Академик Рыбаков
Борис Александрович Рыбаков был моим соседом по двору. В детстве мы его побаивались - скорее всего из-за собаки, которую он выгуливал: злющая чау-чау, которую академик назвал Хорс… И сам Борис Александрович внешностью напоминал какое-то языческое божество северных стран: крупный, лысый, усатый, краснорожий, с раскатистым басом… Одной ручищей он сжимал поводок вечно рвущегося кого-нибудь сожрать Хорса (однажды псина сорвалась, и загнала моего брата на фонарный столб; видел бы кто из советских тренеров - без промедления записали бы Петю в олимпийскую сборную), в другой - железная трость, которой Хорса иногда наказывали. В общем - верховное божество пасло божество низшее… Когда Хорс, проживший много лет, отправился кусать викингов и древлян, Рыбаков завёл собаку поспокойнее - по-моему, спаниеля. Но всё равно, по привычке, ходил с железной палкой в руке.
Он хорошо знал нашу семью. Особенно ему нравилась моя мать. При встрече, Рыбаков, часто говорил ей профессиональный комплимент, по отечески называя её «зыряночкой»… Вообще это была колоритная личность: однажды студенты МГУ поздравляли Бориса Александровича с юбилеем (а был он уже в летах) и поднесли ему прямо в аудитории крупную вазу, полную вина. Под «ура» и овацию, академик её осушил, чуть больше покраснел лицом, обтёр свои вислые усы, и, как ни в чём не бывало продолжил лекцию по археологии. У этого человечища была мощная закалка: в юности он служил в кавалерии, да и сотни экспедиций, если не разрушают человека до основания - делают его непоколебимым по отношению к алкоголю, как башня из чугуна.
Где-то в классе 7-ом, когда я уже начал планировать поступление на истфак, я побывал у Рыбакова в гостях. Он угощал меня чаем с вареньем, долго расспрашивал о моих увлечениях, и впечатлениях от поездок с отцом на раскопки в Херсонес. Под конец нашей беседы, Борис Александрович подарил мне свою знаменитую книгу - «Язычество древних славян». Потом, я её несколько раз с удовольствием перечитывал. Вместе с произведениями Толкиена, песнями Башлачёва и Pink Floyd, она оказала большое влияние на меня в юности. И на моё раннее творчество…
Как-то во второй половине 90-х, я шёл от метро к дому. Я возвращался с гастролей. Было субботнее утро. Я был пьяный.
Вокруг никого. От липового цвета и бессонной ночи щипало глаза. Я пел песню.
Вдруг, вдалеке, среди старых яблонь, я увидел очертания знакомого лысого гиганта - в неизменном костюме и плаще, со старым спаниелем на поводке. Я поднял к небу обе руки и закричал во всю силу лёгких: «Да здравствует академик Рыбаков!»
Он остановился, секунду помедлил, а затем поднял в ответном приветствии металлическую трость, ярко полыхнувшую в лучах восходящего солнца.
Б.А. Рыбаков (1908 - 2001)