Василий Аксёнов и советская власть.
Читаю "Одно сплошное Карузо" Аксёнова - сборник его малоизвестной и неиздававшейся части литературного наследия - записные книжки, эссе и пр.
Натыкаюсь про Женеву в 1966 годук:
"В каком направлении мы шли, к озеру или от озера, я сейчас не помню, но для меня тогда эта прогулка вдоль тихих и чистых улиц Европы шла в другую сторону от проклятой советской власти"
Я в Женеве побывал в теплом сентябре 2014-ого. Город и озеро красивы, факт. Только вот улица, на которой был мой отель, шумела всю ночь - допускаю, что виноваты афроевропейцы и лица ближневосточных национальностей, которых 50 лет назад было мало. И во время прогулки занесло на лощадку, с которой прекрасно была видна часть города, но вот проход с ней смердел норкоманско-алкогольной мочой, как какой-нибудь зверинец. И опять же допускаю, что мне просто не повезло с этой конкретной улочкой.
Но смысл противопоставления понятен.
Спустя несколько страниц Аксёнов, лет 13-14 спустя после той пргогулки, пишет про эмигрантский, так сказать, дискурс:
"В зврубежной части нашего калашного ряда к "советскому местожительству существует какое-то особенное, пристально-ревнивое, вызывающе-отвергающее, а порой, как ни страннол, не очень-то порядочное отношение".
И вспоминает Кублановского:
"«И всё-таки не стоило бы настоящему поэту с таким мучительно прищуренным напрягом приглядываться к своим советским коллегам, пусть даже если они его в чём-то (житейском, разумеется, приспособленческом) переплюнули.
…хорошо вам не знать недосыпа,
хитрый Межиров, глупый Евтух,
Вознесенский, валютная липа!
Стоило ли Кублановскому настаивать в своём последнем парижском сборнике на этом стихотворении, на которое его друзья по альманаху «Метрополь» указывали как на довольно противное?"
В общем, дискурс нехорош, но похож. На вышенаписанное.
Натыкаюсь про Женеву в 1966 годук:
"В каком направлении мы шли, к озеру или от озера, я сейчас не помню, но для меня тогда эта прогулка вдоль тихих и чистых улиц Европы шла в другую сторону от проклятой советской власти"
Я в Женеве побывал в теплом сентябре 2014-ого. Город и озеро красивы, факт. Только вот улица, на которой был мой отель, шумела всю ночь - допускаю, что виноваты афроевропейцы и лица ближневосточных национальностей, которых 50 лет назад было мало. И во время прогулки занесло на лощадку, с которой прекрасно была видна часть города, но вот проход с ней смердел норкоманско-алкогольной мочой, как какой-нибудь зверинец. И опять же допускаю, что мне просто не повезло с этой конкретной улочкой.
Но смысл противопоставления понятен.
Спустя несколько страниц Аксёнов, лет 13-14 спустя после той пргогулки, пишет про эмигрантский, так сказать, дискурс:
"В зврубежной части нашего калашного ряда к "советскому местожительству существует какое-то особенное, пристально-ревнивое, вызывающе-отвергающее, а порой, как ни страннол, не очень-то порядочное отношение".
И вспоминает Кублановского:
"«И всё-таки не стоило бы настоящему поэту с таким мучительно прищуренным напрягом приглядываться к своим советским коллегам, пусть даже если они его в чём-то (житейском, разумеется, приспособленческом) переплюнули.
…хорошо вам не знать недосыпа,
хитрый Межиров, глупый Евтух,
Вознесенский, валютная липа!
Стоило ли Кублановскому настаивать в своём последнем парижском сборнике на этом стихотворении, на которое его друзья по альманаху «Метрополь» указывали как на довольно противное?"
В общем, дискурс нехорош, но похож. На вышенаписанное.