Пикя (марийская сказка)
Жили муж и жена, родили семь сыновей. Всех семерых сыновей, когда они выросли, женили. Старуха опять забеременела. Сыновья думают: «что мы живём с отцом и матерью вместе; кто знает, кого родит наша мать - сына ли, дочь ли? Если сына родит, нам хорошего житья не будет, уедем лучше куда-нибудь». Вздумали и поехали в далёкую землю, жён своих оставили с отцом и матерью. Когда уезжали, сказали матери: «мать, сына родишь если, на конце деревни, между двумя дорогами (на перекрёстке) воткни стрелу; дочь родишь если, - воткни веретено». Мать родила дочь, Пикю именем. Пикина мать на верхний конец деревни ушла и посадила веретено между двумя дорогами.
Только она отошла, подошла к перекрёстку Уверь Вята. Уверь Вята веретено вынула и воткнула вместо него стрелу. Прошло несколько времени - на верхний конец деревни приезжают семь Пикиных братьев, смотрят - между двумя дорогами стоит стрела. Посмотрели - скорее ехать дальше, уехали за семь дней и семь ночей. Там жить начали.
Время прошло. Пикя стала бегать. Подбежит то к одной тётке, то к другой, ни одна тётка добра не скажет, ни одна не погладит по голове; всегда ей говорят только: «ты у семерых братьев голову съела». Слыша такая слова, Пикя постоянно горевала. Однажды Пикя подбежала к своей матери и спрашивает: «зачем на меня сердятся мои тётки? зачем мне говорят: ты у семерых братьев голову съела». Мать ничего не сказала Пике. Мать Пики сама тосковала о своих сыновьях и Пике не хотела говорить, чтобы она не тосковала. Пикя после этого думать начала: «зачем моя мать не скажет? как сделать, чтобы она сказала про моих семерых братьев?»
Пикя начала убедительно просить своих тёток: «научите меня, как выспросить у матери про моих братьев?» Тётки учат: «Когда твоя мать принесёт воды и будет класть коромысло в сенях, через окно проси у неё груди пососать; как только даст, доскою окна прищеми грудь её, тогда скажет». Пикя, как научили тётки, так и сделала; мать после этого всё рассказала Пике о своих сыновьях.
Выросла Пикя. Однажды она говорит своему отцу: «Отец, сделай мне юрь-юрь арава (тележку), на юрь-юрь арава ехать думаю к семерым братьям». Отец сделал. Пикя надела самую лучшую шёлковую одежду свою, села на юрь-юрь арава и запела.
Юрь-юрь арава, юрь-юрь
«Семерых братьев искать еду!
В место за семь дней!
Маленькая собака моя лает!
Петух мой поёт!»
И покатилась юрь-юрь арава. Пикя пела эту песенку, а тележка катилась. Ехала, ехала Пикя - видит на дорогу выходит Уверь Вяты дочь Турнай. Когда Пикя поравнялась с Турнай, Турнай говорит: «посади меня, если не посадишь, съем тебя!» Пикя испугалась, посадила Турнай и опять запела «юрь-юрь арава»
И опять покатилась юрь-юрь арава. Ехали, ехали, юрь-юрь арава докатилась до молочного озёра. «Давай купаться», - говорит Турнай. Начали купаться. Как вошли в озеро, Турнай толкнула Пикю в середину, а сама выбежала из воды и Пикину шёлковую одежду начала надевать на себя.
Пикя вышла из воды и плачет; Пикя не хочет надеть плохую одежду Турнай; Турнай с побоями надевает на Пикю свою одежду; Пикя с плачем надевает. Сели на юрь-юрь арава. Турнай запела толстым плохим голосом своим:
Юрь-юра арава…
Юрь-юрь арава не катится, Турнай велит Пике петь. Пикя не поёт. Турнай бьёт Пикю: «если не споешь, съем тебя». Пикя запела. И покатилась юрь-юрь арава.
Ехали, ехали - приехали к семерыми Пикиным братьям. Братья Пики, как узнали свою сестру, обрадовались; внесли Турнай в дом на руках.
Родная их сестра Пикя горевать начала. Турнай за стол посадили, кормят-поят её; а Пике дали сухого хлеба, держат её на кутнике. Потом Пикю прогнали лошадей поить. Гонит лошадей она, а сама поёт: «семерых братьев семь меринов, как сухой луб вяза, пусть сохнут! Сухого хлеба дают мне только за то, что я пою их лошадей». Лошади начали сохнуть. Братья примечают: «Что наши лошади сохнут? - говорят они. - Пикя гоняет лошадей поить, во время гоньбы поёт». Вот пошла Пикя лошадей поить, а за ней пошёл, карауля, один брат её. Всё, что пела Пикя, он подслушал и, придя домой, рассказал другим братьям. Пикины братья схватили Турнай, сняли с неё шёлковую одежду, вывели на волю, привязали к хвосту семилетнего жеребца и выгнали жеребца палкой на поле. Жеребец бежит и лягает Турнай, а Турнай кричит: «голова моя пусть будет кочкой, тело моё дуплистым кряжем пусть будет, спина колодой пусть будет, ноги мои пусть палкой будут, руки граблями пусть будут, глаза рюмками пусть будут, волосы мои осокой пусть будут».
