Власть, церковь и проблема свободы творчества
Статья «Власть, церковь и проблема свободы творчества в современной России», над которой мы с Олегом долго работали, опубликована в первом номере замечательного журнала «Неприкосновенный запас».
Как известно, почти нет стран, применительно к которым правомерно говорить о полном отделении религии от государства: та или иная форма взаимоотношений и взаимозависимости существует везде, даже в странах, подобных Франции или Турции, где большие усилия прикладывались в направлении тотальной секуляризации государственного механизма. Институциональное размежевание между ними (policy separation secularization) совсем не всегда свидетельствует об изменении политической культуры, самосознания гражданского общества, его фундаментальных ценностей (political culture secularization): переписать законы намного проще чем изменить массовое сознание.
Вместе с тем, представляется, что, Россия прошла за последние двадцать лет достаточно сложный путь. В 1990-е годы Россия перешла от периода фактического подавления религии к «приватизации» этой сферы (privatization of religion), позволившей каждому человеку реализовать принцип свободы совести и исповедовать любую религию. … Затем, однако, ситуация, на наш взгляд, кардинально изменилась, и в первом десятилетии XXI века страна двигалась в сторону иной - симбиотической модели цезаропапизма (иногда именуемой в западной литературе эрастианизм, Erastianism, по имени немецкого теолога XVI века Томаса Эрастуса), при которой государство сотрудничает с религией, признавая статус конфессиональных институций и их руководителей в обмен на поддержку со стороны религиозного истеблишмента. Как справедливо отмечала Лариса Андреева, режим цезаропапизма окончательно установился в России в XVII веке, после чего начался процесс секуляризации православной мифологии власти. Этот же процесс имеет место и в наши дни: цитируя статью Елены Волковой из сборника, изданного Центром Карнеги, формируется государственно-церковный церемониал, «официальное православие все более приобретает черты государственной идеологии, обслуживающей интересы власти».
В последние годы стала очевидна готовность значительного количества представителей научного сообщества, а также деятелей культуры поддержать власти и церковь в преследовании «инакомыслящих» коллег. Особое значение в этой связи имели экспертные заключения, представленные прокуратурой в суд, подписанные руководителем центра коммуникативных исследований Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Н.Е. Марковой, ведущим научным сотрудником, доктором психологических наук, профессором Московского государственного психолого-педагогического университета В.В. Абраменковой, научным сотрудником Института всеобщей истории РАН, кандидатом исторических наук Н.Т. Энеевой и ведущим научным сотрудником Института этнологии и антропологии РАН, доктором исторических наук К.В. Цеханской. В их экспертизах фигурировали заявления о том, что образ клонированной овцы призывает к созданию «новой мировой религии» «антихристианства», Н.Е. Маркова заявила о том, что «Условный рефлекс, вызванный картинкой [имеются в виду работы Олега Кулика], где соединены половые акты животных и людей может навсегда превратить человека в зоофила», В.В. Абраменкова утверждала, что «экспозиция выставки “Осторожно, религия!” имеет многозначный смысл: с одной стороны в уничтожении, дискредитации, стирании из социальной памяти людей религии Православия как основы русской культуры и, с другой стороны, в насаждении иной религии, восходящей к оккультным и сатанинским учениям и характеризующейся религиозной ненавистью и нетерпимостью к христианству», а Н.Т. Энеева, выступая в суде, сказала: «Вся эта выставка выглядела как хулиганство. Был смысловой погром символов. … Это провокация, беспрецедентное оскорбление».
При этом, обвиняя тех, кто преследует кураторов за организацию выставок, нынешняя либеральная оппозиция все еще не в состоянии критически анализировать свою собственную роль в том, что события развивались так, как они развивались. Глава «Мемориала» Олег Орлов утверждал, например, что, организуя выставку «Запретное искусство» Ю.В. Самодуров с А.В. Ерофеевым боролись за «право показывать кощунственные произведения», что выставка эта «сомнительна в этическом отношении», «напоминает провокацию», да и к «настоящим произведениям искусства» (знать бы, каковы они, с его точки зрения) данная выставка отношения не имела. Сергей Ковалев отметил: «Развесили не вполне понятные, не близкие, в значительной своей части не нравящиеся нашим коллегам … экспонаты. Это была грубая ошибка». При этом он на полном серьезе предлагал Андрею Ерофееву для показа выставки «снять на короткое время большую частную квартиру (а отчего бы и нет, картин-то всего ничего!)». Другой известный правозащитник - вице-президент Санкт-Петербургского арт-центра «Свободная культура» (!) Юлий Рыбаков - в открытом письме Юрию Самодурову, обнародованном 8 апреля 2007 года, отмежевался от выставки в следующих выражениях: «Вы предоставили площадку для выступления не авангарду борьбы за свободу, а специфической части тех, кто обуреваем бесовщиной отрицания. … Современное российское общество, отвернувшись от Заветов может стать творцом нового Освенцима».
В такой ситуации права верующих соблюдаются в значительно большей мере, чем права атеистов - за эти права просто некому бороться, а свобода вероисповедания, предоставленная православным, а также представителям других конфессий, практически не предусматривает «свободы от вероисповедания». Нам кажется, что приведенный в настоящей статье анализ изменяющегося отношения властей к вмешательству церкви в сферы, касающиеся художественной жизни, свидетельствует об этом более чем отчетливо.