Микоплазма
У нас тут в Лаборатории случилось локальное несчастье.
После выходных, на работе со свежими силами, улыбаюсь даже микроскопу, но только смотрю я, заботливо культивированные мною клетки для одной тест-системы что-то плохо растут: ну, как-то маловато их. Чуть встряхнул пластиковый стерильный флакон, в котором они пролиферируют, может, в каком углу затаились. Ещё раз, механически, проверил надпись-бирочку. Они это, они, размашисто мною же подписано «WISH cells». Микроскоп встряхивать не стал, а стал рассматривать внимательнее, по одной, терпеливо. Отметил, что только вот и на вид они какие-то «не очень». Голодненькие, думаю. Среду поменял: удалил ту, что была, а свеженькую с глюкозой и аминокислотами добавил. Подождал. Все равно плохи… Или, думаю, это влияние луны - мне как раз вчера университетская коллега объяснила, коротко, без высоконаучных подробностей, что «сейчас дни черной луны и в этом суть!» или... объяснение пока не приходило в голову.
В общем, я смеялся, а оказалось всё гораздо хуже - в наших культурах завелась микоплазма… Бактерии. Микроорганизмы. Сожители.
Аспирант Аи, из далёкого, по сегодняшний день людоедскогоТого (тоголезец, подсказали внимательные лингвисты), уже имеющий опыт в этом деле, мне сказал, умно поджав губу, что на наши с ним эксперименты и соответствующие тесты факт присутствия контаминирующей микоплазмы не должен влиять. Он, мол, эту клеточную линию, «wish cell line” знает, плавал. А микоплазма - это вообще «тьфу».
Ясно. Я продолжил готовиться к большому эксперименту, свежие среды, точные раскапывания, дорогие реагенты, все серьёзно. Ушло полдня, часы важной сосредоточенности на подготовке к эксперименту.
Сотрудники спокойно за этим наблюдали, не торопясь делая свои дела, а потом Джулия, коллега постарше, говорит мне, что вообще-то когда в лаборатории микоплазма - это ЧП. Да? Да. И все, все, все культуры надо выкинуть… Все, все? Да, говорит, и улыбается. Я только развел руками (ещё в перчатках, только ведь оторвался от моих клеток), зубы пока ещё не заскрипели… Позвали Аи, которого с самого начала привлекли ко всей этой истории исключительно как специалиста именно по этим клеткам, и сегодня утром давшего добро на сегодняшний эксперимент. Они с Джулией долго и активно начали общаться, отошли к окну, даже руками стали размахивать. У меня в уме тикали часы, пульсировали мысли о задержке, перед глазами стояли стопочкой приготовленные чашки Петри, ожидающие суспензии. Поезд загружен, состав давно готов, локомотив под парами. Разговор коллег затягивался. В точке кипения Джулия замерла и в сердцах бросилась к телефону. Позвонили профессору… Ещё дискуссия. Моё тестирование прикрыли… Выкинуто всё.
Ситуация оказалась действительно неприятной. Я-то здесь человек новый, а у них микоплазма редко, но бывала. Однажды, теперь Джулия мне уже жаловалась, подбирая английские слова, они работали 3 года, не зная об этой гадости, and then we have taken all our papers with obtained results from the mycoplasma period and we have put all of these papers there (и показала на мусорное ведро), при этом лицо у нее было соответствующее. Трагическое. Здесь ведь Department of Genetics, Biology and Biochemistry, так что часто им (а теперь, с моим приездом, «нам») нужны очень чистые клетки, генетики все же. А микоплазму, так это ж ясное дело, Джулия шмыгнула носом, занесли с департмента Микробиологии, где мы берем WISH cells. Они там, оказывается, знают, что эти клеточные культуры заражены, но для их экспериментов это не важно. Соответственно, нам они дают заведомо зараженные клетки. Тааак, думаю, интересно. Вернее, время от времени их пытаются обрабатывать каким-то антибиотиком, но за столько лет микоплазма научилась не реагировать. Резистентность. Вернее, частично реагировать, почти исчезая, показывать отрицательный тест на саму себя, а потом, когда все успокаиваются, расцветать буйно. Так вот сейчас, когда я активно работаю в моих эспериментах с тест-системами использующими «WISH cells», и мне совершенно никуда от них не деться, микоплазма взяла и вылезла, и еще (тут Джулия сделала просто огромные глаза) в таком количестве!
