Алексеев И.Е. «Господу Богу угодно было прославить многие из списков с Казанской иконы...» (7)
«Петербургская икона Божией Матери Казанская ... значительно древнее, чем предполагают ...»
Из трёх образов Казанской иконы Божией Матери, рассматриваемых в качестве основных «претендентов» на явленность («подлинность», «оригинальность»), у «Санкт-Петербургской» («Петербургской») Казанской иконы Божией Матери, как полагало большинство исследователей в начале XX в., вообще нет никаких шансов быть признанной «первообразом».
Если принять за истину утверждение, что «Московская» Казанская икона Божией Матери была не явленным образом, а списком с него (тогда как явленный образ - «Казанская» Казанская икона Божией Матери - пребывала в КБМ), то и «Санкт-Петербургская» («Петербургская») Казанская икона Божией Матери, перенесённая из г. Москвы в г. Санкт-Петербург, никак не могла быть таковым.
Причём, и многие из тех, кто считал «Московскую» Казанскую икону Божией Матери явленным («подлинным», «оригинальным») образом, также отрицали, что в столицу Российской Империи была перенесена именно она.
Даже священник Н.А. Романский, для которого явленность «Московской» иконы превратилась по сути дела в аксиому, отрицал возможность её перенесения в г. Санкт-Петербург, на что, в частности, обращал внимание В.А. Некрасов.
«Московский священник Н. Романский, - писал он, - приводит ряд исторических свидетельств, подтверждающих, что московский список в XVII и XVIII столетиях пребывал именно в Москве, а не в другом каком-либо месте. Так, на нижнем поле московской иконы с лицевой стороны сделаны две надписи - одна от 1687 г., а другая от 1754 г. Первая гласит: "Сей пречистый образ поновлял Михаил Малютин"; а другая: "а сего 1754 года - паки сей святой образ поновляла госпожа баронесса Прасковья Ивановна Строганова". Подлинность второй надписи, по мнению отца Н. Романского, не подлежит сомнению, а по словам Г. Тренёва, интересовавшегося вопросом о Казанской иконе Богородицы, подпись Малютина также подлинна и ему хорошо известна. Отсюда отец Н. Романский делает совершенно правильный вывод, что московская чудотворная икона Казанской Божией Матери не была перенесена в Петербург ни при Петре I, ни после него».(167)
Ещё ранее А.А. Завьялов в своей статье «Чудотворная икона Казанския Божия Матери в С.-Петербурге» утверждал, что «Санкт-Петербургская» («Петербургская») Казанская икона Божией Матери - это поздний (XVIII в.) и весьма неточный список явленного образа. То, что она написана не ранее конца XVII - начала XVIII вв., утверждали также В.И. Жмакин, И.А. Конобеевский, И.М. Покровский и др.
Так, И.А. Конобеевский указывал, что: «К числу древних списков с Казанской иконы, прославившихся чудотворениями, кроме упомянутой иконы князя Пожарского, находящейся в Московском Казанском соборе, принадлежат иконы: Шлиссельбургская, Тобынская, Харьковская, Вышенская, Вышне-Волоцкая, Жадовская, Симоновская, Нижнеломовская, Ярославская, икона Вознесенского монастыря, Суздальская, а позднейшего письма - Петербургского Казанского собора. Все виденные нами списки почти одной меры с подлинной, т[о] е[сть] 6 1/4 вершков в вышину и 5 3/8 в[ершка] в ширину. Икона же Петербургского собора в четыре раза более подлинной Казанской».(168)
