Этот ваш каторжник / Sherlock Holmes in details
Эту серию "Холмса" в деталях" посвящаю сэру Артуру Конан Дойлу, его день рождения сегодня, и Светозару Чернову, видному шерлоковеду и знатоку викторианства.
Этот ваш каторжник…
«Холмс» в деталях
Александр СЕДОВ (с) эссе, май 2013 г.
.
В «Собаке Баскервилей» присутствует полный набор готического романа ужаса: старинный замок, зловещие болота, родовое проклятье, мрачные слуги, замышляемое убийство, пробирающие дрожь завывания чудовища и плохая английская погода. Но все эти ингредиенты поданы словно в дымке тумана - с порцией неопределенности, как-то расплывчато, будто немного понарошку. Родовое проклятье? «Для любителей сказок», - говорит Холмс. Древний замок? «Скоро я проведу сюда электричество», - заявляет новый хозяин. Собака Баскервилей? Загримированное животное. А всё остальное - умело нагнетаемая атмосфера. Ужасы, конечно, развеются, как туман, - как только Шерлок Холмс распутает дело.
.
Гибель сэра Чарльза Баскервиля в начале сюжета так умело подвёрстана Конан Дойлом к легенде (да еще сдвинута за временные рамки повести), что воспринимается, скорее, как предание, чем как факт уголовной хроники.
Единственная в романе смерть человека, которая совершается на наших глазах, - гибель беглого каторжника Селдена, - дана вскользь, как малозначительный эпизод. Меж тем, если посмотреть на события в повести как на реальные (как если бы они происходили на самом деле), и попытаться трезво оценить степень их ужасности и опасности, то самым ужасным и опасным окажется появление на болоте Селдена. Конан Дойл, он же - доктор Ватсон, сам проговаривается еще в первой половине романа:
.
«Я хорошо помню дело Селдена, - пишет он, - потому что в своё время Шерлок Холмс занимался им, заинтересовавшись жестокостью, с которой было совершено убийство, и печатью бесцельного зверства, отмечавшей все действия этого изверга. Преступление было настолько чудовищно, что у судей зародилось сомнение в здравости рассудка Селдена, и поэтому смертную казнь ему заменили тюрьмой».
.
Небольшая ремарка Ватсона - только штрих на общем готическом фоне. На болотах Селден никого не зарезал и даже не напугал, хотя бежал не из санатория, а из тюрьмы. И у местных жителей не было причины верить, что полоумного каторжника вылечили. По характеру когда-то совершенным им злодеяний, Селден располагается где-то между орангутангом из рассказа Эдгара По и моряком-ревнивцем из рассказа Конан Дойла: заменим один лондонский район Нотингхилл, где зверствовал родственник Бэрриморов, на другой - Уайтчепэл, и получим вместо Селдена - самого Джека-Потрошителя, которого, как намекает нам Дойл-Ватсон, будто бы изловил Шерлок Холмс.
.
Прятал ли автор под маской Селдена реального убийцу, державшего осенью 1888 года в страхе весь Лондон, - вопрос открытый, и внимательный читатель вправе его задать а, не получив ответа, сформулировать гипотезу, что даже спустя пятнадцать лет после преступлений Джека-Потрошителя знаменитый писатель не мог не ввернуть этот факт в рассказ. Как минимум, для зловещего антуража. А, как максимум, для спасения репутации великого Шерлока Холмса, который в пик своей карьеры и словом не обмолвился о преступлениях в Уайтчепэле. Разумеется, Холмс не мог не раскрыть дело Селдена-Потрошителя. А Дойл не мог не подтвердить «формулу ужаса»: щекотать нервы читателя, но не шокировать.
Этот ваш каторжник…
«Холмс» в деталях
Александр СЕДОВ (с) эссе, май 2013 г.
.
В «Собаке Баскервилей» присутствует полный набор готического романа ужаса: старинный замок, зловещие болота, родовое проклятье, мрачные слуги, замышляемое убийство, пробирающие дрожь завывания чудовища и плохая английская погода. Но все эти ингредиенты поданы словно в дымке тумана - с порцией неопределенности, как-то расплывчато, будто немного понарошку. Родовое проклятье? «Для любителей сказок», - говорит Холмс. Древний замок? «Скоро я проведу сюда электричество», - заявляет новый хозяин. Собака Баскервилей? Загримированное животное. А всё остальное - умело нагнетаемая атмосфера. Ужасы, конечно, развеются, как туман, - как только Шерлок Холмс распутает дело.
.
Гибель сэра Чарльза Баскервиля в начале сюжета так умело подвёрстана Конан Дойлом к легенде (да еще сдвинута за временные рамки повести), что воспринимается, скорее, как предание, чем как факт уголовной хроники.
Единственная в романе смерть человека, которая совершается на наших глазах, - гибель беглого каторжника Селдена, - дана вскользь, как малозначительный эпизод. Меж тем, если посмотреть на события в повести как на реальные (как если бы они происходили на самом деле), и попытаться трезво оценить степень их ужасности и опасности, то самым ужасным и опасным окажется появление на болоте Селдена. Конан Дойл, он же - доктор Ватсон, сам проговаривается еще в первой половине романа:
.
«Я хорошо помню дело Селдена, - пишет он, - потому что в своё время Шерлок Холмс занимался им, заинтересовавшись жестокостью, с которой было совершено убийство, и печатью бесцельного зверства, отмечавшей все действия этого изверга. Преступление было настолько чудовищно, что у судей зародилось сомнение в здравости рассудка Селдена, и поэтому смертную казнь ему заменили тюрьмой».
.
Небольшая ремарка Ватсона - только штрих на общем готическом фоне. На болотах Селден никого не зарезал и даже не напугал, хотя бежал не из санатория, а из тюрьмы. И у местных жителей не было причины верить, что полоумного каторжника вылечили. По характеру когда-то совершенным им злодеяний, Селден располагается где-то между орангутангом из рассказа Эдгара По и моряком-ревнивцем из рассказа Конан Дойла: заменим один лондонский район Нотингхилл, где зверствовал родственник Бэрриморов, на другой - Уайтчепэл, и получим вместо Селдена - самого Джека-Потрошителя, которого, как намекает нам Дойл-Ватсон, будто бы изловил Шерлок Холмс.
.
Прятал ли автор под маской Селдена реального убийцу, державшего осенью 1888 года в страхе весь Лондон, - вопрос открытый, и внимательный читатель вправе его задать а, не получив ответа, сформулировать гипотезу, что даже спустя пятнадцать лет после преступлений Джека-Потрошителя знаменитый писатель не мог не ввернуть этот факт в рассказ. Как минимум, для зловещего антуража. А, как максимум, для спасения репутации великого Шерлока Холмса, который в пик своей карьеры и словом не обмолвился о преступлениях в Уайтчепэле. Разумеется, Холмс не мог не раскрыть дело Селдена-Потрошителя. А Дойл не мог не подтвердить «формулу ужаса»: щекотать нервы читателя, но не шокировать.