Ульянинский Д.В. Среди книг и их друзей. (2 ч.) Книжные редкости
Портрет Геннади Г.Н. Гравюра А.И. Зубчанинова из «Российской библиографии» Э. Готье 1880. №60
Глава 3. Книжные редкости в библиотеке Ульянинского Д.В. Геннадиевцы
Интерес к книжной редкости, сначала совершенно беспочвенный и безрезультатный, появился у меня еще в давние гимназические годы. Хорошо помню, что попала мне в руки каким-то образом книжка Геннади: «Русские книжные редкости». Прочел я ее с большим вниманием, и ужасно она мне понравилась. Хотя я тогда и в глаза не видал ни одной Геннадиевской редкости, но я стал мечтать о приобретении некоторых из них, наиболее подходивших к моим тогдашним вкусам. Однако в нашем провинциальном захолустье никаких редкостей не водилось, и я, потужив о своей неудаче, вскоре успокоился и позабыл даже о Геннади. Но когда во мне вновь возродилась в 1892 г. моя книжная страсть, вскоре же выплыли на сцену и книжные редкости. Действительно, собирая отделы: библиографический, родословный, старинную Rossica, бесполезно искать большинство своих дезидерат в книжных магазинах. Для этого надо или обращаться прямо к издателям и авторам, или рыться в пыльных лавочках букинистов, отдавать себя на съедение доморощенным и заграничным антиквариям, внимательно штудировать их каталоги и зорко следить за всем, появляющимся на антикварных рынках. С течением времени, они вас узнают и сами пойдут к вам с предложениями, однако все-таки необходимо постоянно самому разыскивать книжную дичь, иной раз таящуюся в таком сокровенном уголке, набрести на который помогает лишь случай.
Столкнувшись с преимущественной необходимостью отыскивать для своих специальных отделов разные редкости, я невольно отвлекся сначала в сторону и стал собирать редкости вообще по Геннади. Чрез такое собирание проходят многие любители, указывая при этом на известного библиофила Ив. М. Остроглазова, как тоже на специального собирателя Геннадиевских редкостей.
Рисунок У.Г. Иваска, посвящённый памяти Д.В. Ульянинского
Эти «Геннадиевцы» тащат к себе всякую книжку, отмеченную их учителем, не обращая внимания на её содержание и упуская из виду, что собрание, состоящее из одних только книжных редкостей самого разностороннего содержания, есть не библиотека, а книжная коллекция- достояние библиомана-маньяка, а не разумного библиофила. Да и сам И. М. Остроглазов, описавший редкости своей библиотеки, говорит в предисловии к своему труду следующее: «Библиотека моя по преимуществу состоит из четырех отделов: юридического, исторического, беллетристического и из старопечатных книг на церковно-славянском языке. Из всех означенных отделов я выбрал более редкие книги и составил им Список.» (предисловие к его «Книжным редкостям»). Следовательно И. М. Остроглазов, не претендуя на полноту исчисления, русских редких книг вообще, описывал лишь редкости, имевшиеся в его библиотеке, причем каждая из них принадлежала к своему отделу и была там на месте. В таком виде они имели под собой вполне разумное основание, но комплект их, взятый отдельно, как самостоятельное целое, вряд ли сделает особую честь вкусу своего владельца.