Вместе с тем, В.А. Некрасов, разделявший точку зрения священника Н.А. Романского о том, что «Санкт-Петербургская» («Петербургская») Казанская икона Божией Матери не является перенесённой в столицу Российской Империи «Московской» Казанской иконой Божией Матери, а значит, в любом случае, не может быть явленным образом, тем не менее, утверждал, что она, «как только реставрированная, а не "сооружённая" заново, значительно древнее, чем предполагает Завьялов и другие авторы, стоящие на той же точке зрения, и может относиться к XVII или даже к концу XVI века».(169)
«Известно, - пояснял он, в частности, - что 2 марта 1727 г. в Синод поступило ходатайство "Церкви Рождества Богородицы, что на Петербургском острову, священника Ивана Стефанова с товарищами и приходских людей" (в числе 23 человек. - В.Н.) о том, чтобы Синод дал распоряжение о возвращении в указанную церковь образа явления Казанской Пресвятой Богородицы из С.-Петербургского Троицкого собора, куда этот образ был взят в 1720 г. Новгородским архиереем Феодосием, ибо "... Тот образ Пресвятой Богородицы, в честь явления в Казани Ея иконы именуемый «Казанский», по обещанию вновь написан и украшен достоблаженныя памяти царицы и великия княгини Парасковии Фёдоровны и от нас немалым иждивением". Просьба эта Синодом была удовлетворена, и Казанский образ Божией Матери, находившийся в церкви Рождества Богородицы на Петербург[ск]ом острове (стороне), на Посадской улице, был перенесён туда, по всей вероятности, из Казанской часовни, стоявшей рядом с этой церковью и названной так, видимо, потому что там находилась Казанская икона Божией Матери. Часовня эта была устроена не позже 1707 г., так как в конце этого года, 25 ноября, император Пётр I издал именной указ, которым повелевалось разобрать все построенные в Санкт-Петербурге часовни и обретающиеся в них иконы и книги передать в церковь. Если, как утверждает А. Завьялов, петербургская икона была, по его выражению, "сооружена" (то есть написан новый образ) по обещанию царицы Парасковьи Фёдоровны и иждивением некоторых приходских людей и находилась сперва в Казанской часовне, то она могла появиться на свет на рубеже XVII и XVIII столетий. Но, по мнению отца Н. Романского, выражение "образ... вновь написан" следует понимать в смысле "вновь переписан", или полностью реставрирован. В доказательство такого понимания указанного выражения Н. Романский в своей статье приводит текст контракта, заключённого 31 мая 1754 г. Государственной конторой с московским купцом Шестаковым и крестьянином Сеземовым на исправление "разных ветхостей" в Московском Казанском соборе, кроме церковной утвари, риз и книг, согласно осмотру архитектора Д. Ухтомского.
В этом контракте и реестре, поданном по исполнении контракта 8 февраля 1755 г. с отметками священников собора о проделанной реставрации, выражение "вновь написать" встречается не менее 8 раз в отношении разных обветшавших икон и имеет смысл, придаваемый ему Н. Романским. Например, "Во означенном (же) иконостасе образ Казанской Богородицы, образ Страстныя Богородицы И ОНЫЕ ЗА ВЕТХОСТЬ ВНОВЬ НАПИСАТЬ"; или "В олтаре на горнем месте Господа Саваофа, который обветшал, вновь написать" и т.д.».(170)
При этом В.А. Некрасов отмечал, что в раннем происхождении «Санкт-Петербургской» («Петербургской») Казанской иконы Божией Матери «нет ничего удивительного» - «список с казанской иконы был прислан вскоре же после её обретения царю Ивану IV Грозному в Москву; можно полагать также, что в царских палатах в Москве находились и другие, такие же древние или более поздние списки Казанской иконы, как очень чтимой в царской фамилии».
