"Ну, кино!"
"Мы тут культура!" и «Времена делают!»
"Эхо Москвы", представленное Ксенией Лариной, беседовало с режиссерами Андреем Смирновым и Виталием Манским по поводу фестиваля "Артдокфест" и негодующего письма сабжей министру Мединскому, не давшего на фестиваль денег.
Я лично получил большое удовольствие. Понятно, что и в культуре деньги воруют или «пилят», и есть что не любить в этой сфере, но вот лучшие кинолюди борются со всем плохим за все хорошее за государственный счет, и требуют продолжения банкета.
Ларина вопрошала: "И может ли быть вообще антигосударственной культура?"
Ответ как бы и очевиден: ну, не вся культура, а некоторые деятели могут запросто - вспоминается Печерин с его символом веры:
«Как сладостно отчизну ненавидеть,
И жадно ждать ее уничтоженья,
И в разрушении отчизны видеть
Всемирного денницу возрожденья!»
Но послушаем киношников.
Смирнов:
Нет, культура не может быть по определению антигосударственной. Я хочу напомнить, что когда-то во времена нацизма доктор Геббельс, министр пропаганды Третьего рейха, позволил себе высказаться по радио и сказать… Я цитирую не буквально, но смысл заключался в том, что: «Немецкая культура не нуждается в мигрантах и в тех жалких людях, как братья Генрих и Томас Манн или режиссёр Фриц Ланг». На что буквально через два дня Томас Манн по американскому радио, которое вещало на Германию, дал отповедь министру пропаганды и произнёс замечательную фразу. По-немецки она звучит так: «Die deutsche Kultur ist da, wo ich bin». То есть: «Немецкая культура там, где я». Я в данном случае никого из нас не уподобляю Манну в смысле его масштаба для немецкой и мировой культуры, но думаю, что каждый нормальный деятель культуры обязан чувствовать себя именно так. Российская культура там, где мы, а не там, где сегодня находится Министерство культуры.
Мне нравится это определение - нормальные деятели и есть культура. «Мы здесь власть». Кто против нас, родствен доктору Геббельсу. А кто ж ненормальные деятели культуры? А вот:
«Времена пришли такие. Надо понимать, что сегодня в культуре хозяйничает Бесогон, Никита Михалков, руками министра Владимира Мединского и главного редактора газеты «Культуры» Елены Ямпольской. И надо отдавать себе отчёт в том, что вот эти времена пришли. Видимо, кому-то наверху в государственной власти нравится такое направление... Я просто не могу не вспомнить не столько даже творчество Никиты Михалкова, Бесогона… Почему я его называю Бесогоном? Потому что не далее как месяц назад одна из программ этого самого «Бесогон TV» шла по одному из федеральных каналов, и я случайно увидел её кусочек. Кусочек этот меня настолько поразил, что я не поленился, сел за компьютер и отмотал назад пять или шесть программ «Бесогона». У меня глаза на лоб полезли! ... Каких же классиков он цитировал? Это был, во-первых, Достоевский. Но не тот великий Достоевский, который стоит у каждого из нас на полке и которого мы носим в сердце. А это были самые позорные политические страницы «Дневника писателя», которые Фёдор Михайлович написал во время русско-турецкой войны, за которыми стояла самая грубая… Ну, это антиполонизм, антисемитизм - вообще ксенофобия! Как известно, насколько велик Достоевский-философ в своих художественных произведениях, насколько актуальными остаются и «Бесы», и «Братья Карамазовы», настолько же непотребны все его политические прогнозы. Он не угадал ничего из того, что потом случилось в мире, и всё больше и больше как политик приближался к «чёрной сотне», по сути дела. И именно это цитировал Никита Сергеевич... Другая цитата была, насколько я помню, из его любимого философа Ивана Ильина... А третья цитата была, по-моему, из Слободана Милошевича. Это патриотизм?».
Манский:
«Времена не приходят, времена делают. И сейчас мы наблюдаем совершенно очевидно, как группа лиц, захватившая штаб культурной политики в стране - Министерство культуры, - делает это чёрное тяжёлое время, которое, я думаю, в истории будет окрашено самыми мрачными красками. Потому что то, как они себе представляют культуру, может нанести… Конечно, Россию ничто не уничтожит, и Россия в конечном счёте сбросит этих временщиков и воспрянет. Но сегодня они наносят очень серьёзный удар. И я бы сказал, удар даже не в спину, а в сердце российской культуры...
