Цена тишины
Лето отшумело в прямом смысле. На улицах тишь, дети не носятся и не орут: все разъехались.
Даже наши играют бесшумно.
Сеня ждёт выходных, потому что должны приехать друзья. Еще пара выходных с детьми будет, а потом снова тишина до первых чисел мая.
Это самый сложный для меня момент - про общение. Даже не про социализацию - потому что это не она. Но шумные игры большой толпой, индейцы, роботы и зомби - только три месяца в году.
Как мы могли так поступить со своими детьми - это самый топовый вопрос, который нам задают. Да что уж там - и вопрос, о котором молчат.
И вот любопытно: если бы мы жили на крошечном райском острове в Тихом океане или на одинокой ферме в Австралии, никто бы ничего не сказал. А мы в глухой деревне. Однозначно, не рай.
Если мы были бы скотоводами в Монголии и ютились бы в шатре посреди степи, то всё было бы понятно. Или, может, жили на хуторе в Лапландии и ездили на оленях за хлебом.
Да что уж там - если мы бы были бичами в полуразвалившемся бараке и с трудом сводили концы с концами, а дети питались бы только картошкой с ночного соседского огорода - и фиг с нами. Что с нас взять?
Но мы не бичи.
Мы выбрали для себя этот путь, когда детей еще не было. И продолжаем идти по нему, когда детей уже трое. Идти - это громко сказано, конечно. Мы живем так, как нам нравится. И когда нас что-то не устраивает, то меняем это.
Мы думаем и разговариваем о детях очень много. Мы видим, что детям порой непросто в том мире, который мы создали. Но это наш мир, эта наша семья и наш выбор. Я хочу сказать - что наш выбор несет за собой не только плюсы, но и минусы. За всё есть плата.
Остров в океане прекрасен, но одинок.
Осознание и понимание, чем мы платим по счетам, - это и есть видение. Конечно, мы не можем точно сказать, как это отразится на жизни детей дальше, но мы надеемся и видим, насколько это возможно.
Дети смотрят в окно, грустят и следят за каплями на стекле. Им кажется, что они одни во всём мире, и ничто не радует. Потом они обнаруживают... себя. И за грустью, пустотой начинают видеть больше.
Мир, в котором всё прекрасно, безжизненен. Правильный, чистый, сбалансированный. Идеальный. И мертвый.
Не чувствовать - значит, не жить.
Даже наши играют бесшумно.
Сеня ждёт выходных, потому что должны приехать друзья. Еще пара выходных с детьми будет, а потом снова тишина до первых чисел мая.
Это самый сложный для меня момент - про общение. Даже не про социализацию - потому что это не она. Но шумные игры большой толпой, индейцы, роботы и зомби - только три месяца в году.
Как мы могли так поступить со своими детьми - это самый топовый вопрос, который нам задают. Да что уж там - и вопрос, о котором молчат.
И вот любопытно: если бы мы жили на крошечном райском острове в Тихом океане или на одинокой ферме в Австралии, никто бы ничего не сказал. А мы в глухой деревне. Однозначно, не рай.
Если мы были бы скотоводами в Монголии и ютились бы в шатре посреди степи, то всё было бы понятно. Или, может, жили на хуторе в Лапландии и ездили на оленях за хлебом.
Да что уж там - если мы бы были бичами в полуразвалившемся бараке и с трудом сводили концы с концами, а дети питались бы только картошкой с ночного соседского огорода - и фиг с нами. Что с нас взять?
Но мы не бичи.
Мы выбрали для себя этот путь, когда детей еще не было. И продолжаем идти по нему, когда детей уже трое. Идти - это громко сказано, конечно. Мы живем так, как нам нравится. И когда нас что-то не устраивает, то меняем это.
Мы думаем и разговариваем о детях очень много. Мы видим, что детям порой непросто в том мире, который мы создали. Но это наш мир, эта наша семья и наш выбор. Я хочу сказать - что наш выбор несет за собой не только плюсы, но и минусы. За всё есть плата.
Остров в океане прекрасен, но одинок.
Осознание и понимание, чем мы платим по счетам, - это и есть видение. Конечно, мы не можем точно сказать, как это отразится на жизни детей дальше, но мы надеемся и видим, насколько это возможно.
Дети смотрят в окно, грустят и следят за каплями на стекле. Им кажется, что они одни во всём мире, и ничто не радует. Потом они обнаруживают... себя. И за грустью, пустотой начинают видеть больше.
Мир, в котором всё прекрасно, безжизненен. Правильный, чистый, сбалансированный. Идеальный. И мертвый.
Не чувствовать - значит, не жить.