Поняв это в первые же годы моего собирательства, я постарался постепенно ликвидировать редкости, мало подходившие по их содержанию к основным отделам моей библиотеки, что и удалось мне осуществить довольно удачно. В ликвидацию попали, между прочим: Вадим Спб. 1793. (Геннади №84. - Остроглазов №24); Воззвание к человекам о последовании внутреннему влечению Духа Христова. Спб. 1820 (Геннади №242. - Остроглазов №27); Евангелие. Париж. В тип. Фир. Дидота. 1821 (Геннади №135.-Остроглазов №41); Дон Педро Прокодуранте. Спб. 1794. 2-ое издание (Геннади №85. - Остроглазов № 51); Исследование книги заблуждениях и истине. Тула. 1790. (Остроглазов № 100); Словарь Кириллова. 2 вып. Спб. 1845. (Геннади № 187. - Остроглазов № 142); Кошелек (Геннади № 43. - Остроглазов № 153); Куз-Курпячь. Казань. 1812. (Геннади № 120.-Остроглазов № 173); Кум Maтвей.-4 ч. М. 1803. (Геннади № 94.-Остроглазов № 174); Наставления политические Билфелда. 2 ч. М. 1768-75 (Геннади № 24.- Остроглазов № 190); Новое киронаставление. М. 1765 (Геннади № 22.-Остроглазов № 197); Отрывки Хвостовой. Спб. 1796 (Геннади № 159.-Остроглазов № 254); Похождения Ивана Гостинного сына. 2 ч. Cпб. 1785-86 г. г. (Геннади № 58.-Остроглазов № 286); Смесь 1769 (Геннади № 28.-Остроглазов № 340); Тайна противо-нелепого общества. Спб. 1759 (Геннади № 18. - Остроглазов № 363); Янетерской. Спб. 1841 (Геннади № 179).
Обложка [Альбрехт, И.Ф.Э.]. Пансалвин, князь тьмы: Был? Не был? Однако ж и не сказка / [пер. с нем. В. Лёвшина]. - М.: в Университетской тип., 1809. Книга включена практически во все сборники книжных редкостей: Сопиков. № 8073; Остроглазов. № 261; Н.Б. № 424; Геннади. № 110; См.-Сок. № 171; Соловьев, каталог № 90 «Редкие книги». № 366. Библиотека Дягилева-Лифаря . № 361.
После это я дал себе слово не разбрасываться и приобретать лишь то, что отвечает требованиям моей библиотеки.
Впрочем был еще один случай, когда я отступил от своей программы и вот при каких обстоятельствах. В начале 1897 года одним из Московских букинистов Старицыным была куплена библиотека бывшего инспектора Московской Синодальной Типографии В. Е. Румянцева. В библиотеке этой я разыскал и купил за 100 руб. два листа величайшей редкости; это были- клятвенное обещание Императору Иоанну III с подписями обещавшихся и присяжный лист ему же, также покрытый подлинными подписями. Листы эти в таком документальном виде можно было считать почти униками; таких нет ни в Московском Архиве Министерства Юстиции, где находятся все уцелевшие манифесты и указы от имени Иоанна III, ни в Императорской Публичной Библиотеке, где также хранится значительное число печатных документов этого кратковременного царствования. Иоанновского времени у меня были еще из Губертиевской библиотеки: указ от 19 Января 1741 о рекрутском наборе и объявление о взятии Вильманстранда Ласси от 25 Августа 1741 (кажется, тоже уника).
К этому маленькому собранию я в начале 1899 г., когда временно и недолго увлекся отделом редких летучих изданий, прикупил в Москве у Шибанова за 250 руб. пять манифестов и указов того же царствования, а именно: 1) манифест о восшествии на престол от 17 Октября 1740, 2) указ о титуловании Бирона, как регента Российской империи от 18 Октября 1740, 3) указ об освобождении драгун, солдат, матросов и рекрут, сосланных в каторжную работу, с вырезанием ноздрей, и о ссылке их в Сибирь от 13 Ноября 1740, 4) о прощении беглых и их укрывателей от 29 ноября 1740 и 5) о присяге малолетних от 19 Декабря 1740.
