Тихое бешенство
Я в бешенстве.
Это у меня такое перманентное состояние в последнее время.
Чего-то не хватает. Я усилием воли заставляю себя разговаривать дружелюбным тоном с людьми и отрываюсь на животных.
Коту говорю исключительно «Чего орёшь?», а собакам «Иди на место, надоел!»
С чего меня так нахлобучило, неясно.
Полное нежелание творить добро, острая потребность кинуть чем-то тяжелым по чему-нибудь железному.
Я держусь. Сегодня пекла коврижку, обнималась с детьми, они славные когда не орут. Муж прячется в ноутбук, дети гладят меня по головке, Макар даже дул на меня. Помогает, но ненадолго.
***
Пожар в Кемерово выбил меня из колеи на несколько дней. Это было тотальное состояние безнадеги, хаоса, разрухи, которое активно подогревалось в интернете.
И как-то было понятно, что ничего не изменится, и в то же время было неясно - а что менять? Хотелось своими руками идти тушить пожар, спасать людей, но это невозможно.
***
В пятницу маме сделали операцию на сердце. Все прошло хорошо (тьфу-тьфу-тьфу), будем надеяться, приступов больше не будет.
***На выходных я с детьми ездила на базу с большой компанией со-шников. Дорога в одну сторону заняла почти три часа (включая город и заблудиться), там было шумно, весело и людно. Я, с непривычки, приехала домой и упала. Состояние «убивать» стало еще ярче, только сил нет)
***Сеня перед поездкой притащил домой сороку. Отобрал ее у кота.
- Это хорошо, что ты ее спас. Если со стороны сороки смотреть. А если со стороны кота?
- Мам, мне ее жалко.
Я с ужасом беру птицу, она начинает вырываться. Я не люблю вмешиваться в природные процессы - кот поймал себе еду. Но Сеня смотрит жалобно. У сороки на шее дырка. Она бегает по клетке в попытке улететь.
- Сын, мы не будем ее спасать. Это не крыло. В ветеринарку мы ее не повезем. Она в ужасе, ей страшно. Надо ее выпустить. Она может выжить. Или умереть.
Сеня уносит сороку, идет по мокрому снегу далеко-далеко, чтобы кот не нашел. Выпускает. К ней прилетают другие сороки.
Со слезами он возвращается домой. А я вспоминаю свои восемь лет. Мы с братом нашли разоренное гнездо ласточки. Подобрали птенцов. Один погиб, а двоих мы забрали домой. Ох, и ругался тогда дед!
Мы держали ласточек в шапке и кормили их мухами и червями. И пшеном. Мы даже пытались учить их летать. Они умерли через несколько дней, вероятно, проклянув всех детей на свете.
И вот с этим чувством безнадежного я уже неделю.
Это у меня такое перманентное состояние в последнее время.
Чего-то не хватает. Я усилием воли заставляю себя разговаривать дружелюбным тоном с людьми и отрываюсь на животных.
Коту говорю исключительно «Чего орёшь?», а собакам «Иди на место, надоел!»
С чего меня так нахлобучило, неясно.
Полное нежелание творить добро, острая потребность кинуть чем-то тяжелым по чему-нибудь железному.
Я держусь. Сегодня пекла коврижку, обнималась с детьми, они славные когда не орут. Муж прячется в ноутбук, дети гладят меня по головке, Макар даже дул на меня. Помогает, но ненадолго.
***
Пожар в Кемерово выбил меня из колеи на несколько дней. Это было тотальное состояние безнадеги, хаоса, разрухи, которое активно подогревалось в интернете.
И как-то было понятно, что ничего не изменится, и в то же время было неясно - а что менять? Хотелось своими руками идти тушить пожар, спасать людей, но это невозможно.
***
В пятницу маме сделали операцию на сердце. Все прошло хорошо (тьфу-тьфу-тьфу), будем надеяться, приступов больше не будет.
***На выходных я с детьми ездила на базу с большой компанией со-шников. Дорога в одну сторону заняла почти три часа (включая город и заблудиться), там было шумно, весело и людно. Я, с непривычки, приехала домой и упала. Состояние «убивать» стало еще ярче, только сил нет)
***Сеня перед поездкой притащил домой сороку. Отобрал ее у кота.
- Это хорошо, что ты ее спас. Если со стороны сороки смотреть. А если со стороны кота?
- Мам, мне ее жалко.
Я с ужасом беру птицу, она начинает вырываться. Я не люблю вмешиваться в природные процессы - кот поймал себе еду. Но Сеня смотрит жалобно. У сороки на шее дырка. Она бегает по клетке в попытке улететь.
- Сын, мы не будем ее спасать. Это не крыло. В ветеринарку мы ее не повезем. Она в ужасе, ей страшно. Надо ее выпустить. Она может выжить. Или умереть.
Сеня уносит сороку, идет по мокрому снегу далеко-далеко, чтобы кот не нашел. Выпускает. К ней прилетают другие сороки.
Со слезами он возвращается домой. А я вспоминаю свои восемь лет. Мы с братом нашли разоренное гнездо ласточки. Подобрали птенцов. Один погиб, а двоих мы забрали домой. Ох, и ругался тогда дед!
Мы держали ласточек в шапке и кормили их мухами и червями. И пшеном. Мы даже пытались учить их летать. Они умерли через несколько дней, вероятно, проклянув всех детей на свете.
И вот с этим чувством безнадежного я уже неделю.