среде церковных обычаев и еще неизвестных вещей, человек немного смущается. Ему предлагают сменить смысловое поле. И он долго потом мается "двумя жизнями"... пока не поломает каждую из них. Или всё таки сумеет своё сознание без особых травм реорганизовать. Что это не каждому по силам, наверное, не нужно объяснять.
Прежде человек точно знал - можно испытать чувство
«вины», раскаяться, уладить дело, переговорить. Но церковная среда встречает его известием об обилии греха. Греха в разы больше! Каяться и улаживать нужно постоянно! И завтра и сегодня и прямо сейчас! И человек, еще не умея разобрать, начинает верить в это словно в догмат.
Люди, которые ходят к исповеди редко (раз в год, или чуть чаще) - справляются. Они вспоминают прямо на исповеди свои ошибки. А то и раньше - перед ней.
Но другие под влиянием книжек или знакомых начинают ходить часто - много раз в год, а то и в месяц несколько раз. Сознание у человека начинает перестраиваться, напряжение возрастает, и происходит сбой. Не может здоровая психика ни вмещать много вины, ни выдавать настоящие покаянные чувства каждый день. Она заточена не под то. И если пока не поздно не вмешаться, то происходит кризис. Переполненный чувством вины человек становится зависимым. И, так или иначе, ломает свою жизнь.А то и еще хуже, хотя и не нужен выбор из двух зол. У человека даже то живое покаяние, что было прежде - упраздняется в самый ноль. Да, он и теперь говорит, что кается. Но не кается - лишь говорит. Да, рассказывает, что виноват. Но не чувствует, что виноват. Да и не исправляется внешне. Или зависимость, или смиреннословящая о своих грехах и отцеживающая комара нездоровая жизнь, которая не видит своего неверия. Не видит она и своего уклонения от первооснов, с которых когда-то этот человек и пришел и к Богу, и к Христу.
О причинах такой духовных казусов писано не мало. Но все как-то рассеяно, да по разным местам. Самая общая из них та, что именно ежегодная исповедь была стандартом в дореволюционной России. И это был экологически довольно таки чистый стандарт. Раз в год считалось, и в правду было - и «нормально», и «нужно», и «хорошо». Четырежды в год - было «часто», и «чаще не надо». Нет, нет, тут не агитируют за редкую исповедь. Ни разу. Но частое должно бы быть экологичным. Хоть чуть. Не вредным духу да душе, а полезным им. Тогда и «очень частая» тоже будет "хорошо". Размеренный дореволюционной уклад не ломал душевного здоровья, был удобен властям, был удобен священнику. В особых случаях его приглашали домой, но при болезни. В особых - шли вне графика постов и праздника, но «смертно» нагрешив.
Игнатий Кавказский, Иоанн Кронштадтский, и церковные писатели в XX веке настаивали на частых исповеди или причащении. Свободы, полученные церковью при распаде СССР, и неопытность новых духовников сделали, наконец, возможной ситуацию, что имеем теперь. Призывы подействовали и стали воплощаться, но экологические условия не были продуманы и системно не были даже озвучены. Да, люди стали ходить чаще. Это даже обозначили как свидетельство роста духовности. Но учение о чине покаяния и подготовке к исповеди не было приведено в соответствие с новой частотой. Причем ни в части для прихожан, ни в части для священства, ни в части для монастырей.
В результате имеем - мнимую духовность, навык тщеславия своей выдуманной греховностью, профанацию покаяния и всё то, с чего начали разговор. И не только сознание усердных прихожан стало нездоровым образом меняться. Часть священников «подсели» на духовничество. Ведь и из них к такому интенсивному пастырству по понятным причинам тоже далеко не каждый был готов.
Иногда желание упорядочить духовную жизнь церкви выражается в разговорах, что исповедь и причастие нужно разделить. И это не в последнюю очередь того, что сегодняшняя практика частой исповеди экологически не чиста.
Бывает, что человек ищет частой исповеди ради частого причастия. Тогда он чувствует разрушение душевного порядка. И как способ решить вопрос предлагает обязаловку исповеди отменить. Да, можно ждать, что это однажды случится, или что под боком окажется сведущий священник.
Но можно защитить своё духовное и душевное здоровье другим способом - просто взять и к исповеди (а значит и причастию) реже ходить.
Бывает, что человек ищет частной исповеди ради самой исповеди. Тогда , «подсевших» на исповедь человек переполняется чувством вины. Беда еще и в том, что он считает его объективным. И как способ хоть малось убавить свой дискомфорт, страхи и уныние он предлагает себе самому, да и другим - еще чаще ходить к исповеди. Якобы очистится хоть от некоторых грехов. А Чаши же начинает и вовсе избегать. Зело грешен, мол. Как ни парадаксально, но защитить свой здоровье тут можно тем же способом, что и у ходящих часто ради причастия - просто взять и к исповеди (а значит и причастию) реже ходить. Ну, придется чуток посмиряться, чтобы не тщеславиться своей греховностью. Однако тогда у человека становится больше шансов, что перегруженное мнимым грехом и обилием вины сознание организуется здоровый лад.
Образовывать единство Церкви осознаваемое в частом причащении за счет кризиса психики и мозгов - предприятие героическое. Но вот-первых, тут и рядом не стояло никакое покаяние. В здоровом, как известно же человек покаявшись не грешит, Ну, или признаёт, чтоплохо воспитан и страстен, но не тщеславится тем, что исповедует эту страсть. Во-вторых, тут рядом не стояло и никакое единство. Да и евхаристия вообще. Какой там «Христос посреди нас», когда вычитывающий это священник не пускает своего же единоверца к задекларированно любимому Христу? (О случайных посетителях тут не говорим). И какое там "Едиными сердцем и усты", когда "исповем" в пост не еденную колбасу как ГРЕХ ГРЕХОВ. Но не потому, что так чувствую, а потому что выразить иначе свою любовь к Спасителю "преемники апостолов" и "аскеты духа" не сумели меня научить.