... навешивая эти ярлыки и отказывая культурному институту - фестивалю, который не нуждается, по крайней мере, для слушателей «Эха» в особых представлениях, потому что слушатели «Эха», я знаю, являются и зрителями фестиваля - отказывая в государственном финансировании… они, по сути дела, закрывают возможность людям получать сколь-нибудь альтернативный взгляд на сегодняшний день. А именно это представляет в первую очередь «Артдокфест» в своих картинах - не вот эту зомбированную телевизионную обработку мозгов, а возможность человеку задуматься, может быть, засомневаться. Потому что только сомневающийся человек является человеком мыслящим. А убеждённый человек… Ну, не хочется говорить аксиомой банальности, мы все всё прекрасно понимаем. Но очевидно для меня, сомневающегося человека, что Мединский, конечно, преступает закон, безусловно. И за это преступление рано или поздно (я бы хотел, чтобы рано) он ответит как раз по закону...
Конечно, надежда на будущее, которое мы хотим приблизить - не революционное, боже упаси, а эволюционное, которое создаётся нами. Мы создаём время, авторы «Артдокфеста» и зрителя «Артдокфеста».
Дайте денег, сволочи!
Манский
«Знаете, мы сейчас говорим о высоком, и как бы нехорошо говорить о таких банальных меркантильных вопросах. Но нужно понимать, что государству и нам всем, налогоплательщикам, забавы Михалкова под названием Московский международный кинофестиваль ежегодно обходятся в миллионы долларов. При том, что я, как фестивальный менеджер, абсолютно точно знаю, сколько стоит каталог, сколько стоит номер в гостинице, сколько стоит логистика - всё это знаю. И я знаю, что на Московский фестиваль в лучшем случае тратится одна четвёртая часть выделенных денег. Значит, ежегодно куда-то испаряется несколько миллионов долларов США».
«А эти бездари, которые за огромные деньги… Понимаете, эшелоны денег Министерство культуры отправляет в топку бездарности! У того же Адольфа была Лени Рифеншталь, которая делала опасное, но талантливое кино. А эти импотенты не могут вообще ничего сделать! Сделайте талантливое кино - мы его покажем на «Артдокфесте» завтра, сегодня! Снимем все фильмы - будем показывать ваше! Талантливо сделайте кино о том, как Россия встаёт с колен! Не можете? Потому что кроме денег и вот этого стяжательства у вас ничего больше!
И это уничтожило Михалкова, который был кумиром многих-многих поколений (ну, не многих, моего поколения), которые смотрели фильм «Для механического пианино». Где этот человек? Скончался, его не существует. Потому что кроме этих бюджетных справок он больше ничего читать не может. У этих фильмов, которые он снимает, бюджеты, я не знаю… Суммарно там уже 110 миллионов долларов. Слушайте, куда? Где эти деньги?»
«... некоторые люди, которые подписывали письма, когда Мединский заставлял подписывать кинематографистов вот это письмо в поддержку известно чего, они говорили: «У меня же картина в запуске». А у меня нет картины в запуске? В моей стране меня отрезали вообще от всего! У меня стоит вопрос, что мне нужно сейчас для того, чтобы осуществлять свою профессиональную деятельность, с семьёй переезжать в другую страну. Понимаете, у меня дети, у меня… То есть я почему-то могу противостоять этому бесстыдству чиновничьему, а у вас что, другая кровь течёт в ваших жилах?
«Мы великая нация, черт возьми!»
Манский:
Вот таланта, к сожалению, нет у тех, кто обслуживает власть. Вот в чём проблема. А на «Артдокфесте» мы показываем талантливые картины, о чём бы они ни повествовали. Талант. Это и есть задача Министерства культуры - вычленять этот талант и делать талантливой нацию, а не уподоблять нацию стаду баранов, которое загоняется в стойло, и даётся по расписанию им пойло.
Понимаете, мы идём к тому, что нас пытаются… Но русский народ - великий… Извините, мне даже как-то неловко, потому что я тут вдруг использую терминологию вот этих. Но мы - великая нация, чёрт возьми!
Смирнов:
«... надо ещё раз самоуверенно сказать: российская культура - там, где мы, а не те, кто проповедует холуйский патриотизм, а под его маской самый грубый национализм и ксенофобию».
