КАК-ТО ЗАПРОСТО ВЫЖИВШИЙ
Ещё до похода в кино попалась на глаза заметка с цитатой Иньярриту, где он просил не ждать от «Выжившего» каких-то высот и откровений. Фильм, мол, он снял предельно простой, так что всем разочарованным было советовано пенять на себя.
Ну, не ждать - так не ждать: созерцательное кино я люблю, считаю его важным, ибо оно нередко сообщает нам красоту, дарит некое отдохновение и меня совсем не парит, что в нём отсутствуют нарочитые мораль и смыслы. Поэтому слова Иньярриту меня ничуть не насторожили - на сеанс отправился если и не с уверенностью, то с вполне допускаемым предвкушением того, что будет как минимум хорошо. После прошлогоднего «Бёрдмена»-то, который «десять из десяти».
Начиналось всё просто превосходно. Любецки сходу на полную катушку врубил машину по производству почти бесконечных сцен, снятых какбэ одним дублем: эпизод стычки «наших» с краснокожими быстренько впечатал в кресло и даже как-то было боязно моргать, так сильно не хотелось упустить момента замаскированной склейки кадров.
Ну ведь круто же! Тем более с таким-то овердоуз насилием.
Эпизод (по понятным причинам) несостоявшегося изнасилования медведем пропущу и от немного затянувшегося вступления, которое может дать вам неверное представление о моём впечатлении от фильма, перейду уже к моему впечатлению от фильма.
Не поверил.
Все захватывающие дух виды и естественное небесное освещение, за которыми Иньярриту и Ко гонялись от канадских степей до Андских гор, вдре-без-ги разбились о чудовищную неправдоподобность ключевого момента всего фильма. А именно: сверхчеловеческая регенерация Дикаприя.
Какой-то Т-1000, в самом деле.
Я не знаю, кого тут винить: то ли это Иньярриту заигрался в «долгий кадр», растянув сверх необходимого сцену ломания медведем бедолаги Гласса; то ли это гримёры и мастера CGI перестарались со степенью изображения повреждений мягких тканей и костей бедолаги Гласса; то ли это Лео, который читал сценарий и его вполне устроил синопсис типа «у парня сломано тело и он потерял крови, будто это мистер Кэнди, а не мистер Гласс, но он встал и пошёл» - в общем, одному Крому известно, как продюсеры и фокус-группы всё это схавали.
И я бы и рад закрыть на это глаза и насладиться-таки всеми плюсами фильма: красотами; атмосферой аутентичной дикости и непрестанным овердоуз насилием. Но когда ты смотришь, как человек из распотрошённого мешка с костями без должной медпомощи и полным отсутствием лекарств в считанные дни начал бодренько гарцевать по пересечённой местности, бегать, пригыть и сплавляться вплавь по ледяным горным речкам - воспринимать это всерьёз, сопереживать решительно не выходит.
И вот как бы Дикаприй не хрипел-сипел; как бы не пускал сопли через рот, а слюни через нос; как бы героически не откусывал куски живой рыбы и печени; как бы не спал в резиновых лошадях - я так и не дал себя отвлечь всеми этими «жертвами» от гнильцы неправдоподобности.
Возможно, кто-то из вас упрекнёт меня в том, что я упёрся в эту самую правдоподобность рогом, но все упрёки отвергну на корню, прямо в этом абзаце: спустить на тормоза такое можно было, но не тогда, когда это определяющий момент всего фильма. Ибо все перечисленные страдания, перенесённые Лео, попросту не имеют смысла, когда его пыхтения идут вразрез с увечьями. Видишь не живого человека, а человека железного.
Поэтому если Лео-таки получит Оскара… Ну не знаю… Вслед за неграми, Бэру Гриллзу самое время раскручивать хэштег #OscarSoFake.