ДЕВОЧКА ИЗ ГЕТТО
Проект «Голоса еврейских местечек. Витебская область».
פיתוח קשרי התרבות בין העמים של ישראל ובלרוס
Международный центр культуры «Израиль-Беларусь»
Еврейский культурный центр «Мишпоха» (г. Витебск)
ДЕВОЧКА ИЗ ГЕТТО
смотреть и скачать `Хроника страшных дней`трагедия Витебского гетто
Эта синяя тетрадь когда-то принадлежала витебчанке Дине Хотяновой. Будучи уже неизлечимо больной, она доверила бумаге свои воспоминания о пребывании в оккупированном Витебске, куда она пришла из-под Жлобина (где была на каникулах) в поисках родителей. Глазами 12-летней девочки мы видим разбитый город и опутанное колючей проволокой гетто.(см. фото) Дина осталась жива потому, что ее спасали и укрывали (зачастую рискуя собственными жизнями) простые советские люди.
«Я пришла в город 17 июля 1941 года, - пишет она. - Его трудно было узнать - весь в развалинах, пепелищах; безлюдные улицы, пустые магазины... Никогда не забыть мне тех страшных дней - исковерканного, оскверненного Витебска, где возле каланчи и Смоленского рынка стояли виселицы с повешенными»...
У соседки по дому девочка узнала, что родители Дины эвакуировались и что в городе остался ее дядя, который сейчас находится в еврейском гетто. «Соседка накормила меня, дала кое-какую одежду и сказала, чтобы я приходила к ней за помощью. Но ночевать она Дину не оставила, объяснив девочке, что тут есть люди, которые следят за всеми, и велела идти на ту сторону Двины, в клуб металлистов, где в то время находилось гетто. У меня не было выбора, и я пошла туда. Евреи были согнаны в клуб и прилегающие к нему здания. Охраны еще не было - только вечером на понтонном мосту стояли немецкие часовые; днем он не охранялся. Я пришла в клуб, где люди сидели, тесно прижавшись друг к другу; лежать было негде. С трудом пробираясь между ними, я искала кого-нибудь из знакомых. Тревожная, настороженная тишина висела под мрачными сводами помещения».
Наконец Дина встретила знакомую женщину с двумя грудными детьми и шестилетней девочкой. «Женщина уступила мне одну полку в книжном шкафу, где я и разместилась. Начались страшные дни... Каждый узник гетто должен был носить на рукаве и пришивать на спину шестиконечную звезду из желтых или зеленых лоскутков. Если человек с таким знаком попадался на улице или на мосту, над ним издевались. На моих глазах немцы заставили одного старого еврея переползти на коленях от одного конца моста до другого и, наконец, сбросили его в Двину. После этой страшной картины я дала себе зарок никогда не надевать на себя это «отличие». Каждый новый день проходил в поисках дяди Гриши, но его мало кто знал. Продукты я доставала у соседей и кормила семью, приютившую меня».
Помощь девочке оказывали соседки по дому, где Дина жила раньше и куда время от времени наведывалась из гетто. "В нашем доме жила пожилая русская женщина, которую звали Елена Ивановна. Муж ее был попом, его посадили, и она жила одна. Часто до войны я приносила ей хлеб, керосин и помогала, как могла. Теперь она стала помогать мне... Скоро Дина узнала, что в гетто существует комитет из евреев-заключенных, который тайком переправляет людей на свободу. «Мужчин по указанию Елены Ивановны русские выводили за город, чтобы спасти. Проводилась большая работа по спасению молодежи из гетто. Многие не хотели уходить потому, что не могли расстаться с родными». Девочка узнала, что в состав этого комитета входил и ее дядя Гриша, а также другие коммунисты и комсомольцы. «Когда я узнала такие подробности, мой дядя с другими мужчинами уже ушел из гетто. Много людей ушло в то время. Передавались русские документы тем, кто мало был похож на еврея». Но вскоре самые активные члены комитета были выданы, и немцы во дворе гетто повесили четверых руководителей. «С продуктами становилось все хуже и хуже с каждым днем. Иногда удавалось достать немного хлеба, чечевицы или черной фасоли... Елена Ивановна давала мне деньги, и я ходила кушать в столовую, которая находилась под мостом, возле каланчи. Обед стоил 70 - 80 рублей и состоял из супа и хлеба. Но там я ела очень мало, а сколько могла - уносила с собой... Несколько дней я наблюдала такую картину: больная, не в своем уме женщина, которую все называли Бася, стояла с протянутой рукой и просила кусочек хлеба. Если кто ей подавал, то она пела песенку: «Ох, маленькая Нелли, побудь со мной»... Однажды, смеясь, немецкие офицеры дали ей пистолет, и она в упор убила одного из них, не понимая, что делает». Немцы набросились на помешанную, стали ее бить, потом застрелили, а труп бросили в Витьбу.
