белое-белое
Если и писать в жж раз в год, то только про такое.
Про то, как мы долго ехали, тогда ещё даже не пошли вторые сутки, а мне уже хотелось всех этих малознакомых людей обнять, как мы уже ближе к утру очень срочно за две минуты должны были сойти с поезда в населённом пункте с ж/д станцией, чуть больше моей комнаты, и двумя домами - в одном из которых мы прямо в куртках спали и ждали утра, когда Коля внезапно разбудит всех своим "приехали", и суровые северные буранщики с красными лицами действительно приехали и увезли наши вещи - больше ни на чём не проехать, а мы шли пешком по снегу 12 километров до биостанции - и шёл снег, наконец-то шёл снег.
Про то, как наши фейерверки с пирса казались единственными на сто тысяч километров вокруг, как мы стали пить в какой-то момент шампанское при свечах, а я думала, какая Оля красивая, и как удивительно смеётся, как мы залезли на ветряк и как дураки смотрели с мальчиком на чёрную дыру чёрного неба и чёрного белого моря только с белым разве что снегом. Этот мальчик через три дня проводит меня до дома и будет сидеть на полу моей комнаты, пока я не засну, а потом поправит одеяло и уйдёт - и у меня уже тогда так странно перехватит дыхание.
Хотя, может, и ещё раньше.
Про то, как Коля шутит одну и ту же шутку восемь раз, а всё равно смешно, как брат сначала говорит, что ну нет же среди нас дебилов, которые решат ходить по льду, а потом сам пойдёт и провалится, как мы шли в гору, а там оказалось так красиво, что не передать, как мы первого января вроде как пошли прибираться после нового года, но снова стали пить коньяк, и так и просидели опять до самого утра, как мы устраивали такие снежные баталии, которых я даже из детства не припомню, как я в первый раз в жизни ныряла из бани в сугроб, как второй брат приехал с красным лицом, а ему меня начали представлять, про то, какие все были отличные и как у нас только сил хватало столько смеяться.
Говорила-говорила, но ничего не сказала. Было невероятно, вот что.
Про то, как мы долго ехали, тогда ещё даже не пошли вторые сутки, а мне уже хотелось всех этих малознакомых людей обнять, как мы уже ближе к утру очень срочно за две минуты должны были сойти с поезда в населённом пункте с ж/д станцией, чуть больше моей комнаты, и двумя домами - в одном из которых мы прямо в куртках спали и ждали утра, когда Коля внезапно разбудит всех своим "приехали", и суровые северные буранщики с красными лицами действительно приехали и увезли наши вещи - больше ни на чём не проехать, а мы шли пешком по снегу 12 километров до биостанции - и шёл снег, наконец-то шёл снег.
Про то, как наши фейерверки с пирса казались единственными на сто тысяч километров вокруг, как мы стали пить в какой-то момент шампанское при свечах, а я думала, какая Оля красивая, и как удивительно смеётся, как мы залезли на ветряк и как дураки смотрели с мальчиком на чёрную дыру чёрного неба и чёрного белого моря только с белым разве что снегом. Этот мальчик через три дня проводит меня до дома и будет сидеть на полу моей комнаты, пока я не засну, а потом поправит одеяло и уйдёт - и у меня уже тогда так странно перехватит дыхание.
Хотя, может, и ещё раньше.
Про то, как Коля шутит одну и ту же шутку восемь раз, а всё равно смешно, как брат сначала говорит, что ну нет же среди нас дебилов, которые решат ходить по льду, а потом сам пойдёт и провалится, как мы шли в гору, а там оказалось так красиво, что не передать, как мы первого января вроде как пошли прибираться после нового года, но снова стали пить коньяк, и так и просидели опять до самого утра, как мы устраивали такие снежные баталии, которых я даже из детства не припомню, как я в первый раз в жизни ныряла из бани в сугроб, как второй брат приехал с красным лицом, а ему меня начали представлять, про то, какие все были отличные и как у нас только сил хватало столько смеяться.
Говорила-говорила, но ничего не сказала. Было невероятно, вот что.