Таким образом у меня образовалась коллекция листов времени Иоанна III в девять №№, а так как указы и манифесты от его имени отбирались по повелению Императрицы Елизаветы Петровны из всех присутственных мест и от частных лиц и уничтожались самым тщательным образом, то моя коллекция, с подлинными подписанными присяжными и клятвенными листами являлась в руках частного лица одной из единичных. Однако, охладев вскоре к этому отделу и решив прекратить собирание указов и манифестов, я наметил продать Иоанновскую коллекцию, а на вырученную сумму приобрести некоторые бывшие у меня на примете дезидераты. Для ликвидации я обратился к содействию Московского книгопродавца-антиквария П.П. Шибанова и отдал ее ему на комиссию. В своем каталоге № XCI он поместил все эти листы под № 159, причем назначил за них 700 руб. Вскоре их купила Императорская Публичная Библиотека за 600 руб. Это было последнее уклонение от библиотечной программы, хотя и уклонение, проведшее чрез мои руки удивительные раритеты. С тех пор я не отступаю от начертанных рамок и, оставаясь в них, имею возможность приобретать почти все, встречающееся мне по моим отделам, не останавливаясь особо пред ценой. Но теперь для меня в книжной редкости важнее всего её содержание, а не редкость ради редкости, «самодовлеющая», так сказать, редкость.
Бурцев Александр Евгеньевич. Предмет (или субъект) постоянной критики Д.В.
Глава 4. Классификация книжных редкостей Ульянинским Д.В.
В библиографии вопрос о книжных редкостях составляет совершенно самостоятельный отдел и требует тщательного изучения, но на практике у нас понятие «книжная редкость» обобщилось донельзя; стоит только просмотреть многотомные «Материалы» Березина-Ширяева, такие же многотомные «Описания редких книг» А.Е. Бурцева, длинный ряд всяких антикварных каталогов, и мы увидим, как легко привешивается этот ярлык редкости на самые обычные книги. Но главную неурядицу вносит сюда все-таки смешение понятий «книжная редкость» и «распроданная книга». Поэтому для надлежащей ориентировки в этом вопросе необходимо установить некоторые общие положения, а именно: книга может быть распродана и редко встречаться в продаже, но это вовсе не значит, что она редкость вообще, так как большее или меньшее число экземпляров её хранится в разных библиотеках, откуда они редко лишь попадают на антикварный рынок. Подобную изданную в сотнях или даже тысяче экземпляров книгу, только вышедшую из обыкновенной продажи, никоим образом нельзя считать и называть «библиографической или книжной редкостью» в настоящем значении этого слова. Про нее можно сказать одно: «распродана и редко встречается в продаже», но для подлинной редкости она не имеет её основного признака - абсолютно малого числа существующих экземпляров.
В этом направлении сбивается даже такой авторитетный исследователь русских редких книг, как Ив. Мих. Остроглазов, который в Список своих книжных редкостей включил некоторые просто распроданные издания, первоначально вышедшие в довольно значительном числе экземпляров, напр.: № 48 - Дневник камер-юнкера Берхгольца (600 экземпляров); № 49 - Дневник Корба (700 экземпляров).
Книжной или библиографической редкостью может быть только книга, существующая - в силу известных специальных причин - в малом числе экземпляров. Это положение основное и бесспорное. Весь вопрос только в том, какие книги принадлежать сюда. Первым, давшим интересный, хотя и далекий от полноты Список русских книжных редкостей, был Геннади. Известный труд его по этой части вышел в 1872 г. и, несмотря на 30-летнюю давность, не потерял своего значения и до сих пор.
Начальное рассуждение Геннади о редких книгах вообще, а о русских в особенности, остается неизменной схемой для всех последующих библиографов по той простой причине, что в вопросе этом поневоле приходится наталкиваться на одни и теже данные. Я лично только совершенно не согласен с рассуждением Геннади об условно редких книгах. О них он говорит, следующее: «Часто редкость книги бывает относительная и происходить от разных причин, совершенно «случайных и временных. Иногда при недостаточных «данных даже трудно бывает определить, действительно ли редка книга, или только слывет редкою? Это особенно относится к русским библиографам, которым «нужно руководствоваться собственным опытом и познаниями, по скудости наших каталогов и неопределенности сведений, доставляемых книгопродавцами. Надобно сказать, что есть сочинения, которых редкость мнимая, прославляемая только по произволу какого-нибудь составителя каталога, или по пристрастию слишком ревностного любителя и наконец по расчетам книгопродавца.