В гетто заканчивались продукты, и его обитатели стали умирать от голода. «Женщина, которая приютила меня, пошла к реке и утопила своих троих детей, а потом утопилась сама; она уже не могла забирать у меня те крохи, что мне удавалось раздобыть... Люди, измученные голодом и болезнями, озверели и стали тащить друг у друга последние крохи. У полумертвых отбирали остатки вещей, снимали одежду. Выходить на улицу было нельзя, потому что гетто обнесли колючей проволокой».
Однажды в гетто пришло человек семь немцев и полицаев, которые потребовали несколько еврейских богомольных костюмов, объясняя, что они нужны для артистов. Старики не хотели отдавать им одежду, но после обыска полицаи отняли у них облачения, после чего детям и старикам было приказано идти в театр. «Я тоже решила пойти - меня привлекал не театр, а последняя возможность вырваться из гетто. Когда мы пришли в театр, мне удалось убежать. Первой, к кому я пришла, была Елена Ивановна. Она встретила меня с испугом и удивлением, но очень обрадовалась. Накормила меня и стала уговаривать как можно скорее уходить из Витебска, потому что евреев стали расстреливать. Вернувшись в театр, я увидела конец постановки: будто бы к раввину во сне пришел Бог и позвал евреев на тот свет. После постановки полицаи зааплодировали и стали петь частушки: «При советской власти пахали тракторами, а при немцах - жидами»... Так потекли дни. Через лаз в «колючке» Дина пробиралась на огороды за овощами или на сгоревший пивзавод за патокой. «Однажды во время такой прогулки я встретила соседку - медсестру тетю Нюру Юдашкину, которая помогла мне с продуктами и уговаривала уходить в деревню. Она научила меня говорить, что отец мой русский и находится в плену, а я его разыскиваю»...
Вскоре немцы наглухо закрыли выход из гетто. «Два дня я была голодной. Выхода не было... 22 августа послышался шум с вокзала - это немцы гнали большую колонну наших измученных пленных. Женщины бежали за ними следом, надеясь что-то узнать о своих. Колонна продвигалась к гетто. Я поняла, что это мой последний шанс спастись. И решила лучше принять смерть от пули, чем умереть от голода».
Дина вылезла в одну из дыр в заборе и присоединилась к колонне, после чего дошла до дома, зашла к соседке и сказала той, что уходит в сторону Жлобина.
Во дворе Дина встретила знакомого мальчишку, который пообещал вывести ее из города. «Он сожалел лишь о том, что я похожа на еврейку и не могу быть в Витебске. Потом Шура сказал мне, что у него есть граната и что он будет бороться с фашистами сам; что он уже сейчас вредит им, прокалывая шины у машин, которые стоят у нас в садике. Мы расстались с ним на развилке шоссе Орша - Смоленск в два часа дня».
Так окончилось ее пребывание в оккупированном Витебске.
В июне 1945-го Дина вернулась в Витебск и стала разыскивать тех, кто помогал ей в годы войны. Оказалось, что Елену Ивановну за укрывательство евреев и партизан расстреляли фашисты; мальчика Шуру они схватили тоже. Дядя Гриша был в партизанах и сложил свою голову в бою где-то под Суражем. Единственной из знакомых, кто остался в живых, была медсестра Нюра Юдашкина...
Газета «Вiцебскi рабочы»
Динамика численности и расселения белорусских евреев в XX веке
Краткая история евреев Витебска
История еврейской общины Витебска
Из истории витебских синагог
Марк Шагал
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru