Вот интервью Невзорова о книгах: Я не библиофил, я просто обречённый человек, поставленный перед необходимостью иметь дело с первоисточниками. Иногда по той прозаической причине, что интересующие меня книги никогда не переиздавались, а часто по той причине, что только первоисточник, только прижизненное первое издание автора несёт в себе такую скрытую или полускрытую символическую информацию, которую потом никакие переиздания уже не дадут. Простой пример, первое издание Кавендиша (Cavendish), герцога Ньюкасла, где оттиснуты вроде бы невинные гравюры, но их нужно смотреть в сочетании с бумажными филигранями, которые указывают подлинные движения для чтения гравюры. У нас есть статья в журнале «Nevzorov Haute Ecole», посвящённая этой книге. Мы показали листы с филигранями на просвет, и становится понятно, насколько водяные знаки меняют всё в этих гравюрах. Это самое простое, о чём можно упомянуть в качестве примера. А всё прочее мне приходится сложно и кропотливо изыскивать. Должен сказать, что я не люблю профессиональных книжных дилеров, которые знают, сколько стоят книги, но очень люблю идиотов, которые не разбираются в книгах. Общение с идиотами, владеющими интересными книгами, мне доставляет наибольшее удовольствие. В моей библиотеке порядка 100 книг по иппологии, про которые имеет смысл говорить и которые представляют собой реальную ценность. Под книгами я имею в виду Книги. Я не рассматриваю здесь переплетённые тексты. Потому что книгой, я считаю, является только прижизненное издание, либо первое посмертное, если автор не успел издать свою книгу при жизни, и при условии если посмертное издание осуществлено под присмотром и руководством его душеприказчиков. Вот это - Книги. Я вообще занимался старыми книгами всю свою жизнь. И те деньги, что нормальные подростки тратили на соблазнение девушек, я просаживал в «Старой книге». Тогда ещё была довольно могучая сеть букинистических магазинов в Ленинграде, и многие книги можно было получать реально за бесценок. И естественно всё начиналось с какой-то дури про индейцев. Потом меня заворожили старые переплёты… Не скажу, что это у меня продолжалось всю жизнь, это было с большими перерывами. Со старыми книгами не благоговеть невозможно. Благоговение перед такими книгами это всего лишь норматив обращения. Человека, который при мне раскрывает книгу более, чем на 90 градусов я действительно могу убить. Почему я говорю, что я не библиофил. Если бы стоял некий книжный шкаф и наверху его хранилась бы интересующая меня книга по иппологии, а добраться до неё можно было бы только сделав лесенку из инкунабул, прижизненных Пушкиных и Лермонтовых, я бы не задумался, даже в грязных сапогах. Поэтому - не библиофил… Но это только в том случае если б надо было добраться.
Это статья из журнала «Про книги» (№4 2009). У меня подшивка за 2009 год полностью отсутствует, пока не восстановил. Еще раз огромное спасибо! Не зря я рубрику «Заметки...» завел. Она уже себя оправдала.
Я не библиофил, я просто обречённый человек, поставленный перед необходимостью иметь дело с первоисточниками. Иногда по той прозаической причине, что интересующие меня книги никогда не переиздавались, а часто по той причине, что только первоисточник, только прижизненное первое издание автора несёт в себе такую скрытую или полускрытую символическую информацию, которую потом никакие переиздания уже не дадут.
Простой пример, первое издание Кавендиша (Cavendish), герцога Ньюкасла, где оттиснуты вроде бы невинные гравюры, но их нужно смотреть в сочетании с бумажными филигранями, которые указывают подлинные движения для чтения гравюры. У нас есть статья в журнале «Nevzorov Haute Ecole», посвящённая этой книге. Мы показали листы с филигранями на просвет, и становится понятно, насколько водяные знаки меняют всё в этих гравюрах. Это самое простое, о чём можно упомянуть в качестве примера. А всё прочее мне приходится сложно и кропотливо изыскивать. Должен сказать, что я не люблю профессиональных книжных дилеров, которые знают, сколько стоят книги, но очень люблю идиотов, которые не разбираются в книгах. Общение с идиотами, владеющими интересными книгами, мне доставляет наибольшее удовольствие.
В моей библиотеке порядка 100 книг по иппологии, про которые имеет смысл говорить и которые представляют собой реальную ценность. Под книгами я имею в виду Книги. Я не рассматриваю здесь переплетённые тексты. Потому что книгой, я считаю, является только прижизненное издание, либо первое посмертное, если автор не успел издать свою книгу при жизни, и при условии если посмертное издание осуществлено под присмотром и руководством его душеприказчиков. Вот это - Книги.
Я вообще занимался старыми книгами всю свою жизнь. И те деньги, что нормальные подростки тратили на соблазнение девушек, я просаживал в «Старой книге». Тогда ещё была довольно могучая сеть букинистических магазинов в Ленинграде, и многие книги можно было получать реально за бесценок. И естественно всё начиналось с какой-то дури про индейцев. Потом меня заворожили старые переплёты… Не скажу, что это у меня продолжалось всю жизнь, это было с большими перерывами.
Со старыми книгами не благоговеть невозможно. Благоговение перед такими книгами это всего лишь норматив обращения. Человека, который при мне раскрывает книгу более, чем на 90 градусов я действительно могу убить.
Почему я говорю, что я не библиофил. Если бы стоял некий книжный шкаф и наверху его хранилась бы интересующая меня книга по иппологии, а добраться до неё можно было бы только сделав лесенку из инкунабул, прижизненных Пушкиных и Лермонтовых, я бы не задумался, даже в грязных сапогах. Поэтому - не библиофил… Но это только в том случае если б надо было добраться.
Reply
Reply
Reply
Это статья из журнала «Про книги» (№4 2009). У меня подшивка за 2009 год полностью отсутствует, пока не восстановил. Еще раз огромное спасибо! Не зря я рубрику «Заметки...» завел. Она уже себя оправдала.
Reply
Leave a comment