Молдаванка
Потрясающе, дорогие мои!
Во-первых, я за три недели начисто отвык от городской жизни.
Выбравшись, пожалуй, впервые в этом месяце, в центр, я ужаснулся мельтешению машин, странным людям, которые ходили туда-сюда мимо и ярким брызгам огней Большой Арнаутской\Преображенской\Александровского проспекта...
И при этом я умудрился без стыда и совести влюбиться.
В Молдаванку.
В ее очарование.
В то, что смогла сохранить в своих очертаниях непередаваемый аромат старой одесской жизни.
Я прошелся по двору, где жила моя бабушка последние 10 лет своей жизни, где гулял и я, совсем мальцом и, наверное, водил дружбу с местными пацанами.
А еще сквозь фрамуги лестничного окна, как когда-то в далеком детстве, видел дверь той самой квартиры.
Нет, конечно, не ту самую. Дверь теперь там бронированная стоит. Но взгляд, стены, даже запах (издалека может и сырой), но очень родной запах бабушкиного дома.
И люди живут здесь уж сколько лет, наверняка не ведая, кто в этой квартире жил раньше. И, наверное, так и надо, в общем.
Но сердечко - стук! - позвало туда, сквозь древние арки того самого двора и к окну, как когда-то, давно-давно. Закрыть глаза. Замереть, в ожидании открывающейся бабушкиной двери. Вспомнить и задворки гастронома, через которые любил проходить со мной во двор мой отец.
Бабушка умерла в 1985-м. Значит, позвало меня в гости начало восьмидесятых годов прошлого столетия. Пнуло в свою сторону, чтоб не забывал, чтоб помнил.
А я и помню. И дочке покажу. Пусть тоже знает.
Удивился что сильно расширают улицу Шолом-Алейхема, который почему то сейчас стал очень даже Мясоедовым.
Поймал себя на том, что никогда! никогда не ходил по Комитетской.
По Средней - опять же, с отцом, ходил и не раз. К старому бабушкиному дому, в 131 номер, по Фрунзе. А по Комитетеской - ни разу, хотя столько о ней слышал. "На Комитетской бла-бла-бла...", "а вот там, на Комитетской..."
Вот она, под ногами, одна из древшейших и красивейших улиц нашего города, воспитавшая не одно поколение одесских хулиганов, которые потом разъехались по свету и стали почтенными отцами семеств.
Жаль только, что стою я на ней в совершенно вечернее время и сквозь свет фонарей нерезки очертания ее прекрасных дворов.
Удивился я, обнаружив здесь же, на Комитетской, еще один "одностенный" дом, точь в точь как в Воронцовском переулке, пугающий своей ирреальностью.
Но и именно здесь же, поздно вечером, я услышал веселый детский смех!
Чудный детский городок построен кем-то из меценатов для маленьких жителей этой славной улицы. Родители с удовольствием теперь ходят "к домикам", встречаясь и обсуждая свои вопросы под радостные визги малышей.
А рядом, буквально через дорогу - готические шпили церковки, и над головой -совершенно открытое, ясное небо и полная луна, несущая свет и разгоняющая тьму ночи.
Михайловский сквер, обнесенный забором из-за строительства очередной модной цервушки.
Золотые куполочки и отдельная башенка-звонница. Потрясающе много зелени и на редкость людный бювет с артезианкой.
Улица имени Исаака Бабеля, вполне интеллегентно, дружески, будто под руки, выводит меня к Балковской, где с непременной учтивостью, раскланявшись, продолжает свой бег дальше...
Я же, остаюсь здесь, высматриваю 191 номер маршрутки, которая подхатит меня, выдирая из объятий тихой Молдавы.
Покидаю этот чудесный одесский мирок, чтоб непременно вернуться.
А иначе уже и нельзя.