«Редки относительно сочинения многотомные, большие «и ценные. Такие сочинения обыкновенно распределяются .,по большим библиотекам и затем их остается не «много в обращении», (стр. 14-15).
Здесь Геннади тоже смешивает понятие «распроданное издание» с книжной редкостью, хотя и называет ее условною. Вообще условных редкостей для истого библиофила быть не должно; каждую условную редкость всегда можно отнести, по надлежащем исследовании, к известной категории: или это окажется подлинная редкость, или издание распроданное, или просто ценное, или наконец фикция редкости. В сомнительных случаях лучше оставить вопрос открытым, чем зарегистрировать такую книгу в разряд редкостей.
Затем наша библиофильская практика не признает и среди книг, существующих в малом числе экземпляров, за редкости все сочинения по части математики и входящих в её цикл прикладных наук, техники, медицины и естествознания.
Библиофилы ищут обычно свои редкости среди сочинений, имеющих не профессионально-специальный характер, а трактующих о вопросах общеинтересных: философско-богословских, исторических, географических, юридических, литературных и художественных. Таким образом, напр., любая медицинская или математическая книжка, будь она отпечатана в 1-2 экземплярах, хотя и будет представлять редчайшее издание, не явится, в силу своей специализации, библиофильской редкостью. Поэтому говоря о книжных редкостях, я буду иметь в виду лишь общебиблиофильские редкости.
К подлинным или безусловным книжным редкостям относятся следующие категории их:
1) Инкунабулы, которыми у нас являются книги, печатанные на церковно-славянском языке в XV и XVI веке. Что же касается первенцев гражданской печати, выпущенных в царствование Петра Великого после 1708 г., когда появилась первая напечатанная этим шрифтом книга «Геометриа славенски землемерие исдадеся новотипографским тиснением», то надо заметить, что к подлинным редкостям из них относится сравнительно небольшое число, так что, имея дело с изданием того времени, мы получаем указание на возможность редкости, но не признак ее.
2) Книги, печатанные в заведомо малом числе экземпляров, не свыше, напр., 60, причем чем отдаленнее год их выхода, тем они, конечно, реже, так как часть с течением времени неминуемо утратилась. Почти все издания этой категории не назначаются в продажу.
Оттого, если на книге указано, что она напечатана «не для продажи», «для друзей», «для немногих» и т. п., то это может служить достаточным основанием, чтобы преимущественную часть таких изданий отнести, по наведении необходимых справок, к числу редкостей. Этот же характер носят и издания, выпущенные из не профессиональных любительских типографий. Сюда принадлежать также многие правительственные и общественные издания, печатавшиеся по разным специальным поводам для тесного круга прикосновенных должностных лиц, часто с отметкою «секретно» или «конфиденциально*», и большая часть родословий дворянских фамилий. Кроме того сюда же должны были бы относиться и многие отдельные оттиски статей, помещенных в сборниках, журналах и газетах, печатанные, по большей части, не для продажи, в ограниченном числе экземпляров. Но в виду громадного и постоянно возрастающего числа оттисков, на ряду с ничтожностью содержания массы их и при незначительной (за немногими исключениями) цене попадающих на рынок экземпляров, причисление оттисков огулом к редкостям переполнить и обесценит состав этих последних чрезвычайным балластом.
Поэтому, хотя по числу экземпляров большинство оттисков и является библиографическими редкостями 2-й категории, но при регистрации их следует быть как можно строже, так что оттиск, подобно Петровскому изданию, намек на редкость, но не признак её. Более смело из числа оттисков можно причислить к редкостям оттиски из старых журналов и газет, напр. до 60 годов прошлого XIX века, и оттиски из «Журнала Министерства Народного Просвещения», издаваемые, по большей части, в Малом (около 50) числе экземпляров и представляющие произведения научно-литературного или исторического содержания.
