Салют над оглоушенной Москвой
«А может быть в мегаполисах демократия невозможна в принципе?» - задаётся вопросом В.Т. Третьяков после того, как московское начальство снова разместило в зале Мосгордумы восковую имитацию собрания народных представителей.
Что за странный вопрос? «Невозможна в принципе»? Это же вопрос не «принципа», а факта. Афинская демократия существовала. Римская демократия тоже. Это всё классические образцы демократии городской. Раз они существовали в истории, значит и «в принципе» это возможно.
А вот у нас в стране отчего-то, один из видных сторонников российского начальства, считает, что вопрос о демократическом правлении в городе нуждается в обсуждении «в принципе». Конечно, салютуя победоносному начальству наутро после того, как тому вновь и в который раз удалось оседлать оглоушенную, словно рыбу, Москву, можно задавать вопросы, которые с точки зрения сторонника российского начальство и вопросами не являются - разумеется, невозможна никакая демократия в городе Москве.
А что же за люди живут в столице нашей Родины? Для В.Т. Третьякова «такой город, как Москва, по сути своей есть гигантская корпорация, большинство работников которой живут на территории, принадлежащей этой корпорации». Другими словами есть начальство, которому принадлежит Москва и есть «работники», проживающие на территории, принадлежащей начальству.
Написанное В.Т. Третьяковым замечательно своей откровенностью. То, что у начальства на уме, у него на языке - человек как холоп корпорации.
Если же исходить из интересов граждан - то, что происходит в Москве, говорит о том, что власть начальника нуждается в ограничении - со стороны независимой от него законодательной власти. Для контроля бюджетных расходов (вспомните затратные закупки и строительство), для безопасности транспорта (вспомните последнюю трагедию в московском метро), согласования интересов застройщиков и общественности, развития частной инициативы (вспомните уничтожение малого бизнеса), для надзора за состоянием дел с преступностью в городе, отражения интересов граждан в городских законах.
Разве в этих вопросах московское начальственное всевластье добилось успехов? И почему все эти вопросы должен решать один человек и его приближенные? Только потому, что так сложилось? Как «сложилось» - так и отложится.
На самом деле, начальство любит рисовать демократию как дряблость, безвластие, анархию, бесконечные разговоры, массу мнений, которые невозможно согласовать. Это ему выгодно для оправдания существования тиранического правления.
Но эффективная демократия это сила. И она вовсе не такова, как изображают её противники свободы - помимо того, что она зорко следит за тем, чтобы не рождались тираны, она ещё и умеет решать вопросы в интересах большинства граждан. Это в ней самое существенное. И то, что это возможно показывает опыт западных стран. Вот такую демократию гражданам и предстоит создать в Москве и в России.
А сторонники корпоративизма пусть пока вдохновляются его торжеством в фашистской Италии и прочими межвоенными корпоративистскими опытами, отрицавшими личную свободу граждан, как основу современного общества. Чем закончилось это торжество известно. Тем же оно закончится и в России.
Что за странный вопрос? «Невозможна в принципе»? Это же вопрос не «принципа», а факта. Афинская демократия существовала. Римская демократия тоже. Это всё классические образцы демократии городской. Раз они существовали в истории, значит и «в принципе» это возможно.
А вот у нас в стране отчего-то, один из видных сторонников российского начальства, считает, что вопрос о демократическом правлении в городе нуждается в обсуждении «в принципе». Конечно, салютуя победоносному начальству наутро после того, как тому вновь и в который раз удалось оседлать оглоушенную, словно рыбу, Москву, можно задавать вопросы, которые с точки зрения сторонника российского начальство и вопросами не являются - разумеется, невозможна никакая демократия в городе Москве.
А что же за люди живут в столице нашей Родины? Для В.Т. Третьякова «такой город, как Москва, по сути своей есть гигантская корпорация, большинство работников которой живут на территории, принадлежащей этой корпорации». Другими словами есть начальство, которому принадлежит Москва и есть «работники», проживающие на территории, принадлежащей начальству.
Написанное В.Т. Третьяковым замечательно своей откровенностью. То, что у начальства на уме, у него на языке - человек как холоп корпорации.
Если же исходить из интересов граждан - то, что происходит в Москве, говорит о том, что власть начальника нуждается в ограничении - со стороны независимой от него законодательной власти. Для контроля бюджетных расходов (вспомните затратные закупки и строительство), для безопасности транспорта (вспомните последнюю трагедию в московском метро), согласования интересов застройщиков и общественности, развития частной инициативы (вспомните уничтожение малого бизнеса), для надзора за состоянием дел с преступностью в городе, отражения интересов граждан в городских законах.
Разве в этих вопросах московское начальственное всевластье добилось успехов? И почему все эти вопросы должен решать один человек и его приближенные? Только потому, что так сложилось? Как «сложилось» - так и отложится.
На самом деле, начальство любит рисовать демократию как дряблость, безвластие, анархию, бесконечные разговоры, массу мнений, которые невозможно согласовать. Это ему выгодно для оправдания существования тиранического правления.
Но эффективная демократия это сила. И она вовсе не такова, как изображают её противники свободы - помимо того, что она зорко следит за тем, чтобы не рождались тираны, она ещё и умеет решать вопросы в интересах большинства граждан. Это в ней самое существенное. И то, что это возможно показывает опыт западных стран. Вот такую демократию гражданам и предстоит создать в Москве и в России.
А сторонники корпоративизма пусть пока вдохновляются его торжеством в фашистской Италии и прочими межвоенными корпоративистскими опытами, отрицавшими личную свободу граждан, как основу современного общества. Чем закончилось это торжество известно. Тем же оно закончится и в России.