Каким-то образом малярийный паразит Plasmodium falciparum, с которым работает Джули, сильно чуствителен к микоплазме, а нам паразита этого надо любить и беречь, он-то как раз и есть основной объект исследования этой лаборатории. И это же значит, что с моими WISH cells я больше не могу работать в наших лабораторных ламинарах, где коллеги размножают именно паразита! И то, и то - и паразиты Plasmodium, и бактерии Mycoplasma - штуки противные, но паразит нам роднее, и науке важнее, по словам Джулии. Тоголезец делает вид, что читает. А я не делаю вид, я откровенно расстроен. Мало того, что я остался с микоплазмой в плашках, так на этом биологически активные инфекционные объекты не закончились бы, следующим шагом у меня предполагалось экспериментальное заражение «WISH cells» ретровирусом, и ещё много чего, до чего в тот день дело не дошло. Коллегам, конечно, неудобно передо мной, что моё всё в мусор, но их эксперименты важнее, им «моя» микоплазма не нужна, признаётся Джулия, мило улыбается и показывает вверх, теперь вы с профессором должны что-то придумывать… Аспирант Аи задумчив, внимательно рассматривает свои ногти и в разговоре не участвует.
Я спросил, нельзя ли эту микоплазму просто вывести на корню, из культуры «WISH cells», с факультета Микробиологии, отовсюду?! Они ответили, что да, конечно, можно-можно: 50 дней инкубировать с антибиотиком, мои эксперименты ждут и нервно курят, потом тестировать вымерла микоплазма или нет, в случaе отрицательного ответа (типа, как бы вымерла), подождать еще 50 дней, чтобы она не проявилась, потом опять тестировать, а только потом, если все будет хорошо, можно работать. И далее постоянно травить антибиотиком, что, возможно, убьет микоплазму (а возможно, и не убьет), но сильно загрязнит эксперименты, ведь массивные количества антибиотика будут беспокоить и паразита. А ему беспокоиться сейчас нельзя!
P.S. У человека обычно есть свои, домашние микоплазмы, и они иногда активируются или же передаются от болеющего. Вот тогда микоплазме и удобно распространяться (инфекционное заболевание микоплазмоз), поэтому плевать в образцы клеток (или, например, сморкаться) строго запрещено!
2002 Туринский Университет, Италия
После выходных, на работе со свежими силами, улыбаюсь даже микроскопу, но только смотрю я, заботливо культивированные мною клетки для одной тест-системы что-то плохо растут: ну, как-то маловато их. Чуть встряхнул пластиковый стерильный флакон, в котором они пролиферируют, может, в каком углу затаились. Ещё раз, механически, проверил надпись-бирочку. Они это, они, размашисто мною же подписано «WISH cells». Микроскоп встряхивать не стал, а стал рассматривать внимательнее, по одной, терпеливо. Отметил, что только вот и на вид они какие-то «не очень». Голодненькие, думаю. Среду поменял: удалил ту, что была, а свеженькую с глюкозой и аминокислотами добавил. Подождал. Все равно плохи… Или, думаю, это влияние луны - мне как раз вчера университетская коллега объяснила, коротко, без высоконаучных подробностей, что «сейчас дни черной луны и в этом суть!» или... объяснение пока не приходило в голову.
В общем, я смеялся, а оказалось всё гораздо хуже - в наших культурах завелась микоплазма… Бактерии. Микроорганизмы. Сожители.
Аспирант Аи, из далёкого, по сегодняшний день людоедскогоТого (тоголезец, подсказали внимательные лингвисты), уже имеющий опыт в этом деле, мне сказал, умно поджав губу, что на наши с ним эксперименты и соответствующие тесты факт присутствия контаминирующей микоплазмы не должен влиять. Он, мол, эту клеточную линию, «wish cell line” знает, плавал. А микоплазма - это вообще «тьфу».
Ясно. Я продолжил готовиться к большому эксперименту, свежие среды, точные раскапывания, дорогие реагенты, все серьёзно. Ушло полдня, часы важной сосредоточенности на подготовке к эксперименту.
