«Сводня» и «Мороз трескучий»
«Какая ночь! Мороз трескучий» написано тогда же.
Дата создания: апрель-июль 1827, опубл.: «Современник», т. XI, 1838, № 3, стр. 194-195, под заглавием «Опричник. Отрывок».
Опубликовано в 1838-м!
[Spoiler (click to open)]
III
А вот еще один наглядный пример. У Пушкина есть стихотворение, которое пушкинисты издавна обходит с молчаливым недоумением:
Сводня грустно за столом
Карты разлагает.
Ссылка
«Стихотворение написано в 1827 году, по его предположению - в годовщину казни декабристов. «Прямое обличение казни декабристов (вроде языковского “Рылеев умер как злодей,/ О, вспомяни о нём, Россия…”) Пушкину, - пишет Биргер, - только что вернувшемуся из ссылки и уже связанному обещанием не писать ничего противу правительства, обошлось бы слишком дорого, но вот пустить по рукам “стишки”, которые все наверняка будут читать, - почему бы нет?»
Не имея возможности открыто сказать о своем отношении к смерти декабристов, Пушкин передает его через стихотворение-образ, где реальные палачи декабристов («четверо гостей») сразу после казни приходят «оттягиваться» в бордель:
«По обычаю, который бытовал в народе, - пишет Биргер, - палачам доставалась не только одежда казнённых - после казни они имели право на бесплатное посещение борделя (ещё со времён Ивана Грозного палач после казни имел право “любую девку за бесплатно тащить”…) Другие посетители после этого долго обходили стороной девок, «замаранных» палачами, - бордель нёс не только прямые убытки (бесплатное обслуживание), но и косвенные: многие постоянные клиенты предпочитали отправляться в другие места, узнав, кого бордель “обслужил”».
Именно это и происходит в стихотворении («С Петрова дня ровно до субботы/ Все девицы у меня Были без работы»); вот простой расчет Биргера:
«Декабристов казнили в пятницу тринадцатого июля по старому стилю (пятница, 13-го, - это ж надо придумать!) - то есть на 14-й день после Петрова дня (29 июня по старому стилю). Поэтому, если “гости” явились в субботу, следующую за казнью, то получается, что бордель до казни две недели простоял пустым и безработным».
Пушкин таким образом передает, как, начиная с Петрова дня, и Москва, и Петербург затихли в молчаливой надежде, что казнь все же отменят: «Обозначив долгую - двухнедельную - паузу, Пушкин подчеркнул напряжённость ожидания, когда люди типа его “хорошего человека” даже по борделям не ходят. Прибегая к метафоре: с Петрова дня все примеряли траур».