«Одну из таких копий, - предполагал он, - царская семья могла взять с собой при переселении в новую столицу и поместить на первых порах в Казанскую часовню, вблизи от домика Петра I. Эта копия и была реставрирована царицей Парасковьей Фёдоровной. Предположение о такой реставрации могло быть обосновано более твёрдо после надлежащей расчистки иконы, но это дело будущего, пока же приходится ограничиваться свидетельствами архивных документов. Из Казанской часовни, разобранной по указу в 1707 г., икону Казанской Божией Матери перенесли в церковь Рождества Богородицы, прихожанкой которой состояла вдовствующая императрица, а оттуда в 1737 г. вместе с другими тремя того же названия иконами во вновь построенную её дочерью, императрицей Анной Иоанновной, каменную церковь также Рождества Богородицы на Невском проспекте и, наконец, в 1811 г. в Казанский собор, где она и находилась до закрытия собора. До 1727 г. эта икона нигде в документах как чудотворная не называется, в этом же году по ходатайству перед Святейшим Синодом причта и приходских людей Рождественской церкви было разрешено Казанскую икону Богоматери выносить в дома прихожан "ради моления болящих". Очевидно, она прославилась даром чудотворения. А. Завьялов замечает по этому поводу, что, пока не открыты новые документы, 1727 г. и следует считать началом признания этой иконы чудотворной. Впрочем, он сам же допускает, что архиепископ Феодосий взял в 1720 г. данную икону в Троицкий собор, быть может, в предположении, что она уже является чудотворною, почему и пользуется в народе таким почитанием, хотя специальное распоряжение Святейшего Синода об отобрании в церкви икон, которые недавно оказались чудотворными, вышло 21 февраля 1722 г.».(171)
Раннее происхождение «Санкт-Петербургской» («Петербургской») Казанской иконы Божией Матери, вероятно, допускает и Н.Н. Чугреева, которая весьма осторожно пишет, что: «Один из почитаемых списков Казанской иконы, возможно ранний, был принесён по повелению царя Петра I в С.-Петербург».(172) Однако здесь же она указывает, что: «П[етербургская] К[азанская] и[кона] из Казанского собора существенно отличается от явленной Казанской иконы и её списков XVI - 1-й пол[овины] XVII в. Она больше по размеру (60,1 × 53,4 см) (Завьялов [А.А.]. [Чудотворная икона Казанския Божия Матери в С.-Петербурге // СПбДВ]. 1895. № 22. С. 491; Аплаксин А.П. Казанский собор. 1911. Ч. 1. С. 4) и имеет приближающиеся к квадрату пропорции, характерные для XVIII в. Исследователи П[етербургской] К[азанской] и[коны] не считали её ранним списком явленной Казанской иконы, акад[емик] Н.П. Лихачёв называл её поздним списком "не в меру подлинника" (Лихачёв Н.П. Ист[орическое] значение итало-критской иконописи: Изображения Богоматери в произв[едениях] итало-греч[еских] иконописцев и их влияние на композиции некоторых правосл[авных] рус[ских] икон. СПб., 1911. С. 16). Особенности иконографии, сформировавшиеся во 2-й пол[овине] XVII в., отличают П[етербургскую] К[азанскую] и[кону] от ранних списков и характерны для Казанских икон кон[ца] XVII - нач[ала] XVIII в. Младенец отстоит от Богоматери немного дальше и расположен чуть ниже, взгляд Богородицы обращён более к предстоящим, чем к Младенцу Христу, жест благословляющей десницы Иисуса Христа именословный. П[етербургская] К[азанская] и[кона] была написана и украшена до 1712 г. (до окончательного переезда царицы Прасковьи Феодоровны в С.-Петербург). Живопись ликов с белильной проработкой объёмов и притенениями исполнена в традиции "живоподобия" мастеров Оружейной палаты Московского Кремля, к[ото]рые и могли написать икону в нач. XVIII в.».(173)
Следует признать, что в данном случае решение вопроса в большей мере лежит в искусствоведческой плоскости. Так как пребывающая в настоящее время в Казанском соборе (соборе Казанской иконы Божией Матери) г. Санкт-Петербурга «Санкт-Петербургская» («Петербургская») Казанская икона Божией Матери является единственной уцелевшей из трёх «спорных» икон, остаётся надеяться, что когда-нибудь исследователям представится возможность атрибутировать её с максимальной точностью.
Что же касается «Казанской» Казанской иконы Божией Матери и «Московской» Казанской иконы Божией Матери, то, как видно из всего вышеизложенного, дискуссию о том, какая из них явленная, нельзя считать законченной. Соответственно, в настоящее время, основываясь на выявленной документальной базе, невозможно ни окончательно подтвердить утверждения о явленности («подлинности», «оригинальности») того и другого образа, ни опровергнуть их.
В последние годы - в связи с проведением работ по воссозданию Казанского собора (собора Казанской иконы Божией Матери) КБМ - некоторые представители духовенства и православной общественности озвучивают мысль о том, что после их окончания и возрождения собора, где пребывал считавшийся явленным образ, он будет явлен (обретён) вновь.
