Возвращаем своё
Ворота открыты, пора выходить!
Прошлым вечером облака кочевали над седловиной последнего перевала. Одна серая туча сменяла другую, опустошая свои запасы воды и разбиваясь об горные скалы.
Ворткеуайв перевал, представляющий собой расщелину вершины Кукисвумчорр на южной стороне восточного склона. На языке саамов расшифровывается “Караульный ручей”, Ферсман же, перевёл его как “Шумный” или “Гремящий”.
Этот перевал тоже помечен смертью, хотя кажется очень простым. Во время одного давнего похода он забрал души семерых лыжников из Ленинграда. Так что призраки хибинского кольца частенько поедают путешественников, намекая быть осторожными, всем тем, кто идёт по следам.
Глаза открылись рано утром, и не было никакого желания выходить из палатки. Сосед мой лежал в колыбели своего сновидения и ни о чём не переживал. За дверью штормило и плакало, я только повёл застёжку, и внутрь просочился холодный воздух.
Обувь, как и следовало ожидать, оказалась сырой, мало того исчезла толстовка, которую я повесил сушиться на дерево. Поспешно накинув перевёрнутый дождевик, вышел на улицу. Лена художница уже начинала дежурство. Она дала мне задание перетянуть тент, который за ночь снесло в сторону, а сама куда-то исчезла.
Но вот напасть, собачка на молнии у меня отломилась, и пока я лихорадочно пытался её вставить обратно, руки конкретно замёрзли.
Возвратилась Лена с котелком набранной воды и помогла натягивать тент, ничего не вышло. Оставили всё как есть и занялись костром.
Тент злополучно обнажил запас хвойных веток, из-за чего они оказались сырыми. Катастрофа.
Леденящий ветер сковал и без того не работающие пальцы, он продувает не закрывающийся дождевик, зажигалка повреждена и не горит.
Слава всем Богам, что дежурили этим утром над нами, они пригласили нам Машу, и она всё исправила. В её нежных руках ожила зажигалка, воспламенились дрова на костре, и приготовилась каша.
Уже все ребята проснулись, и дождь прекратился, на дальнем холме вышла радуга. Николай отыскал и высушил мою сорванную ветрами куртку, я был этому рад.
Осматриваем друг друга, всё ли мы взяли? Собраны палатки, трофейная сковорода и подставка возвращены на прежнее место, уходим. Внизу под обрывом ручейки устраивают небольшие преграды, но мы их легко перешагиваем.
Многие путешественники в своих походных сводках очень большое внимание уделяют деталям, они обозначают все возможные координаты, подробности той или иной горы. Читая всё это порой путаешься и не понимаешь, для кого оно написано. Инструктор, ясное дело, обо всём этом осведомлён заранее, он здесь уже множество раз побывал, и прошарил спорные моменты, выяснив все нюансы и характеристики. Мне же, как человеку, жадно впивающемуся в холодные камни, все эти подробности не обязательны. Преодолел маршрут, сделал душетрепещущие кадры, поделился с друзьями и соратниками, всё. По этой причине я не описываю материалы, хранящиеся в справочниках для измерения и расчёта оси координат.
Поспешно перелетая с камня на камень, я всё-таки успеваю прощальным взглядом обвести всю эту красоту. Здесь теперь частица моей души, моя кровь на лапарских камнях и любовь покорителя перевалов.
Говорят путешественники, будто Ворткеуай проходится в три этапа, я же прошёл за один. Пока дождя не было, и туман не закрывал нам дорогу, подъём не составил труда. Небольшая усталость и вода, у Александра во фляге, все, что запомнилось мне тогда.
Подобрались к кургану и почувствовали сильнейший ветер. Этот холод был мне знаком, но не томил и не останавливал.
Добираюсь до Николая, они с Алексеем возятся возле каменной насыпи, в которую вставлен тёмно-зелёный флаг. Это не наше походное знамя, а полотно Эльбруса 5642 м. Вместе на высоте.
Здесь мы теряем следы Дарьи Пырковой, в походном листе сообщается, что при переходе их накрыло дождём, путь был труден.
По правую руку оказывается глубокая впадина, там уже ждут ребята. Они предлагают перекусить, но я отказываюсь. Чувствую боль в желудке и тошноту.
В этой яме укрываемся от сильного ветра, но холод жесток и беспощаден.
Ждём несколько человек, которые отстают, они подбираются к нам, и мы все вместе спускаемся к руднику.
В след за Николаем, осторожно проходим по огромным камням, опираясь руками и палками. В некоторых местах приходится сползать по красному мху.
Ещё немного и долина за нами закроется. Вот уже появились кусты и погибшая зелень промышленности. Постукиваем по железным трубам, разбросанным в роще. Этот звук, словно плачущий колокол, навевает тоску расставания. За границей природы и человека всё по-другому. Контраст неизбежен.
Сближаемся с задыхающимся от гари, заводом, он громаден и сер. Здесь нас накрывает беспощадным дождём и, казалось бы, всё кончается. Эпилог необычен по-своему. Группа промокших людей покидает заветную территорию, в которой ей пришлось рождаться и умирать каждый день, обновляя себя. Столкновения с приключениями и опасностями на страницах прожитых дней.
Мы ещё долго идём через мрачный завод, аккумулятор разряжен, последние кадры исчерпаны. Остаётся наблюдать и копить воспоминания.
Возвращаемся в Кировск под сильным дождём и усталостью. Город безлюден и пуст, в ближайших домах выбиты окна. Непередаваемые чувства желания и эмоции. Хочется поскорее добраться до съёмной квартиры, в которой оставлены наши вещи.
Вот припоминается улица, на которой та самая квартирка с нашим багажом, подъезд с запертой дверцей, с навеса стекает вода.
Мы толпимся в проходе на первом этаже, наверху происходят непонятные действия. Наконец Николай и ребята раздают рюкзаки, получая их, мы удаляемся из этого дома.
На остановке очень долго ждём автобус, с транспортом в этом городе большие проблемы. А дождь беспощаден, добавляет свою грусть к, и без того невесёлому, настроению.
В моей голове как в заваленной воспоминаниями комнате, кто-то пытается расставить всё по своим местам. У него это не особо получается.
Приезжает автобус, и мы втягиваемся в него, сбрасывая сырые рюкзаки. Кондуктор суровая женщина, которая громким голосом сообщает Николаю об оплате проезда людей и багажа, а ещё укоризненно шумит на Алексея, требуя снять рюкзак с сиденья.
В, полученном на время, отеле идём в душ, и переодеваемся в парадную одежду. Остаётся лишь отправиться в тот самый бар, где одиннадцать дней назад мы обедали и знакомились с Николаем.
Будто бы целая жизнь пролетела.
За то время, пока находились в гостинице, на улице значительно всё поменялось. Лихорадочный дождь прекратился, и свет начал падать на городские дома и кварталы.
Сегодня мой поезд, я поменял свой билет с жутким боем и стою на платформе. Друзья уже попрощались со мной. Сашка, Шурочка, Лера и Витаминка, а ещё Дима и Иван часом раньше сели в вагон. Николай с Зажигалкой, Сергей с Машей, Лёша и обе Елены остались в кафе.
Кручу в голове пролетевшие события, клубная карточка с моим именем, B-52, сувениры, добытые в поезд и подарки родителям.
Залезаю в вагон, прилипаю к стеклу, и душа разрывается в крике. Мы ведь ещё встретимся, всё ведь у нас впереди…