Музыка инопланетян в "Кин-дза-дза" и пес-меломан.
Г. Данелия - 85.
По этому случаю 2 его рассказа про работу с композитором Гиви Канчели:
Кин-дза-дза.
"В “Кин-дза-дза” есть номер - музыка инопланетян. Культура на планете, куда попали наши герои, находится в полном упадке, даже речь свелась к двум словам: ку и кю. И музыка, которую исполняют инопланетяне Уэф и Би (Леонов и Яковлев), должна быть очень примитивной и очень противной - примерно как бритвой по стеклу скребут. Канчели написал мелодию. Я сказал что годится, но надо упростить.
- Куда еще упростить? Тут и так полнейший примитив.
- Сделай еще примитивней.
Гия с омерзением сыграл упрощенный вариант на пианино.
- Так?
- Примерно.
На следующий день стали записывать музыку в студии.
Вызвали всего двух музыкантов. Великолепный пианист Игорь Назурук (я с ним все время работаю) искал неприятные звуки в синтезаторе, а скрипач старался плохо сыграть на скрипке.
- Ну, по-моему, противнее исполнить невозможно, - сказал Канчели. - Давайте писать.
Он очень страдал, слушая эту какофонию.
-Нет. Слишком нейтрально. Должно быть хуже, - сказал я и сам взял скрипку. Мое исполнение все признали таким омерзительным, что лучше некуда. Но чего-то все равно не хватало... И тут я увидел - в углу валяется старый ржавый замок. Попробовал - замок раскрывался с очень гнусным скрипом. Попросил скрипача поиграть на замке... Опять не то. Надо еще упростить мелодию.
- Тут и так всего четыре ноты осталось! - разозлился Канчели.
- Оставь две!
Канчели яростно почиркал по нотам. Сыграли.
- Вот уже тепло, - сказал я. - Но хотелось бы еще попротивнее.
А тут и смена кончилась.
А вечером в консерватории исполнялась Четвертая симфония Канчели. И на концерте, впервые слушая симфоническую музыку Канчели, я понял, что имею дело с Большим композитором. И мне стало стыдно. Чем я заставляю его заниматься! И на следующий день в машине, когда мы ехали на студию, я сказал Канчели:
- Гия, давай, пока мы пишем этот инопланетянский номер, ты посидишь в музыкальной редакции.
- Большое спасибо, - обрадовался Канчели. - Ты даже не представляешь, от какой муки ты меня избавил.
Приехали. Канчели сразу пошел в музыкальную редакцию, а я - в студию. Назурук и скрипач были уже на месте. Назурук извлек из портфеля кусок стекла и предложил поскрести бритвой по стеклу в буквальном смысле. Поскреб:
- Как?
- То, что надо! - обрадовался я.
- А что, замок отменяется? - спросил скрипач.
- Ни в коем случае! Играют все, плюс стекло.
- А кто же будет играть на стекле?
- Леночка.
И я попросил на стекле поиграть своего ассистента по актерам Леночку Судакову. Она начала скрести, но как-то не так. А потом ей вообще сделалось плохо от этого звука, она бросила бритву и убежала.
- Нужен музыкант, - сказал Назурук.
И я позвонил в музыкальную редакцию и вызвал Канчели.
И живой классик целую смену скрипел бритвой по стеклу".
Пёс-меломан.
"У меня была собака Булька - керриблютерьер, веселый добродушный парень. Когда я работал дома - писал сценарии с Резо или Викой, - он обязательно приходил ко мне в кабинет, ложился у стола и слушал.
А вот пианино у меня не было, и с Петровым, и с Канчели мы работали на “Мосфильме”. Каждый раз, записав в студии музыку к фильму, я ее переписываю на кассету и дома прослушиваю. Музыку Петрова Булька слушал спокойно, а вот музыку Канчели... Пришли мы с Гией как-то раз ко мне после записи музыки к “Слезы капали”, я поставил кассету - Булька поднял морду и тоненько завыл.
- Гия, смотри, Бульке не нравится, - сказал я.
- Если Бетховена на площади завести, толпе тоже не понравится, - сказал Канчели. - Булька у тебя с детства слушает всякую муру. Воспитал собаку на ширпотребе и примитиве.
- Я извиняюсь, но под Чайковского и под Равеля он у меня спит.
- Это девятнадцатый век. А ты ему Шнитке поставь - сразу завоет.
У меня была пластинка Шнитке. Я поставил - под Шнитке Булька положил морду на лапы и задремал. Канчели достал из кармана кассету:
- А вот это поставь.
Это была его музыка к “Королю Лиру”. Я поставил - Булька немедленно проснулся и завыл.
Поведение Бульки задело Канчели за живое. На следующий день он принес запись Губайдуллиной:
- Давай это поставь.
Поставили. Булька не реагирует.
- А это? - поставили запись Артемьева. Булька спит.
Канчели поставил кассету с записью своей симфонии. Булька немедленно завыл.
- Твой Булька такой же садист, как ты, - сказал Канчели и ушел.
А вечером позвонил:
- Я подумал и понял. Булька не садист, у него просто очень хороший вкус. Моя музыка ему нравится, и он под нее поет. Так что передай Бульке, что я извиняюсь.
Не знаю, как насчет вкуса, но музыкальный слух у Бульки был. Я думаю - все дело в скрипичных флажелетах. Гия любит скрипичные флажелеты и часто использует их. А Булька скрипичные флажелеты терпеть не мог".
http://magazines.russ.ru/druzhba/2003/1/dan.html
По этому случаю 2 его рассказа про работу с композитором Гиви Канчели:
Кин-дза-дза.