"Эхо Москвы", представленное Ксенией Лариной, беседовало с режиссерами Андреем Смирновым и Виталием Манским по поводу фестиваля "Артдокфест" и негодующего письма сабжей министру Мединскому, не давшего на фестиваль денег.
Я лично получил большое удовольствие. Понятно, что и в культуре деньги воруют или «пилят», и есть что не любить в этой сфере, но вот лучшие кинолюди борются со всем плохим за все хорошее за государственный счет, и требуют продолжения банкета.
Ларина вопрошала: "И может ли быть вообще антигосударственной культура?"
Ответ как бы и очевиден: ну, не вся культура, а некоторые деятели могут запросто - вспоминается Печерин с его символом веры:
«Как сладостно отчизну ненавидеть,
И жадно ждать ее уничтоженья,
И в разрушении отчизны видеть
Всемирного денницу возрожденья!»
Но послушаем киношников.
Смирнов:
Нет, культура не может быть по определению антигосударственной. Я хочу напомнить, что когда-то во времена нацизма доктор Геббельс, министр пропаганды Третьего рейха, позволил себе высказаться по радио и сказать… Я цитирую не буквально, но смысл заключался в том, что: «Немецкая культура не нуждается в мигрантах и в тех жалких людях, как братья Генрих и Томас Манн или режиссёр Фриц Ланг». На что буквально через два дня Томас Манн по американскому радио, которое вещало на Германию, дал отповедь министру пропаганды и произнёс замечательную фразу. По-немецки она звучит так: «Die deutsche Kultur ist da, wo ich bin». То есть: «Немецкая культура там, где я». Я в данном случае никого из нас не уподобляю Манну в смысле его масштаба для немецкой и мировой культуры, но думаю, что каждый нормальный деятель культуры обязан чувствовать себя именно так. Российская культура там, где мы, а не там, где сегодня находится Министерство культуры.
Мне нравится это определение - нормальные деятели и есть культура. «Мы здесь власть». Кто против нас, родствен доктору Геббельсу. А кто ж ненормальные деятели культуры? А вот:
«Времена пришли такие. Надо понимать, что сегодня в культуре хозяйничает Бесогон, Никита Михалков, руками министра Владимира Мединского и главного редактора газеты «Культуры» Елены Ямпольской. И надо отдавать себе отчёт в том, что вот эти времена пришли. Видимо, кому-то наверху в государственной власти нравится такое направление... Я просто не могу не вспомнить не столько даже творчество Никиты Михалкова, Бесогона… Почему я его называю Бесогоном? Потому что не далее как месяц назад одна из программ этого самого «Бесогон TV» шла по одному из федеральных каналов, и я случайно увидел её кусочек. Кусочек этот меня настолько поразил, что я не поленился, сел за компьютер и отмотал назад пять или шесть программ «Бесогона». У меня глаза на лоб полезли! ... Каких же классиков он цитировал? Это был, во-первых, Достоевский. Но не тот великий Достоевский, который стоит у каждого из нас на полке и которого мы носим в сердце. А это были самые позорные политические страницы «Дневника писателя», которые Фёдор Михайлович написал во время русско-турецкой войны, за которыми стояла самая грубая… Ну, это антиполонизм, антисемитизм - вообще ксенофобия! Как известно, насколько велик Достоевский-философ в своих художественных произведениях, насколько актуальными остаются и «Бесы», и «Братья Карамазовы», настолько же непотребны все его политические прогнозы. Он не угадал ничего из того, что потом случилось в мире, и всё больше и больше как политик приближался к «чёрной сотне», по сути дела. И именно это цитировал Никита Сергеевич... Другая цитата была, насколько я помню, из его любимого философа Ивана Ильина... А третья цитата была, по-моему, из Слободана Милошевича. Это патриотизм?».
Манский:
«Времена не приходят, времена делают. И сейчас мы наблюдаем совершенно очевидно, как группа лиц, захватившая штаб культурной политики в стране - Министерство культуры, - делает это чёрное тяжёлое время, которое, я думаю, в истории будет окрашено самыми мрачными красками. Потому что то, как они себе представляют культуру, может нанести… Конечно, Россию ничто не уничтожит, и Россия в конечном счёте сбросит этих временщиков и воспрянет. Но сегодня они наносят очень серьёзный удар. И я бы сказал, удар даже не в спину, а в сердце российской культуры...