Обложка Сопикова В.С. «Опыт российской библиографии...» Изд.: СПб.: тип. Императорского Театра, 1813-1816
Тоже в общих чертах надо сказать и о диссертациях*.
Типичными редкостями второй категории являются печатные произведения, оттиснутые в одном или двух экземплярах. Из них мне известны: бывший в библиотеке Н.И. Носова и считаемый за уник: Карманный календарь Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Павла Петровича на 1761 год. Затем оттиснутые в двух экземплярах: а)В память о девятом Июне I867. Барону Модесту Андреевичу Корфу во день пятидесятилетия его службы 9 июня 1867 г. Спб. Тип. Императорской Академии Наук. 4° 221 стр. Один экземпляр этого сборника был поднесен сослуживцами барону М. А. и теперь, вероятно, находится у его наследников, а второй хранится в Императорской Публичной Библиотеке; б) Bibliotheque Imperiale publique de 'St.-Petersbourg. Tableau comparatif des encheres de 1854 avec les prix de librairie et ceux des ventes precedentes. Imprime a deux exemplaires. St.-Petersbourg. 1854. 4° 18 стр. (Геннади. Литература русской библиографии, № 349) Один экземпляр-в Императорской Публичной Библиотеке в Спб., а второй в моей, куда он поступил из библиотеки С. А. Соболевского и в) Catalogue de la bibliotheque de ma Sophie, Imprime a deux exemplaires. Moscou. 1828. Impr. d» Auguste Semen. (18°) 54 стр. (Чертков. М. 1838, стр. 481 и Геннади. Литература рус. библиографии, № 595).
Число изданий, выпускаемых в малом количестве экземпляров, чрезвычайно увеличивается с каждым годом, причем все труднее становится их регистрация, так как многие подобные издания, не проходя чрез общую цензуру, нигде не оставляют по себе следа, и узнавать о них удается лишь случаем.
К редкостям второй категории надо причислить также особые экземпляры обычных книг, печатанные с какими-нибудь особенностями, в малом всегда числе: на цветной бумаге, бристольской, картоне, пергаменте, шелку, с огромным полями, цветным шрифтом, с особыми бордюрами или украшениями, с большим, чем обыкновенно, числом снимков или других приложений, и кроме того корректурные экземпляры многих книг, часто представляющие не мало вариантов и пропусков против изданного впоследствии текста.
Отмечу кстати, что иногда одинаковые, по-видимому, экземпляры отличаются друг от друга некоторыми приложениями или страницами, чем изобиловали, напр., многие издания И. П. Сахарова.
3) Издания, уничтоженные по распоряжению правительства, суда или цензуры, истребленные самими авторами, погибшие во время пожаров, наводнений, в море и пр.: но здесь для признания редкости необходимо, чтобы факт уничтожения или гибели всего издания был установлен более или менее авторитетно, и тогда единичные уцелевшие экземпляры приобретают высокую ценность и тщательно разыскиваются. Из целых групп таких изданий известны более всего выпущенные в царствование Иоанна Антоновича, с упоминанием о нем, как об Императоре, или с именем Анны Леопольдовны, как Правительницы, и тщательно истребленные при Императрице Елизавете Петровне. Затем при Петре II уничтожали, хотя и не особенно старательно, печатные произведения, в которых говорилось неблагоприятно о Царевиче Алексее Петровиче.
Если же издание подверглось уничтожению или запрещению, после того как значительное число экземпляров его успело уже поступить в обращение, откуда они не были изъяты, то относить его к редкостям нельзя.
Русские запрещенные издания, печатанные за границей, тоже не могут считаться редкостями, так как там их можно иметь сколько угодно, а трудно доставать их лишь в России.
