Изолятор. Больничное питание
У меня сегодня странный ужин, макароны по-флотски с маринованными огурцами, а учитывая проблемы с зубами, огурцы натерты на тёрке)))
Так вот вспомнились такие огурчики.
Всё детство я, больница и питание были несовместимыми вещами, это как в задачке про волка, козла и капусту, как сделать так, чтобы Дима не плакал, кушал, но и лечился.
Корни всего этого кроются в домашнем воспитании, то есть оторванности от коллектива, в этом же проблема и с вливанием в любой коллектив, если бы я ходил в детский сад, для меня бы не было страшно спать в одной комнате с пятью-шестью детьми например.
Но я всегда был себе на уме, даже в больнице я часто подстраивался под коллектив. чтобы у воспитателя не было очередной головной боли от Шушуева, которого то застукают в сортире с книжкой, то после отбоя на подоконнике в холле с транзистором или же в буфете тырящим из хлеборезки хлеб, потому что это пожалуй единственная еда, которую я жрал буханками, поэтому очень долгое время, лет до тридцати с копейками я всё ел с хлебом, даже пельмени и без хлеба был голоден как волк, для меня даже лучшая закусь была это хлеб с солью...
Так вот в первый раз в 1980 году с желтухой это была ж, для родных, которым приходилось буквально три раза в день приносить мне картошку с котлетой, видимо отсюда же и тот факт, что пережрамши в детстве картошки, я сейчас при наличии выбора, что угодно кроме картошки буду есть.
Отец в семь утра на работу на дежурном автобусе, сначала ко мне (что привозил не помню), но ведь это была инфекционка и туда не пускали, только рано утром отец, до прихода на работу врачей, где-то в темном коридоре, садился на корточки, я садился ему на колено и ел что-то из банки.
Потом уже когда заболел более серьёзно я понял что спасение моё хлеб)
Нет, в нашем детском отделении всё лето 1985 года (а пролежал я почти два месяца), ко мне каждый день все кому не лень приезжали, бабушки, дедушки, родители и кто угодно, голода то не было и запретов на пищу тоже.
В конце августа уже в краевой больнице это зараза диета № 10, без ничего и без соли.
И вот я хлеб и полюбил из столовки выносили мы его за пазухой.
Но всё равно, отец умудрялся и сюда по утрам прилетать на самолете) и привозить запеченную уточку, но в краевой строго не более чем среда, суббота, воскресенье дни свиданий.
Я очень любил когда тётка готовила мне картошку с отбивной котлетой, я это готов был кушать вечно, но это было только в воскресенье, в субботу суп с фрикадельками, в среду не помню даже.
Со временем впрочем привыкаешь и к больничной пище, уже к третьему-четвертому заходу я привык, но с тех пор я некоторые вещи просто не переношу, я не пью кисель именно после больницы, настолько он мне и борщ со свеклой не перевариваю оттуда же.
Уже лет в тринадцать я помню звонок, меня вызывают вниз, я хватаю пакет с вещами сбегаю, а там никого (кстати, мы любили так издеваться особенно над теми, кого выписывают, сбегаешь вниз, звонишь и вызываешь), уже потом я разглядел Гусакову, подругу моей бабушки, оказалось у неё внук в травме лежал и она приехала к нему и ко мне от бабушки привет и дала мне несколько маринованных огурцов...сколько лет прошло, а я до сих пор помню эти три огурца в пакетике с укропом и с листьями смородины, кажется я даже вкус могу вспомнить, он отличался от наших огурцов, видимо что-то туда было в маринад добавлено и кстати я ни с кем не поделился, я все три огурца схомячил пока поднимался на третий этаж.
Так вот вспомнились такие огурчики.
Всё детство я, больница и питание были несовместимыми вещами, это как в задачке про волка, козла и капусту, как сделать так, чтобы Дима не плакал, кушал, но и лечился.
Корни всего этого кроются в домашнем воспитании, то есть оторванности от коллектива, в этом же проблема и с вливанием в любой коллектив, если бы я ходил в детский сад, для меня бы не было страшно спать в одной комнате с пятью-шестью детьми например.
Но я всегда был себе на уме, даже в больнице я часто подстраивался под коллектив. чтобы у воспитателя не было очередной головной боли от Шушуева, которого то застукают в сортире с книжкой, то после отбоя на подоконнике в холле с транзистором или же в буфете тырящим из хлеборезки хлеб, потому что это пожалуй единственная еда, которую я жрал буханками, поэтому очень долгое время, лет до тридцати с копейками я всё ел с хлебом, даже пельмени и без хлеба был голоден как волк, для меня даже лучшая закусь была это хлеб с солью...
Так вот в первый раз в 1980 году с желтухой это была ж, для родных, которым приходилось буквально три раза в день приносить мне картошку с котлетой, видимо отсюда же и тот факт, что пережрамши в детстве картошки, я сейчас при наличии выбора, что угодно кроме картошки буду есть.
Отец в семь утра на работу на дежурном автобусе, сначала ко мне (что привозил не помню), но ведь это была инфекционка и туда не пускали, только рано утром отец, до прихода на работу врачей, где-то в темном коридоре, садился на корточки, я садился ему на колено и ел что-то из банки.
Потом уже когда заболел более серьёзно я понял что спасение моё хлеб)
Нет, в нашем детском отделении всё лето 1985 года (а пролежал я почти два месяца), ко мне каждый день все кому не лень приезжали, бабушки, дедушки, родители и кто угодно, голода то не было и запретов на пищу тоже.
В конце августа уже в краевой больнице это зараза диета № 10, без ничего и без соли.
И вот я хлеб и полюбил из столовки выносили мы его за пазухой.
Но всё равно, отец умудрялся и сюда по утрам прилетать на самолете) и привозить запеченную уточку, но в краевой строго не более чем среда, суббота, воскресенье дни свиданий.
Я очень любил когда тётка готовила мне картошку с отбивной котлетой, я это готов был кушать вечно, но это было только в воскресенье, в субботу суп с фрикадельками, в среду не помню даже.
Со временем впрочем привыкаешь и к больничной пище, уже к третьему-четвертому заходу я привык, но с тех пор я некоторые вещи просто не переношу, я не пью кисель именно после больницы, настолько он мне и борщ со свеклой не перевариваю оттуда же.
Уже лет в тринадцать я помню звонок, меня вызывают вниз, я хватаю пакет с вещами сбегаю, а там никого (кстати, мы любили так издеваться особенно над теми, кого выписывают, сбегаешь вниз, звонишь и вызываешь), уже потом я разглядел Гусакову, подругу моей бабушки, оказалось у неё внук в травме лежал и она приехала к нему и ко мне от бабушки привет и дала мне несколько маринованных огурцов...сколько лет прошло, а я до сих пор помню эти три огурца в пакетике с укропом и с листьями смородины, кажется я даже вкус могу вспомнить, он отличался от наших огурцов, видимо что-то туда было в маринад добавлено и кстати я ни с кем не поделился, я все три огурца схомячил пока поднимался на третий этаж.