"В “Кин-дза-дза” есть номер - музыка инопланетян. Культура на планете, куда попали наши герои, находится в полном упадке, даже речь свелась к двум словам: ку и кю. И музыка, которую исполняют инопланетяне Уэф и Би (Леонов и Яковлев), должна быть очень примитивной и очень противной - примерно как бритвой по стеклу скребут. Канчели написал мелодию. Я сказал что годится, но надо упростить.
- Куда еще упростить? Тут и так полнейший примитив.
- Сделай еще примитивней.
Гия с омерзением сыграл упрощенный вариант на пианино.
- Так?
- Примерно.
На следующий день стали записывать музыку в студии.
Вызвали всего двух музыкантов. Великолепный пианист Игорь Назурук (я с ним все время работаю) искал неприятные звуки в синтезаторе, а скрипач старался плохо сыграть на скрипке.
- Ну, по-моему, противнее исполнить невозможно, - сказал Канчели. - Давайте писать.
Он очень страдал, слушая эту какофонию.
-Нет. Слишком нейтрально. Должно быть хуже, - сказал я и сам взял скрипку. Мое исполнение все признали таким омерзительным, что лучше некуда. Но чего-то все равно не хватало... И тут я увидел - в углу валяется старый ржавый замок. Попробовал - замок раскрывался с очень гнусным скрипом. Попросил скрипача поиграть на замке... Опять не то. Надо еще упростить мелодию.
- Тут и так всего четыре ноты осталось! - разозлился Канчели.
- Оставь две!
Канчели яростно почиркал по нотам. Сыграли.
- Вот уже тепло, - сказал я. - Но хотелось бы еще попротивнее.
А тут и смена кончилась.
А вечером в консерватории исполнялась Четвертая симфония Канчели. И на концерте, впервые слушая симфоническую музыку Канчели, я понял, что имею дело с Большим композитором. И мне стало стыдно. Чем я заставляю его заниматься! И на следующий день в машине, когда мы ехали на студию, я сказал Канчели:
- Гия, давай, пока мы пишем этот инопланетянский номер, ты посидишь в музыкальной редакции.
- Большое спасибо, - обрадовался Канчели. - Ты даже не представляешь, от какой муки ты меня избавил.
Приехали. Канчели сразу пошел в музыкальную редакцию, а я - в студию. Назурук и скрипач были уже на месте. Назурук извлек из портфеля кусок стекла и предложил поскрести бритвой по стеклу в буквальном смысле. Поскреб:
- Как?
- То, что надо! - обрадовался я.
- А что, замок отменяется? - спросил скрипач.
- Ни в коем случае! Играют все, плюс стекло.
- А кто же будет играть на стекле?
- Леночка.
И я попросил на стекле поиграть своего ассистента по актерам Леночку Судакову. Она начала скрести, но как-то не так. А потом ей вообще сделалось плохо от этого звука, она бросила бритву и убежала.
- Нужен музыкант, - сказал Назурук.
И я позвонил в музыкальную редакцию и вызвал Канчели.
И живой классик целую смену скрипел бритвой по стеклу".
Пёс-меломан.
"У меня была собака Булька - керриблютерьер, веселый добродушный парень. Когда я работал дома - писал сценарии с Резо или Викой, - он обязательно приходил ко мне в кабинет, ложился у стола и слушал.
А вот пианино у меня не было, и с Петровым, и с Канчели мы работали на “Мосфильме”. Каждый раз, записав в студии музыку к фильму, я ее переписываю на кассету и дома прослушиваю. Музыку Петрова Булька слушал спокойно, а вот музыку Канчели... Пришли мы с Гией как-то раз ко мне после записи музыки к “Слезы капали”, я поставил кассету - Булька поднял морду и тоненько завыл.
- Гия, смотри, Бульке не нравится, - сказал я.
- Если Бетховена на площади завести, толпе тоже не понравится, - сказал Канчели. - Булька у тебя с детства слушает всякую муру. Воспитал собаку на ширпотребе и примитиве.
- Я извиняюсь, но под Чайковского и под Равеля он у меня спит.
- Это девятнадцатый век. А ты ему Шнитке поставь - сразу завоет.
У меня была пластинка Шнитке. Я поставил - под Шнитке Булька положил морду на лапы и задремал. Канчели достал из кармана кассету:
- А вот это поставь.
Это была его музыка к “Королю Лиру”. Я поставил - Булька немедленно проснулся и завыл.
Поведение Бульки задело Канчели за живое. На следующий день он принес запись Губайдуллиной:
- Давай это поставь.
Поставили. Булька не реагирует.
- А это? - поставили запись Артемьева. Булька спит.
Канчели поставил кассету с записью своей симфонии. Булька немедленно завыл.
- Твой Булька такой же садист, как ты, - сказал Канчели и ушел.
А вечером позвонил:
- Я подумал и понял. Булька не садист, у него просто очень хороший вкус. Моя музыка ему нравится, и он под нее поет. Так что передай Бульке, что я извиняюсь.
Не знаю, как насчет вкуса, но музыкальный слух у Бульки был. Я думаю - все дело в скрипичных флажелетах. Гия любит скрипичные флажелеты и часто использует их. А Булька скрипичные флажелеты терпеть не мог".
http://magazines.russ.ru/druzhba/2003/1/dan.html