(no subject)
Пошли сегодня на лекцию по молекулярной физиологии памяти. Молекулярного в ней оказалось примерно столько же, сколько женственности во вставшей рано утром в свой колледж Женщине Мечты, ищущей второй недырявый носок. По большей части там кому-то вырезали куски мозга, а кого-то били электрическим током. Вопросы после лекции были столь же интересны и разнообразны: спрашивали, чего бы такого выпить иль съесть, чтобы начать запоминать хотя бы по половине Евгения Онегина за прочтение. В ответ академик, давно уже, видимо, выучивший всего Евгения Онегина, рекомендовал не баловаться, что нами было сразу перефразировано в "Ботайте, молодой человек, ботайте".
Зато я узнал, что проблемы с памятью после приема черезмерных доз спиртного называются синдромом Корсакова. Теперь на вопрос "Ты где вчера был?" я смогу отвечать "Не знаю, у меня синдром Корсакова". Этому синдрому я, кстати, очень благодарен за то, что свершенно не помню двухнедельной давности игру сборной со Словенией. Леше очень хотелось коньяку. И в этом его желания совпали с возможностями, на конференции оказалось очень много интересных напитков, а к выпрошенным у старших коллег двум бутылкам коньяка нам добавили и третью. Так что бегать по очереди в туалет оказалось гораздо более насущным делом, нежели пытаться досматривать футбол. А на следующий день я дышал аццким перегаром на докладчиков, которым переписывал презентации на ноутбук. Из этого они должны были, наверное, сделать вывод, что конференция удалась.
Ну и раз уж заговорил про память, то тут просто вспомнилось. Хотя нет, сразу замечание, призванное обезопасить меня от дистанционного выцарапывания глаз и вырывания клоков моих волос по смс или аське. Учатся со мной на одном курсе две Анечки, живут вместе, работают где-то там, на энзимах, почти вместе. Разве что не похожи друг на друга. Так вот, одну Анечку принято называть Аней, а вторую Анечкой, уменьшительно-ласкательно. Исторически, видимо, так сложилось. Только Женщина Мечты резонно полагает, что уменьшать и ласкать надо её одну, и любые женские имена с роковым ечком воспринимает как посягательство на личную территорию. После этого приходится половниу вечера её уменьшать и ласкать, половину убеждаться, что помирились.
Что-то лирическое отступление сожрало весь мой энтузиазм, так что про Анечку в другой раз. Не болейте.
Зато я узнал, что проблемы с памятью после приема черезмерных доз спиртного называются синдромом Корсакова. Теперь на вопрос "Ты где вчера был?" я смогу отвечать "Не знаю, у меня синдром Корсакова". Этому синдрому я, кстати, очень благодарен за то, что свершенно не помню двухнедельной давности игру сборной со Словенией. Леше очень хотелось коньяку. И в этом его желания совпали с возможностями, на конференции оказалось очень много интересных напитков, а к выпрошенным у старших коллег двум бутылкам коньяка нам добавили и третью. Так что бегать по очереди в туалет оказалось гораздо более насущным делом, нежели пытаться досматривать футбол. А на следующий день я дышал аццким перегаром на докладчиков, которым переписывал презентации на ноутбук. Из этого они должны были, наверное, сделать вывод, что конференция удалась.
Ну и раз уж заговорил про память, то тут просто вспомнилось. Хотя нет, сразу замечание, призванное обезопасить меня от дистанционного выцарапывания глаз и вырывания клоков моих волос по смс или аське. Учатся со мной на одном курсе две Анечки, живут вместе, работают где-то там, на энзимах, почти вместе. Разве что не похожи друг на друга. Так вот, одну Анечку принято называть Аней, а вторую Анечкой, уменьшительно-ласкательно. Исторически, видимо, так сложилось. Только Женщина Мечты резонно полагает, что уменьшать и ласкать надо её одну, и любые женские имена с роковым ечком воспринимает как посягательство на личную территорию. После этого приходится половниу вечера её уменьшать и ласкать, половину убеждаться, что помирились.
Что-то лирическое отступление сожрало весь мой энтузиазм, так что про Анечку в другой раз. Не болейте.