Среди запрещенных и уничтоженных изданий, печатанных в России, приходится, между прочим, искать многие из так называемых «новых книжных редкостей», противополагаемых Геннадиевским и Остроглазовским, напр.: 1) Летурно. Происхождение нравственности. 2) Биографическая библиотека Ф. Павленкова, М. Н. Катков. Спб. 1892. 3) Брандес. Главные течения литературы XIX ст. 3-я часть. Реакция во Франции. Я назвал некоторые наиболее известные почему-то заглавия, но, конечно, самый обильный по этой части материал могут дать архивы и дела цензурных комитетов, к которым должен будет обязательно обратиться будущий исследователь новейших редкостей, созданных запрещением, а также официальные списки запрещенных изданий. Мне рассказывал один книжный торговец, что несколько лет тому назад он был приглашен для покупки книг в дом некоей графини А., покойный муж которой служил в цензуре. Там ему предложили осмотреть и купить целое собрание печатанных в России и запрещенных или уничтоженных книг, числом 1500-2000 званий, которое граф А., благодаря своему служебному положению и как сам библиофил, легко составил себе из числа конфискованных книг. Конечно, торговец отказался от такого неподходящего товара, но рассказ этот может служить достаточной иллюстрацией, как обширен и велик отдел этих запрещенных цензурою библиографических редкостей». Подобное же богатейшее собрание находится еще и в другой библиотеке одного из крупных русских библиофилов, ныне здравствующего.
Затем к настоящей категории принадлежать некоторые из изданий, проданных на весь и указанных, напр., у Пекарского («Наука и литература в России при Петре Великом») и у Сопикова, откуда список их перепечатал В. Н. Рогожин в своем «Указателе к Сопикову», причем он пишет об этом списке очень осторожно и правильно, что таковой «может служить до некоторой степени основанием и объяснением к суждению о причинах редкости некоторых книг».
Действительно, здесь надо быть, как и при регистрации редкостей от запрещения, весьма осторожным, так как число экземпляров, разошедшихся до весовой продажи, могло оказаться сравнительно значительным и поэтому для зачисления в редкости подобных изданий необходимо тем или другим путем установить общее число всех отпечатанных экземпляров и число проданных на весь. Если разность этих двух цифр будет малая, то можно считать уцелевшие экземпляры редкими. Если же таких сведений добыть нельзя, то относить проданные на весь издания к редкостям только в силу весовой продажи части их, конечно, не следует.
Кроме того часто бывает, что издание выходить в свет с перепечатанными или совершенно исключенными страницами, и тогда экземпляры первоначального вида делаются редкостями. К числу наиболее прославленных примеров этого рода относится так называемая «Радищевская» страница (249-250) в 4-м т. Сопикова. В этом же томе есть другая также перепечатанная «Пономаревская» страница (181-182), которая попадается еще реже Радищевской. Перепечатанных страниц встречается много в изданиях последних сорока лет, и на них есть также специальные любители.
4) Далее следуют книги, издание которых почему либо не состоялось, причем некоторые остались даже недопечатанными. Немногие экземпляры их, случайно ускользнувшие из типографии и уцелевшие от неизбежного уничтожения всей массы напечатанных листов, как макулатуры, представляют также патентованную редкость, но при этом надо заметить, что все почти известные редкости этого сорта принадлежат к области изданий прежнего времени и довольно подробно описаны у Геннади и Остроглазова. Из редкостей более поздних я знаю лишь каталог библиотеки Нежинского лицея (около 1882-3 г.) и II-й том труда Н. В. Воскресенского «Пятидесятилетие Воронежских, Губернских Ведомостей» (Воронежа, 1901 г.). Однако надо думать, что таких изданий найдется вообще не мало, но в библиографии они почему-то совершенно неизвестны, и было бы очень интересно, если бы кто-нибудь взял на себя труд сделать в этом направлении необходимые изыскания. Работа его, наверное, назвала бы нам несколько новых книг, а пока приходится повторять зады.
