Коррупция во имя демократии
Моя статья в сегодняшней Газете.ру:
Коррупция во имя демократии
Только политик-нестяжатель может быть в современной России действительной альтернативой системе властного барства. Пока же нет никаких оснований полагать, что если к власти придёт оппозиция, дела с коррупцией будут обстоять лучше.
День 3 июля 2013 года был отмечен на российском политическом календаре двумя событиями - десятилетием со дня смерти журналиста, автора антикоррупционных расследований Юрия Щекочихина и арестом по обвинению во взятке оппозиционного мэра Ярославля Евгения Урлашова - . Это две точки, между которыми пропасть. В этой бездне и может уместиться разница между оппозицией, приведённой в движение благодатной волной горбачёвской перестройки и оппозицией, порождённой мутными движениями девяностых и нулевых лет.
«Вот кто это такой, Лёха, вот кто это такой?!» - говорил мне возмущённый депутат Госдумы России Юрий Щекочихин, засунув прямые руки в карманы и вздрагивая, как воробышек, плечами. «Что это за министр?! Я никогда такого не видел! Откуда он такой взялся!? Пришёл ко мне только что на встречу, открыл портфель и стал доставать пачки долларов! Я с ним быстро распрощался». Выпорхнувшие из карманов и разведённые в недоумении ладонями вверх руки, неповторимый поворот щекочихинской головы, обнятой седыми волосами и взгляд против её движения. Взятки и Щекочихин были параллельными прямыми.
Феномен измельчания власти очевиден. Но не стоит радоваться. Потому что он не только ей свойственен. В оппозиции то же - место людей серьёзных всё более занимается разменной политической монетой.
Вместе с этим идёт процесс измельчания, укорачивания мыслей, воспаления голов в группах общественной поддержки - это две стороны одного и того же явления. Поэтому ответ на вопрос «Будет ли лучше с коррупцией, чем сегодня, когда к власти придёт оппозиция?», не может быть положительным. Для него нет ровно никаких оснований.
Пожалуй, это измельчание связано с уничтожением влиятельного интеллигентного слоя, поднявшегося во времена хрущёвской оттепели и игравшего такую большую роль в период горбачёвской гласности. Он был способен задавать нравственную планку, далёкую от стяжательства и своим примером подтверждать применимость такого идеала. Это был во многом этический центр российской политики. Его уходящее влияние чувствуется и сегодня, но не оно формирует главный вектор.
Продолжение здесь.
Юрий Щекочихин
Коррупция во имя демократии
Только политик-нестяжатель может быть в современной России действительной альтернативой системе властного барства. Пока же нет никаких оснований полагать, что если к власти придёт оппозиция, дела с коррупцией будут обстоять лучше.
День 3 июля 2013 года был отмечен на российском политическом календаре двумя событиями - десятилетием со дня смерти журналиста, автора антикоррупционных расследований Юрия Щекочихина и арестом по обвинению во взятке оппозиционного мэра Ярославля Евгения Урлашова - . Это две точки, между которыми пропасть. В этой бездне и может уместиться разница между оппозицией, приведённой в движение благодатной волной горбачёвской перестройки и оппозицией, порождённой мутными движениями девяностых и нулевых лет.
«Вот кто это такой, Лёха, вот кто это такой?!» - говорил мне возмущённый депутат Госдумы России Юрий Щекочихин, засунув прямые руки в карманы и вздрагивая, как воробышек, плечами. «Что это за министр?! Я никогда такого не видел! Откуда он такой взялся!? Пришёл ко мне только что на встречу, открыл портфель и стал доставать пачки долларов! Я с ним быстро распрощался». Выпорхнувшие из карманов и разведённые в недоумении ладонями вверх руки, неповторимый поворот щекочихинской головы, обнятой седыми волосами и взгляд против её движения. Взятки и Щекочихин были параллельными прямыми.
Феномен измельчания власти очевиден. Но не стоит радоваться. Потому что он не только ей свойственен. В оппозиции то же - место людей серьёзных всё более занимается разменной политической монетой.
Вместе с этим идёт процесс измельчания, укорачивания мыслей, воспаления голов в группах общественной поддержки - это две стороны одного и того же явления. Поэтому ответ на вопрос «Будет ли лучше с коррупцией, чем сегодня, когда к власти придёт оппозиция?», не может быть положительным. Для него нет ровно никаких оснований.
Пожалуй, это измельчание связано с уничтожением влиятельного интеллигентного слоя, поднявшегося во времена хрущёвской оттепели и игравшего такую большую роль в период горбачёвской гласности. Он был способен задавать нравственную планку, далёкую от стяжательства и своим примером подтверждать применимость такого идеала. Это был во многом этический центр российской политики. Его уходящее влияние чувствуется и сегодня, но не оно формирует главный вектор.
Продолжение здесь.
Юрий Щекочихин