Так, в своём интервью под характерным заголовком «Митрополит Феофан: "Мне не верится, что первообраз Казанской пропал бесследно"», опубликованном в № 3 (03) за 2016 г. журнала «Православный собеседник», глава Татарстанской митрополии Русской Православной Церкви, митрополит Казанский и Татарстанский Феофан (И.А. Ашурков) заявил, в частности: «Когда я смотрю на воссоздаваемый собор Казанско-Богородицкого монастыря, мне не верится, что первообраз пропал бесследно. Говорят, что его сожгли. Но думается: если будет стоять собор, если будет облагорожено это место и на нём в полной мере начнётся иноческая жизнь - даст Бог, и Сама Царица Небесная в Её первообразе Казанском вернётся сюда. То, что невозможно у человека, возможно у Бога и у Его Пречистой Матери»!(174)
Аналогичного рода соображения прозвучали из уст местного архиерея в проповеди, произнесённой 8 июля 2017 г. в Петропавловском соборе г. Казани. «Есть прославленная икона Богоматери "Казанская", - отметил он, - которую мы все так чтим, которая является величайшей святыней всех православных - ведь нет православного дома, где не было бы Казанской иконы. Эта икона - история России. Но Господь накануне зловещих потрясений как бы показывает, что может быть с Россией - пропадает эта икона. Икона пропадает не просто так, но ради земных тленных ценностей, которыми была украшена риза. Говорят, что её сожгли. Но почему-то я глубоко убеждён - ни в коем случае не утеряна эта икона. Где-то она находится до поры, до времени и непременно должна вернуться туда, откуда её похитили. Будем молиться, конечно».(175)
Вместе с тем, подобные ожидания были и в прошлом. Как отмечает, например, Н.Н. Чугреева: «Поиски Явленного чудотворного образа неоднократно предпринимались, в том числе по инициативе членов Императорской Фамилии. По просьбе Великой Княгини Елизаветы Феодоровны в Шлиссельбургской крепости Стояна допрашивал князь А.А. Ширинский-Шихматов. Икону надеялись обрести к 300-летию Дома Романовых. К этому событию по инициативе Великой Княгини Елизаветы Феодоровны на месте явления иконы, под алтарём Казанского собора девичьего монастыря 20 апреля 1913 г. был освящён пещерный храм-часовня во имя Рождества Богородицы. Настоятельница монастыря с сёстрами преподнесли Великой Княгине Елизаветы Феодоровне "точный список с явленной чудотворной" иконы».(176)
Как справедливо отмечал И.М. Покровский: «Казань долго была главным, если не единственным местом, откуда распространялись по лицу земли Русской списки с подлинной явленной Казанской иконы. Распространителями их были монастырские власти и казанские иерархи, благословлявшие местными казанскими иконами разных знатных казанцев и приезжих лиц и делавшие иконами вклады в монастыри и храмы».(177)
Принимая во внимание все указанные обстоятельства и то, что, начиная с 1990-х гг., различными частными лицами и организациями предпринимались неоднократные попытки найти похищенную в 1904 г. из КБМ (и, согласно судебным выводам, утраченную) Казанскую икону Божией Матери, допустима вероятность предъявления в качестве таковой какого-либо из подходящих под позднее описание списков (копий) конца XVI - начала XVII вв. Причём, с учётом вышеизложенных выводов, опираясь на существующую источниковую базу, практически невозможно будет с научно-исторической точки зрения ни доказать, что данный образ является явленным («подлинным», «оригинальным»), ни опровергнуть этого.
Остаётся надеяться, что грядущая радость возрождения Казанского собора (собора Казанской иконы Божией Матери) КБМ не будет омрачена какими-либо спекуляциями вокруг поиска и «возвращения» явленной Казанской иконы Божией Матери, подобными тем, которые возникли в начале 2000-х гг. в отношении её «Ватиканского» списка.
Алексеев Игорь Евгеньевич, кандидат исторических наук (г. Казань).
Постоянный адрес публикации: http://ruskline.ru/analitika/2018/04/19/gospodu_bogu_ugodno_bylo_proslavit_mnogie_iz_spiskov_s_kazanskoj_ikony_dazhe_nepervonachalnyh/