5) Помимо таких документальных редкостей мы имеем еще ряд изданий, подлежащих зачислению в категорию редкостей по данным опыта и антикварно-любительской практики.
Действительно, если наблюдение указывает, что известное издание совершенно не встречается на книжных рынках, что его редко можно найти не только в частных библиотеках, но и в государственных книгохранилищах, что, наконец, самое существование его известно очень немногим, то подобное издание приходится также отнести к редкостям, хотя бы мы и не могли точно установить причин его редкости. С одной стороны редкость настоящей категории обусловливается или малым числом напечатанных экземпляров или уничтожением издания или совершенным не выходом его в свет, но только мы этого до поры до времени не знаем. Если же это удастся выяснить, то редкости пятой категории переходят во 2-ю, 3-ю или 4-ю категорию; пока же они являются редкостями, так сказать, фактическими. С другой стороны сюда же относится большинство изданий, зачитанных и уничтоженных временем (старинные песенники, сказки, календари, азбуки, детские книжки, книжные росписи XVIII столетия, лубочные романы и повести) или старинные же летучие издания, посвященные, большею частью, злобам дня, с знаменитыми Ростопчинскими афишами и Наполеоновскими прокламациями во главе.
К этой же категории должны были бы, в сущности относиться и инкунабулы, но, в виду того почета, которым повсеместно окружаются общемировые и собственные национальные колыбельные издания, инкунабулы всеми библиографами выделяются в особый самостоятельный отдел книжных редкостей, выдвигаемый обычно вперед всех других.
При отнесении книг к фактическим редкостям необходимо быть возможно осторожнее, чтобы не впасть в преувеличение или пристрастие, для чего следует приводить все известные описывающему основания и подробности, а не ограничиваться бездоказательной отметкой «редкость».
Так как фактические редкости создаются исключительно временем, то они обычно принадлежат к числу старинных книг, и ни одной фактической редкости новейшего происхождения мы не найдем, так как эти последние редкости всегда будут иметь за собой вполне определенное документальное прошлое, которое и поможет нам отнести их ко 2-й, 3-й или 4-й категориям. Число фактических редкостей постепенно, с течением времени, должно увеличиваться, как это вполне логически вытекает из самого порядка вещей, и здесь приходится значительно расширять прежние рамки и добавлять ряд новых изданий. В моей библиотеке, напр., имеется одна книга 1826 года, принадлежащая к числу исключительных фактических редкостей, но почему-то обойденная молчанием и Геннади, и Остроглазовым, и другими библиографами редких книг. Это «Библиографический каталог российским писательницами» С. Руссова, вкратце описанный лишь в «Материалах» Березина-Ширяева 1873 года (стр. 310), из собрания которого и поступила ко мне эта книга. Кроме своего, я знаю еще экземпляр в Щаповской библиотеке; в Румянцевском Музее, хотя и нашлась каталожная карточка, но самой книги в натуре не оказалось. В каталогах как учреждений, так и частных лиц этого издания я не встречал, как не встречал его в своей практике и богатый книжным опытом П. П. Шибанов, в каталогах которого Руссовский «Каталог» раза три встречался только в списках дезидерат, равно как и в каталогах петербургского книжного антиквария 80-х годов Мартынова. В силу каких обстоятельств стал так исключительно редок этот каталог, я нигде не мог найти указаний, и мне остается только констатировать факт его редкости.
Мы видим, как многообразны причины, делающие книгу редкостью, и если число редкостей 3-й, 4-й и 5-й категорий не возрастает ежегодно очень сильно, то новых редкостей 2-й категории появилось за последнюю четверть века и появляется масса, а потому составление точного общего указателя русских книжных редкостей представляется делом крайне затруднительным; скорее можно составить списки редкостей по известным отделам, но такой разносторонний указатель, каким был, например, Список Геннади, является по теперешним временам задачей не легкой.
