Лев Конорев и Александр Филатов часть 5
После поездки в Топлинку я заново перечитал Сашины стихи, и они открылись мне новой своей стороной. Они воспринимались не только как красивые поэтические метафоры, но и как осязаемая, кровная связь поэта с отчим краем, и это чувствовалось в каждой его строке:
Свет из окна. Какое счастье
Остановиться у крыльца
И ничего, кроме участья,
Не ждать от милого лица,
И не кричать, как было худо…
И сесть на старый табурет,
И на вопросы: «где?», «откуда?» -
Не отвечать, а ждать ответ…
Поэт не мыслит себя без единения с родной природой, он сопричастен душой всему сущему на свете:
Волнуясь, шепчется трава,
И так просты ее слова.
Переливаясь из строки,
Текут сквозь ландыш васильки,
Сквозь мятлик в дудку тростника,
Сочась, стекается строка…
По своему лирическому мироощущению, по трепетному отношению к жизни Александр Филатов, думается, близок к поэзии Николая Рубцова (речь, разумеется, не о сопоставлении их талантов, а о направленности творчества). Знаю, что Рубцов был любимейшим поэтом Саши, которого Филатов, что называется, боготворил. Памяти Рубцова посвящено пронзительное по выразительности и тональности филатовское стихотворение:
Ушел - говорят. И навеки исчез.
Но видели в щели заборов,
Что кто-то скакал через поле и лес
На страшный огонь семафоров.
И Вологду будто качнуло. И шум
Прошел над вершинами елей.
А всадник скакал… И надменно угрюм
Исчез в круговерти метелей…
И знали о том молодые леса
И долы речные, и дали:
- Ушел, ускакал, улетел в небеса! -
Смеялись они и рыдали.
В моем архиве хранятся два письма Саши. Это может казаться странным, что, живя в одном городе и часто общаясь, мы еще и переписывались. Все просто: оба письма связаны с моими отъездами на отдых в Пицунду, в Дом творчества писателей. Было когда-то такое благословенное время (увы, уже безвозвратное!), когда членам писательского Союза можно было свободно и, как говорится, за весьма скромную плату отдохнуть в каком-нибудь из Домов Литфонда. Оттуда я посылал письма Саше, а от него получал ответные послания.
Первое письмо, датированное концом сентября восемьдесят шестого года, было с грустинкой. «У нас погода совсем плохая: слякоть, холод и скука, - сообщал Саша. - И хотя я на улицу не выхожу, все это ощущаю и на собственном настроении, да и здоровье. Единственное утешение - чтение, читаю так много, что боюсь превратиться в «читателя». Хорошего в этом много, но если бы не собственное писательство… А оно, как червяк, гложет и гложет! А ты, дескать, что ж - сам уже не того?.. Вот так и живу все эти последние дни».
Была в том письме и характерная жизненная примета того перестроечного времени: «На бытовом уровне происходят прямо-таки метаморфозы: три дня назад напрочь исчез чай - везде; приходится сидеть и мычать… Так-то! Но все это ерунда, конечно, если на жизнь смотреть философски», - философски же заключал Саша.
Второе (и последнее) Сашино письмо, полученное мною в Пицунде два года спустя, летом восемьдесят восьмого, встревожило меня, хотя по общей тональности было оно таким же, как и первое, позапрошлогоднее послание. Насторожило вот что. «Я придержался с ответом на пару дней по малозависящим от меня причинам, - писал Саша. - Помните, я говорил об абсцессе. Так вот, как погода ухудшилась (а у нас дожди ежедневно), решил я вызвать хирурга, чтобы он посмотрел: что к чему. Прибыл он на восьмые сутки, а на девятые начал «резать», так, самую малость - вставить дренажную трубку… В этот день онколог взял анализ, а в понедельник я уже знал, что ничего плохого не обнаружено, просто очень сильное воспаление. Теперь прописали уколы».
Сообщал об этом Саша как бы между прочим, в ряду других новостей, самых разных. Но его успокаивающие слова о благополучном анализе почему-то не выходили из головы. Очень уж подозрительной представлялась поспешность, с какой больного известили о благополучных результатах онкологического анализа. Благополучных ли в самом деле?..
