Немецкий профессор о Штирлице - 3 часть
Вашему вниманию третий, заключительный фрагмент статьи доктора наук Изабель де Кегель (Германия), посвящённый фигуре Штирлица как героя популярной культуры. В этой части внимание исследовательницы целиком сосредоточено на многочисленных анекдотах, появившихся после выхода сериала «Семнадцать мгновений весны». Читатели первых двух фрагментов не без оснований упрекали автора за несколько однобокий подход к теме - с элементами идеологической предвзятости. Однако вывод, к которому исследовательница в конце приходит, по-моему, можно назвать вполне сбалансированным. Читатели-гурманы получат удовольствие от пересказа анекдотов - оригиналы, мне кажется, легко узнать, хотя и воспринимаются непривычно.
Предыдущие части - первая и вторая
Справка об авторе статьи:
Изабель де Кегель - преподаватель истории в Школе Исаака Ньютона в Берлине. Тема её докторской диссертации посвящена переоценке досоветской истории в новой России (опубликована в 2006 году). Автор работы «Государственная символика новой России» (2008). Статьи о постсоветских дискурсах идентичности, современной визуальной культуре и визуальных репрезентациях работы и потребления в СССР и Восточной Германии (1953-1964). Ее научные интересы сосредоточены на культуре памяти, дискурсах идентичности и визуальной культуре в Советском Союзе, новой России и ГДР.
.
Про анекдоты
Изучая «Семнадцать мгновений»
автор - Изабель де Кегель (Isabelle de Keghel);
фрагмент статьи «Семнадцать мгновений весны» - сериал про советского Джеймса Бонда? Официальный дискурс, фольклор и Холодная война в период позднего социализма», 2018
(Seventeen Moments of Spring, a Soviet James Bond Series? Official Discourse, Folklore, and Cold War Culture in Late Socialism)
Ссылка на оригинальную публикацию
/перевод - А.С./
.
Огромная популярность телесериала, судя по всему, явилась главной причиной появления одного из самых больших семейств анекдотов за весь советский период. Другой фактор связан в том, что «Семнадцать мгновений» возникли в брежневскую эпоху, когда искусство травить анекдоты достигло своего апогея.
.
Опираясь на работу Сета Грэма, я придерживаюсь описания, что анекдоты это ультракороткие истории неизвестных авторов, которые передаются в устной форме и обычно рассказываются от третьего лица, завершаясь кульминацией. Грэм подчёркивает подрывной потенциал анекдота, который представляет собой дискурс, противоречащий официальному дискурсу в условиях цензуры. В отличие от самиздата, этот контрдискурс в основном создавался не интеллигенцией, а всеми слоями общества. Поэтому советские анекдоты можно рассматривать как форму современного фольклора.
.
Далее я анализирую анекдоты про Штирлица как продукт популярной культуры, появившейся снизу в ответ на официальную популярную культуру, представленную сериалом. Эти анекдоты, которые рассказывали рядовые советские граждане в повседневной жизни, проливают свет на то, что зрителям казалось особенно интересным, запутанным или привлекательным в сериале, а также на то, как зрители считывали его и как придавали новый смысл. По этой причине я ограничила анализ анекдотами о Штирлице, которые прямо ссылаются на тему и сюжет фильма, то есть теми, которые соответствуют критериям интертекстуальности.
.
Многие анекдоты иронизируют над повествовательной структурой сериала, в которой всезнающий и вездесущий автор в нейтральной манере комментирует или объясняет сюжет (закадровый текст зачитывается Ефимом Копеляном). Он создает связи между довольно неоднородными фрагментами фильма и раскрывает мысли персонажей, которые часто оказываются в контрасте с их поступками. Рассказчик проявляет себя как голос партии и правительства и, таким образом, пытается управлять нашим восприятием. Типичные фразы из закадрового комментария часто высмеиваются в анекдотах. Таким образом, частое утверждение, что «он [Штирлиц] никогда не был так близок к провалу» повторяется до абсурда, и всегда после действий разведчика, которые наверняка привели бы к его разоблачению - например, раскрытие его советской идентичности путём демонстрации шаблонных советских или революционных атрибутов, таких как ношение красного знамени или пение революционных песен. (...)
.
полностью читать на Яндекс-дзен
Предыдущие части - первая и вторая
Справка об авторе статьи:
Изабель де Кегель - преподаватель истории в Школе Исаака Ньютона в Берлине. Тема её докторской диссертации посвящена переоценке досоветской истории в новой России (опубликована в 2006 году). Автор работы «Государственная символика новой России» (2008). Статьи о постсоветских дискурсах идентичности, современной визуальной культуре и визуальных репрезентациях работы и потребления в СССР и Восточной Германии (1953-1964). Ее научные интересы сосредоточены на культуре памяти, дискурсах идентичности и визуальной культуре в Советском Союзе, новой России и ГДР.
.
Про анекдоты
Изучая «Семнадцать мгновений»
автор - Изабель де Кегель (Isabelle de Keghel);
фрагмент статьи «Семнадцать мгновений весны» - сериал про советского Джеймса Бонда? Официальный дискурс, фольклор и Холодная война в период позднего социализма», 2018
(Seventeen Moments of Spring, a Soviet James Bond Series? Official Discourse, Folklore, and Cold War Culture in Late Socialism)
Ссылка на оригинальную публикацию
/перевод - А.С./
.
Огромная популярность телесериала, судя по всему, явилась главной причиной появления одного из самых больших семейств анекдотов за весь советский период. Другой фактор связан в том, что «Семнадцать мгновений» возникли в брежневскую эпоху, когда искусство травить анекдоты достигло своего апогея.
.
Опираясь на работу Сета Грэма, я придерживаюсь описания, что анекдоты это ультракороткие истории неизвестных авторов, которые передаются в устной форме и обычно рассказываются от третьего лица, завершаясь кульминацией. Грэм подчёркивает подрывной потенциал анекдота, который представляет собой дискурс, противоречащий официальному дискурсу в условиях цензуры. В отличие от самиздата, этот контрдискурс в основном создавался не интеллигенцией, а всеми слоями общества. Поэтому советские анекдоты можно рассматривать как форму современного фольклора.
.
Далее я анализирую анекдоты про Штирлица как продукт популярной культуры, появившейся снизу в ответ на официальную популярную культуру, представленную сериалом. Эти анекдоты, которые рассказывали рядовые советские граждане в повседневной жизни, проливают свет на то, что зрителям казалось особенно интересным, запутанным или привлекательным в сериале, а также на то, как зрители считывали его и как придавали новый смысл. По этой причине я ограничила анализ анекдотами о Штирлице, которые прямо ссылаются на тему и сюжет фильма, то есть теми, которые соответствуют критериям интертекстуальности.
.
Многие анекдоты иронизируют над повествовательной структурой сериала, в которой всезнающий и вездесущий автор в нейтральной манере комментирует или объясняет сюжет (закадровый текст зачитывается Ефимом Копеляном). Он создает связи между довольно неоднородными фрагментами фильма и раскрывает мысли персонажей, которые часто оказываются в контрасте с их поступками. Рассказчик проявляет себя как голос партии и правительства и, таким образом, пытается управлять нашим восприятием. Типичные фразы из закадрового комментария часто высмеиваются в анекдотах. Таким образом, частое утверждение, что «он [Штирлиц] никогда не был так близок к провалу» повторяется до абсурда, и всегда после действий разведчика, которые наверняка привели бы к его разоблачению - например, раскрытие его советской идентичности путём демонстрации шаблонных советских или революционных атрибутов, таких как ношение красного знамени или пение революционных песен. (...)
.
полностью читать на Яндекс-дзен