Впрочем все зависит от того, как относиться к делу и какие при этом ставить себе цели. Указанная задача будет не легка, если за нее возьмется серьезный библиограф, и с другой стороны нет ничего легче и проще, как составить Список русских книжных редкостей, наилучшим примером чего служить не так давно вышедшая в Москве в двух частях книжка г. Н. Б. под этим именно заглавием. В ней прежде все- го заглавие не отвечает содержанию, ибо большая часть списка г. Н. Б. занята изданиями только распроданными. Как справочник, указывающий цены антикварных каталогов, хотя иногда и очень односторонне, книжка эта имеет свой raison d'etre, но в роли «опыта библиографического описания редких книг» (как значится на заглавном листе) ей не следует выступать, тем более, что авторское деление книжных редкостей вполне не установившееся.
До сих пор я говорил о делении редкостей по категориям, для которых существуют известные рубрики, но дать те или другие общие признаки для распределения редкостей по степеням или классам невозможно.
В каждой из перечисленных категорий, при одинаковых, по-видимому, условиях, книжные редкости могут быть в глазах любителя самого разнообразного достоинства и ценности, так что степень или класс каждой редкости необходимо определять самостоятельно.
Некоторые библиографы делят редкие книги на просто редкие, очень редкие и редчайшие. С одной стороны такая терминология порядком произвольна, так как никоим образом нельзя установить точных признаков, по которым книгу можно было бы отнести к одной из этих групп. Но с другой стороны к указанной терминологии поневоле приходится прибегать, чтобы отметить взаимное соотношение редкостей. Геннади вооружается против нее (стр. 5), как неопределенной, и рекомендует свою «условную» и «безусловную» редкость; относительно такой же неопределенности условных редкостей упомянуто уже выше. Я лично нахожу очень удобными определения: редка, очень редка, редчайшая, но не для характеристики или деления редкостей по таким группам, а как самостоятельный признак степени или класса редкости.
Действительно, у того же Геннади, напр., отмечены: под № 94-Кум Maтвей или превратности человеческого ума. 4 ч. М. 1803; под № 96-Опыт о просвещении относительно к России. Пнина. Спб. 1804; под № 110-Пансальвин, князь тьмы. M. 1809. Это редкости, по Геннади, безусловные, но встречаются они на рынке нередко и не по дорогой цене, тогда как попробуйте вы, напр., найти: № 112-Родословный словарь Спиридова. № 113-Душеньку. 6-е издание. М. 1811; № 168-Хронологический список русских сочинителей Плетнева или № 213 -Каталог Петровских изданий Бычкова, 1867. И те и другие издания - редкости, но как же степень их редкости не различать при описании терминами: редка, очень редка, редчайшая.
Таким образом, если эта терминология и произвольна, однако она, разумно примененная, освещает для меня гораздо полнее сравнительную редкость ряда описываемых книг, чем Геннадиевская отметка «условная» или «безусловная» редкость, и я оставляю эти термины для определения классов или степеней. Впрочем, хотя Геннади и возражает против определения книги «очень редка» или «редчайшая», но в списке своем сам иногда употребляет такие же эпитеты (напр. №№ 12, 23, 71, 85, 150, 152, 242). Точно также невозможно установить соотношения или пропорциональности между категорией и классом с одной стороны и денежной антикварной оценкой с другой. Здесь первую роль играет личный взгляд на книгу самого продавца, чем и объясняется то явление, что очень часто одна и таже книга ценится у разных торговцев по разному, причем подобное колебание цен достигает иногда до 100%. У самих торговцев есть на этот случай специальный термин-«делать цену». Затем иногда бывает, напр., что известное издание стоит всего 5-10 руб., но найти его несравненно труднее, чем ряд других, тоже редких, с оценкою 50-100 руб., а между тем за первое все-таки дороже 5-10 руб., нельзя ни дать, ни взять. Это особенно применимо к мелким печатным произведениям.
© OCR, Адаптация текста, оформление эл. издания aldusku.livejournal.com