Сотрудники спокойно за этим наблюдали, не торопясь делая свои дела, а потом Джулия, коллега постарше, говорит мне, что вообще-то когда в лаборатории микоплазма - это ЧП. Да? Да. И все, все, все культуры надо выкинуть… Все, все? Да, говорит, и улыбается. Я только развел руками (ещё в перчатках, только ведь оторвался от моих клеток), зубы пока ещё не заскрипели… Позвали Аи, которого с самого начала привлекли ко всей этой истории исключительно как специалиста именно по этим клеткам, и сегодня утром давшего добро на сегодняшний эксперимент. Они с Джулией долго и активно начали общаться, отошли к окну, даже руками стали размахивать. У меня в уме тикали часы, пульсировали мысли о задержке, перед глазами стояли стопочкой приготовленные чашки Петри, ожидающие суспензии. Поезд загружен, состав давно готов, локомотив под парами. Разговор коллег затягивался. В точке кипения Джулия замерла и в сердцах бросилась к телефону. Позвонили профессору… Ещё дискуссия. Моё тестирование прикрыли… Выкинуто всё.
Ситуация оказалась действительно неприятной. Я-то здесь человек новый, а у них микоплазма редко, но бывала. Однажды, теперь Джулия мне уже жаловалась, подбирая английские слова, они работали 3 года, не зная об этой гадости, and then we have taken all our papers with obtained results from the mycoplasma period and we have put all of these papers there (и показала на мусорное ведро), при этом лицо у нее было соответствующее. Трагическое. Здесь ведь Department of Genetics, Biology and Biochemistry, так что часто им (а теперь, с моим приездом, «нам») нужны очень чистые клетки, генетики все же. А микоплазму, так это ж ясное дело, Джулия шмыгнула носом, занесли с департмента Микробиологии, где мы берем WISH cells. Они там, оказывается, знают, что эти клеточные культуры заражены, но для их экспериментов это не важно. Соответственно, нам они дают заведомо зараженные клетки. Тааак, думаю, интересно. Вернее, время от времени их пытаются обрабатывать каким-то антибиотиком, но за столько лет микоплазма научилась не реагировать. Резистентность. Вернее, частично реагировать, почти исчезая, показывать отрицательный тест на саму себя, а потом, когда все успокаиваются, расцветать буйно. Так вот сейчас, когда я активно работаю в моих эспериментах с тест-системами использующими «WISH cells», и мне совершенно никуда от них не деться, микоплазма взяла и вылезла, и еще (тут Джулия сделала просто огромные глаза) в таком количестве!
Каким-то образом малярийный паразит Plasmodium falciparum, с которым работает Джули, сильно чуствителен к микоплазме, а нам паразита этого надо любить и беречь, он-то как раз и есть основной объект исследования этой лаборатории. И это же значит, что с моими WISH cells я больше не могу работать в наших лабораторных ламинарах, где коллеги размножают именно паразита! И то, и то - и паразиты Plasmodium, и бактерии Mycoplasma - штуки противные, но паразит нам роднее, и науке важнее, по словам Джулии. Тоголезец делает вид, что читает. А я не делаю вид, я откровенно расстроен. Мало того, что я остался с микоплазмой в плашках, так на этом биологически активные инфекционные объекты не закончились бы, следующим шагом у меня предполагалось экспериментальное заражение «WISH cells» ретровирусом, и ещё много чего, до чего в тот день дело не дошло. Коллегам, конечно, неудобно передо мной, что моё всё в мусор, но их эксперименты важнее, им «моя» микоплазма не нужна, признаётся Джулия, мило улыбается и показывает вверх, теперь вы с профессором должны что-то придумывать… Аспирант Аи задумчив, внимательно рассматривает свои ногти и в разговоре не участвует.
Я спросил, нельзя ли эту микоплазму просто вывести на корню, из культуры «WISH cells», с факультета Микробиологии, отовсюду?! Они ответили, что да, конечно, можно-можно: 50 дней инкубировать с антибиотиком, мои эксперименты ждут и нервно курят, потом тестировать вымерла микоплазма или нет, в случaе отрицательного ответа (типа, как бы вымерла), подождать еще 50 дней, чтобы она не проявилась, потом опять тестировать, а только потом, если все будет хорошо, можно работать. И далее постоянно травить антибиотиком, что, возможно, убьет микоплазму (а возможно, и не убьет), но сильно загрязнит эксперименты, ведь массивные количества антибиотика будут беспокоить и паразита. А ему беспокоиться сейчас нельзя!
P.S. У человека обычно есть свои, домашние микоплазмы, и они иногда активируются или же передаются от болеющего. Вот тогда микоплазме и удобно распространяться (инфекционное заболевание микоплазмоз), поэтому плевать в образцы клеток (или, например, сморкаться) строго запрещено!
2002 Туринский Университет, Италия