С этими так и не рассеянными сомнениями я возвратился из Пицунды в Белгород. В тот же день отправился к Филатовым. Жили они уже в новой, недавно полученной квартире в левобережной части города.
Наша встреча внешне прошла, как всегда, тепло и дружески. Саша спрашивал меня об отдыхе в Абхазии, я интересовался последними белгородскими новостями. Все вроде бы было так, как обычно, и в то же время что-то изменилось в облике Саши. Не было прежней задоринки и живости в задумчивых, посерьезневших глазах, и голос его звучал приглушенно, надтреснуто. И еще в нем чувствовалась глубокая усталость, которую он пересиливал. Чтобы больше его не утомлять, я вскоре распрощался, сказав, что подробнее поговорим позже.
Когда через несколько дней позвонил Филатовым, трубку взяла Зинаида. Она, извинившись, сказала, что Саше очень нездоровится и встречу придется перенести на следующий раз.
Но следующего раза не было. В писательском отделении доверительно сказали, что Саша тяжело и безнадежно болен, и лучше его не беспокоить своими посещениями, тягостными для него. Несколько раз созванивался с Зинаидой. Разговоры наши были короткими и печальными: ничего утешительного, Саша слабеет с каждым днем…
В одну из осенних ночей около полуночи мне позвонила домой Зинаида и сообщила горестную весть: Саша скончался…
Два десятилетия отделяют нас от роковой черты, за которой окончилась жизнь Александра Филатова. Время неумолимо: одних поглощает забвение, другие надолго остаются в памяти живущих. Память об Александре Филатове не тускнеет от времени. Образ этого светлого человека по-прежнему в наших сердцах. С нами остаются и проникновенные стихи поэта.
Лев Конорев,
член Союза писателей России
Люди, которых я знал: Из литературных мемуаров.
Белгород: КОНСТАНТА, 2008
Лев Федорович Конорев
Поэт, прозаик, член Союза писателей России.
Родился в деревне Карасевка Курской области. Окончил Московский государственный университет имени
М. В. Ломоносова. Работал старшим редактором Курского областного комитета по радиовещанию и телевидению,
секретарем сельского райкома комсомола, редактором курской областной комсомольской газеты «Молодая гвардия».
С 1977 года - собственный корреспондент ТАСС, сначала по Марийской АССР, потом - по Белгородской области.
С 1982 года жил и работал в Белгороде.
Будучи журналистом Лев Федорович одновременно пробует свои силы и в литературном творчестве. Первые
стихи и рассказы были опубликованы в районной газете, затем в центральных и областных газетах, еженедельнике
«Литературная Россия», журналах «Наш современник», «Подъем», «Север», «Сельская молодежь». Конорев - автор
четырех книг прозы, выпущенных в Воронеже, Москве и Йошкар-Оле.
Литература
Конорев Л. Ф. Росные травы : повести и рассказы / Л. Ф. Конорев. - Воронеж : Центр.-Чернозем. кн. изд-во,
1989. - 255 с.
Конорев Л. Ф. Голоса за околицей : повести и рассказы. - Белгород : Крестьянское дело, 2001. - 376 с.
Конорев Лев Федорович // Белгородская энциклопедия. - Белгород, 2000. - С. 201.
Коренько Ю. Из рода Львов / Ю. Коренько // Белгор. правда. - 2003. - 16 дек.
Бахмут В. Свой голос / В. Бахмут // Белгор. известия. - 2003. - 16 дек.
Черкесов В. Слушая «Голоса за околицей»… / В. Черкесов // Зебра-Курьер. - 2002. - 4-10 сент. - С. 16.
Конорев Лев Федорович // Писатели Белогорья: биобиблиогр. справ. / ред.-сост.: Г. Н. Бондарева, Т. Н. Кублова,
Т. Н. Мозговая, В. Е. Молчанов. - Белгород : Крестьянское дело, 2004. - С. 74-76.
Пересыпкина Г. Ю. Лев Федорович Конорев: (к 70-летию со дня рождения) / Г. Ю. Пересыпкина // Календарь
знаменательных и памятных дат по Белгородской области на 2003 год. - Белгород, 2003. - С. 123-124.