Бегал, бегал жеребец и залягал Турнай до смерти.
(Смирнов И.Н. Черемисы. 1889 г. Стр. 227-230).
Только она отошла, подошла к перекрёстку Уверь Вята. Уверь Вята веретено вынула и воткнула вместо него стрелу. Прошло несколько времени - на верхний конец деревни приезжают семь Пикиных братьев, смотрят - между двумя дорогами стоит стрела. Посмотрели - скорее ехать дальше, уехали за семь дней и семь ночей. Там жить начали.
Время прошло. Пикя стала бегать. Подбежит то к одной тётке, то к другой, ни одна тётка добра не скажет, ни одна не погладит по голове; всегда ей говорят только: «ты у семерых братьев голову съела». Слыша такая слова, Пикя постоянно горевала. Однажды Пикя подбежала к своей матери и спрашивает: «зачем на меня сердятся мои тётки? зачем мне говорят: ты у семерых братьев голову съела». Мать ничего не сказала Пике. Мать Пики сама тосковала о своих сыновьях и Пике не хотела говорить, чтобы она не тосковала. Пикя после этого думать начала: «зачем моя мать не скажет? как сделать, чтобы она сказала про моих семерых братьев?»
Пикя начала убедительно просить своих тёток: «научите меня, как выспросить у матери про моих братьев?» Тётки учат: «Когда твоя мать принесёт воды и будет класть коромысло в сенях, через окно проси у неё груди пососать; как только даст, доскою окна прищеми грудь её, тогда скажет». Пикя, как научили тётки, так и сделала; мать после этого всё рассказала Пике о своих сыновьях.
Выросла Пикя. Однажды она говорит своему отцу: «Отец, сделай мне юрь-юрь арава (тележку), на юрь-юрь арава ехать думаю к семерым братьям». Отец сделал. Пикя надела самую лучшую шёлковую одежду свою, села на юрь-юрь арава и запела.
Юрь-юрь арава, юрь-юрь
«Семерых братьев искать еду!
В место за семь дней!
Маленькая собака моя лает!
Петух мой поёт!»
И покатилась юрь-юрь арава. Пикя пела эту песенку, а тележка катилась. Ехала, ехала Пикя - видит на дорогу выходит Уверь Вяты дочь Турнай. Когда Пикя поравнялась с Турнай, Турнай говорит: «посади меня, если не посадишь, съем тебя!» Пикя испугалась, посадила Турнай и опять запела «юрь-юрь арава»
И опять покатилась юрь-юрь арава. Ехали, ехали, юрь-юрь арава докатилась до молочного озёра. «Давай купаться», - говорит Турнай. Начали купаться. Как вошли в озеро, Турнай толкнула Пикю в середину, а сама выбежала из воды и Пикину шёлковую одежду начала надевать на себя.
Пикя вышла из воды и плачет; Пикя не хочет надеть плохую одежду Турнай; Турнай с побоями надевает на Пикю свою одежду; Пикя с плачем надевает. Сели на юрь-юрь арава. Турнай запела толстым плохим голосом своим:
Юрь-юра арава…
Юрь-юрь арава не катится, Турнай велит Пике петь. Пикя не поёт. Турнай бьёт Пикю: «если не споешь, съем тебя». Пикя запела. И покатилась юрь-юрь арава.
Ехали, ехали - приехали к семерыми Пикиным братьям. Братья Пики, как узнали свою сестру, обрадовались; внесли Турнай в дом на руках.
Родная их сестра Пикя горевать начала. Турнай за стол посадили, кормят-поят её; а Пике дали сухого хлеба, держат её на кутнике. Потом Пикю прогнали лошадей поить. Гонит лошадей она, а сама поёт: «семерых братьев семь меринов, как сухой луб вяза, пусть сохнут! Сухого хлеба дают мне только за то, что я пою их лошадей». Лошади начали сохнуть. Братья примечают: «Что наши лошади сохнут? - говорят они. - Пикя гоняет лошадей поить, во время гоньбы поёт». Вот пошла Пикя лошадей поить, а за ней пошёл, карауля, один брат её. Всё, что пела Пикя, он подслушал и, придя домой, рассказал другим братьям. Пикины братья схватили Турнай, сняли с неё шёлковую одежду, вывели на волю, привязали к хвосту семилетнего жеребца и выгнали жеребца палкой на поле. Жеребец бежит и лягает Турнай, а Турнай кричит: «голова моя пусть будет кочкой, тело моё дуплистым кряжем пусть будет, спина колодой пусть будет, ноги мои пусть палкой будут, руки граблями пусть будут, глаза рюмками пусть будут, волосы мои осокой пусть будут».
Бегал, бегал жеребец и залягал Турнай до смерти.
(Смирнов И.Н. Черемисы. 1889 г. Стр. 227-230).