Приморское эхо южноуральского двоевластия
Многим сейчас девяностые годы представляются как некое золотое время расцвета демократии и гражданских свобод, когда в ветвях вечнозеленого древа русского конституционализма порхали розовогрудые станкевичи, ковалевы, памфиловы, шахраи и шейнисы. Заметим, все это было, но отнюдь не при Борисе Втором, а при Михаиле Втором, то есть в очень локальный период с весны 1989 по конец осени 1991 года. Именно тогда, на излете горбачевского правления, имела место быть настоящая, ничем не ограниченная гласность, низкие налоги (либо их отсутствие) для нарождающегося бизнеса, основная часть шоубиза и позднесоветской эстрады была на грани коллективного каминг-аута, а в коммерческих магазинах и отделах появилась водка «Rasputin». Вообще, до объявления о роспуске СССР люди жили ожиданием чего-то светлого и материально эффективного.
С первых дней правления Бориса Второго всем было дано понять, что с быдлом, холопами, лайдаками, нищебродами и прочим отребьем считаться в «новой России» никто не собирается. 1 января 1992 года по злобесным советам Гайдара в России отпустили розничные цены практически на все продукты питания и товары, после чего рублевые цены выросли в 10-15, а затем в 40-50 раз. Позднее апологеты ельцинизма утверждали, что иначе было никак: дескать, под Москвой стояло три эшелона с мукой на три дня работы хлебокомбинатов. Вранье, конечно…
Не буду сейчас погружаться в конспирологические версии, скажу лишь, что перебои с хлебом осенью 1991-го года действительно были во многих регионах, в том числе в Челябинской области. Мою покойную бабушку (Царствие ей Небесное) чуть не затоптали в очереди в магазине на северо-западе. Полки в магазинах были пусты, даже на колхозных рынках было немноголюдно, поскольку крестьяне не хотели отдавать мясо, мед, молоко и картофель за стремительно обесценивающиеся рубли.
В этих условиях (за несколько дней до назначения Вадима Соловьева главой областной администрации) Петр Иванович Сумин, совмещавший тогда посты председателя облсовета (парламента) и облисполкома (правительства) принял беспрецедентное решение закупать продукты питания (в частности, сливочное и растительное масло) в других регионах ПО КОММЕРЧЕСКИМ ЦЕНАМ (то есть, как минимум, в четыре-пять раз больше, чем официальная, установленная государством закупочная цена).
Пришедший в конце октября Соловьев тоже не был волшебником, молоком не доился, золотыми монетками не сыпал. Все недели перед Новым годом его сторонники активно агитировали за него в Москве, а здесь, как всегда в таких случаях, правили, в общем-то, случайные люди - один из них был управляющий делами областной администрации Леонид Кудрявцев, ныне усопший.
Теперь о том, почему эта история попахивает приморским ветерком?
Ну хотя бы начнем с того, что Соловьева Ельцин назначил указом, без согласования с областным Советом народных депутатов. Мог он это делать по формальным основаниям? В принципе, да. Верховный Совет РСФСР сам дал ему такие полномочия, Правда, потом отыграл частично назад, вменив в обязанность согласовывать назначение с местными парламентами. Но в случае с Соловьевым было поздно пить боржом.
Зато весь последующий период, до января 1993 года, областные депутаты пытались уесть главу, в том числе посредством назначения прямых выборов главы областной администрации (прообраз будущего губернатора). И наконец свершилось - такое решение было принято. Причем, по очень интересной схеме. Сперва решение принял Малый совет (что-то вроде президиума), а затем оно было одобрено на сессии областного Совета (то есть, большинством депутатов). Соловьев с этим не согласился и внес протест (такое тогда было возможно не только для прокуратуры), а после подал жалобу в областной суд. Который и принял исключительно фарисейское, крючкотворское и по сути политическое решение - поскольку протест главы администрации области был рассмотрен неполномочным органом (то есть, Малым советом), считать опротестованное решение недействительным.
И закрутилось колесо. Выборы Совет вместе с облизбиркомом (он тогда формировался и подчинялся областному Совету) провели, главой областной администрации избрали Петра Ивановича Сумина, но Москва эти выборы не признала, Соловьёва от обязанностей главы не освободила, и вплоть до кровавых событий октября 1993 года в Москве в регионе было двое глав исполнительной власти - избранный и назначенный.
Что в сей истории соль и суть?
Любой уровень власти в России не может существовать в отрыве от воли Центра - союзного, федерального, имперского. На откуп апологетам народоправства могут отдать нищие аграрные регионы, прочно сидящие на игле федерального бюджета. Весной 1993 года в Брянской области победил открытый коммунист Лодкин, над зданием областного Совета взвился красный флаг РСФСР, и никакая АП этому не препятствовала. А вот Челябинская область, где еще только-только начиналась приватизация, невнятному для чубайсовцев Сумину не была отдана.
И небольшая параллель. В начале 1960-х Хрущев попилил областные органы власти на промышленные и сельскохозяйственные - обкомы КПСС, ВЛКСМ, облисполкомы, облсовпрофы. Причем, почти повсеместно первый секретарь промышленного обкома партии считался, как бы сейчас сказали, более ресурсным руководителем, нежели аграрный принцепс секретару. Нечто подобное было во второй половине девяностых, когда вокруг Москвы начал складываться «красный пояс» из аграрных регионов, где победили выдвиженцы от КПФР.
Будет ли сейчас нечто подобное - Бог ведает.