Лев Федорович и Людмила Николаевна Коноревы
Лев Федорович Конорев умер 10 марта 2011 г.
Свет из окна. Какое счастье
Остановиться у крыльца
И ничего, кроме участья,
Не ждать от милого лица,
И не кричать, как было худо…
И сесть на старый табурет,
И на вопросы: «где?», «откуда?» -
Не отвечать, а ждать ответ…
Поэт не мыслит себя без единения с родной природой, он сопричастен душой всему сущему на свете:
Волнуясь, шепчется трава,
И так просты ее слова.
Переливаясь из строки,
Текут сквозь ландыш васильки,
Сквозь мятлик в дудку тростника,
Сочась, стекается строка…
По своему лирическому мироощущению, по трепетному отношению к жизни Александр Филатов, думается, близок к поэзии Николая Рубцова (речь, разумеется, не о сопоставлении их талантов, а о направленности творчества). Знаю, что Рубцов был любимейшим поэтом Саши, которого Филатов, что называется, боготворил. Памяти Рубцова посвящено пронзительное по выразительности и тональности филатовское стихотворение:
Ушел - говорят. И навеки исчез.
Но видели в щели заборов,
Что кто-то скакал через поле и лес
На страшный огонь семафоров.
И Вологду будто качнуло. И шум
Прошел над вершинами елей.
А всадник скакал… И надменно угрюм
Исчез в круговерти метелей…
И знали о том молодые леса
И долы речные, и дали:
- Ушел, ускакал, улетел в небеса! -
Смеялись они и рыдали.
В моем архиве хранятся два письма Саши. Это может казаться странным, что, живя в одном городе и часто общаясь, мы еще и переписывались. Все просто: оба письма связаны с моими отъездами на отдых в Пицунду, в Дом творчества писателей. Было когда-то такое благословенное время (увы, уже безвозвратное!), когда членам писательского Союза можно было свободно и, как говорится, за весьма скромную плату отдохнуть в каком-нибудь из Домов Литфонда. Оттуда я посылал письма Саше, а от него получал ответные послания.
Первое письмо, датированное концом сентября восемьдесят шестого года, было с грустинкой. «У нас погода совсем плохая: слякоть, холод и скука, - сообщал Саша. - И хотя я на улицу не выхожу, все это ощущаю и на собственном настроении, да и здоровье. Единственное утешение - чтение, читаю так много, что боюсь превратиться в «читателя». Хорошего в этом много, но если бы не собственное писательство… А оно, как червяк, гложет и гложет! А ты, дескать, что ж - сам уже не того?.. Вот так и живу все эти последние дни».
Была в том письме и характерная жизненная примета того перестроечного времени: «На бытовом уровне происходят прямо-таки метаморфозы: три дня назад напрочь исчез чай - везде; приходится сидеть и мычать… Так-то! Но все это ерунда, конечно, если на жизнь смотреть философски», - философски же заключал Саша.
Второе (и последнее) Сашино письмо, полученное мною в Пицунде два года спустя, летом восемьдесят восьмого, встревожило меня, хотя по общей тональности было оно таким же, как и первое, позапрошлогоднее послание. Насторожило вот что. «Я придержался с ответом на пару дней по малозависящим от меня причинам, - писал Саша. - Помните, я говорил об абсцессе. Так вот, как погода ухудшилась (а у нас дожди ежедневно), решил я вызвать хирурга, чтобы он посмотрел: что к чему. Прибыл он на восьмые сутки, а на девятые начал «резать», так, самую малость - вставить дренажную трубку… В этот день онколог взял анализ, а в понедельник я уже знал, что ничего плохого не обнаружено, просто очень сильное воспаление. Теперь прописали уколы».
Сообщал об этом Саша как бы между прочим, в ряду других новостей, самых разных. Но его успокаивающие слова о благополучном анализе почему-то не выходили из головы. Очень уж подозрительной представлялась поспешность, с какой больного известили о благополучных результатах онкологического анализа. Благополучных ли в самом деле?..
С этими так и не рассеянными сомнениями я возвратился из Пицунды в Белгород. В тот же день отправился к Филатовым. Жили они уже в новой, недавно полученной квартире в левобережной части города.