... навешивая эти ярлыки и отказывая культурному институту - фестивалю, который не нуждается, по крайней мере, для слушателей «Эха» в особых представлениях, потому что слушатели «Эха», я знаю, являются и зрителями фестиваля - отказывая в государственном финансировании… они, по сути дела, закрывают возможность людям получать сколь-нибудь альтернативный взгляд на сегодняшний день. А именно это представляет в первую очередь «Артдокфест» в своих картинах - не вот эту зомбированную телевизионную обработку мозгов, а возможность человеку задуматься, может быть, засомневаться. Потому что только сомневающийся человек является человеком мыслящим. А убеждённый человек… Ну, не хочется говорить аксиомой банальности, мы все всё прекрасно понимаем. Но очевидно для меня, сомневающегося человека, что Мединский, конечно, преступает закон, безусловно. И за это преступление рано или поздно (я бы хотел, чтобы рано) он ответит как раз по закону...
Конечно, надежда на будущее, которое мы хотим приблизить - не революционное, боже упаси, а эволюционное, которое создаётся нами. Мы создаём время, авторы «Артдокфеста» и зрителя «Артдокфеста».
Дайте денег, сволочи!
Манский
«Знаете, мы сейчас говорим о высоком, и как бы нехорошо говорить о таких банальных меркантильных вопросах. Но нужно понимать, что государству и нам всем, налогоплательщикам, забавы Михалкова под названием Московский международный кинофестиваль ежегодно обходятся в миллионы долларов. При том, что я, как фестивальный менеджер, абсолютно точно знаю, сколько стоит каталог, сколько стоит номер в гостинице, сколько стоит логистика - всё это знаю. И я знаю, что на Московский фестиваль в лучшем случае тратится одна четвёртая часть выделенных денег. Значит, ежегодно куда-то испаряется несколько миллионов долларов США».
«А эти бездари, которые за огромные деньги… Понимаете, эшелоны денег Министерство культуры отправляет в топку бездарности! У того же Адольфа была Лени Рифеншталь, которая делала опасное, но талантливое кино. А эти импотенты не могут вообще ничего сделать! Сделайте талантливое кино - мы его покажем на «Артдокфесте» завтра, сегодня! Снимем все фильмы - будем показывать ваше! Талантливо сделайте кино о том, как Россия встаёт с колен! Не можете? Потому что кроме денег и вот этого стяжательства у вас ничего больше!
И это уничтожило Михалкова, который был кумиром многих-многих поколений (ну, не многих, моего поколения), которые смотрели фильм «Для механического пианино». Где этот человек? Скончался, его не существует. Потому что кроме этих бюджетных справок он больше ничего читать не может. У этих фильмов, которые он снимает, бюджеты, я не знаю… Суммарно там уже 110 миллионов долларов. Слушайте, куда? Где эти деньги?»
«... некоторые люди, которые подписывали письма, когда Мединский заставлял подписывать кинематографистов вот это письмо в поддержку известно чего, они говорили: «У меня же картина в запуске». А у меня нет картины в запуске? В моей стране меня отрезали вообще от всего! У меня стоит вопрос, что мне нужно сейчас для того, чтобы осуществлять свою профессиональную деятельность, с семьёй переезжать в другую страну. Понимаете, у меня дети, у меня… То есть я почему-то могу противостоять этому бесстыдству чиновничьему, а у вас что, другая кровь течёт в ваших жилах?
«Мы великая нация, черт возьми!»
Манский:
Вот таланта, к сожалению, нет у тех, кто обслуживает власть. Вот в чём проблема. А на «Артдокфесте» мы показываем талантливые картины, о чём бы они ни повествовали. Талант. Это и есть задача Министерства культуры - вычленять этот талант и делать талантливой нацию, а не уподоблять нацию стаду баранов, которое загоняется в стойло, и даётся по расписанию им пойло.
Понимаете, мы идём к тому, что нас пытаются… Но русский народ - великий… Извините, мне даже как-то неловко, потому что я тут вдруг использую терминологию вот этих. Но мы - великая нация, чёрт возьми!
Смирнов:
«... надо ещё раз самоуверенно сказать: российская культура - там, где мы, а не те, кто проповедует холуйский патриотизм, а под его маской самый грубый национализм и ксенофобию».