Наша встреча внешне прошла, как всегда, тепло и дружески. Саша спрашивал меня об отдыхе в Абхазии, я интересовался последними белгородскими новостями. Все вроде бы было так, как обычно, и в то же время что-то изменилось в облике Саши. Не было прежней задоринки и живости в задумчивых, посерьезневших глазах, и голос его звучал приглушенно, надтреснуто. И еще в нем чувствовалась глубокая усталость, которую он пересиливал. Чтобы больше его не утомлять, я вскоре распрощался, сказав, что подробнее поговорим позже.
Когда через несколько дней позвонил Филатовым, трубку взяла Зинаида. Она, извинившись, сказала, что Саше очень нездоровится и встречу придется перенести на следующий раз.
Но следующего раза не было. В писательском отделении доверительно сказали, что Саша тяжело и безнадежно болен, и лучше его не беспокоить своими посещениями, тягостными для него. Несколько раз созванивался с Зинаидой. Разговоры наши были короткими и печальными: ничего утешительного, Саша слабеет с каждым днем…
В одну из осенних ночей около полуночи мне позвонила домой Зинаида и сообщила горестную весть: Саша скончался…
Два десятилетия отделяют нас от роковой черты, за которой окончилась жизнь Александра Филатова. Время неумолимо: одних поглощает забвение, другие надолго остаются в памяти живущих. Память об Александре Филатове не тускнеет от времени. Образ этого светлого человека по-прежнему в наших сердцах. С нами остаются и проникновенные стихи поэта.
Лев Конорев,
член Союза писателей России
Люди, которых я знал: Из литературных мемуаров.
Белгород: КОНСТАНТА, 2008
Лев Федорович Конорев
Поэт, прозаик, член Союза писателей России.
Родился в деревне Карасевка Курской области. Окончил Московский государственный университет имени
М. В. Ломоносова. Работал старшим редактором Курского областного комитета по радиовещанию и телевидению,
секретарем сельского райкома комсомола, редактором курской областной комсомольской газеты «Молодая гвардия».
С 1977 года - собственный корреспондент ТАСС, сначала по Марийской АССР, потом - по Белгородской области.
С 1982 года жил и работал в Белгороде.
Будучи журналистом Лев Федорович одновременно пробует свои силы и в литературном творчестве. Первые
стихи и рассказы были опубликованы в районной газете, затем в центральных и областных газетах, еженедельнике
«Литературная Россия», журналах «Наш современник», «Подъем», «Север», «Сельская молодежь». Конорев - автор
четырех книг прозы, выпущенных в Воронеже, Москве и Йошкар-Оле.
Литература
Конорев Л. Ф. Росные травы : повести и рассказы / Л. Ф. Конорев. - Воронеж : Центр.-Чернозем. кн. изд-во,
1989. - 255 с.
Конорев Л. Ф. Голоса за околицей : повести и рассказы. - Белгород : Крестьянское дело, 2001. - 376 с.
Конорев Лев Федорович // Белгородская энциклопедия. - Белгород, 2000. - С. 201.
Коренько Ю. Из рода Львов / Ю. Коренько // Белгор. правда. - 2003. - 16 дек.
Бахмут В. Свой голос / В. Бахмут // Белгор. известия. - 2003. - 16 дек.
Черкесов В. Слушая «Голоса за околицей»… / В. Черкесов // Зебра-Курьер. - 2002. - 4-10 сент. - С. 16.
Конорев Лев Федорович // Писатели Белогорья: биобиблиогр. справ. / ред.-сост.: Г. Н. Бондарева, Т. Н. Кублова,
Т. Н. Мозговая, В. Е. Молчанов. - Белгород : Крестьянское дело, 2004. - С. 74-76.
Пересыпкина Г. Ю. Лев Федорович Конорев: (к 70-летию со дня рождения) / Г. Ю. Пересыпкина // Календарь
знаменательных и памятных дат по Белгородской области на 2003 год. - Белгород, 2003. - С. 123-124.
Лев Федорович и Людмила Николаевна Коноревы
Лев Федорович Конорев умер 10 марта 2011 г.